Эдера 2 - Операй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяин, подойдя к окну, задернул штору и, обернувшись к Отторино дель Веспиньяни бывшим его гостем вот уже целых три часа, произнес:
— Ну, ты ознакомился с моим досье?
Адриано выглядел гораздо моложе своего приятеля — он действительно был немного старше Отторино, но, в отличие от последнего, в голове у него не было ни единого седого волоса. Кроме того, Шлегельяни отличался особой подтянутостью, пружинистой походкой, которая выдавала в нем любителя спорта, никогда не пил ничего крепче кофе, и то нечасто, и не курил — в отличие от того же Отторино, который мог за день выкурить больше пачки.
Отторино утверждал, и, надо сказать — небезосновательно, что секрет молодости его приятеля заключается не столько в отвращении к вину и к никотину, не столько в систематических занятиях спортом, сколько в том, что Шлегельяни никогда не волновался — он приучил себя быть хладнокровным и выдержанным в любой ситуации.
Даже в тот день, ставший для Адриано роковым, когда правительственный курьер принес письмо премьер министра, в котором настоятельно рекомендовал синьору Шлегельяни подать в отставку, Адриано не изменил своим привычкам — он даже и бровью не повел, говоря курьеру: «Передайте Его Превосходительству, что я подам в отставку сегодня же, как он того и желает...»
Что и сделал, после чего, как было заведено у него по выходным, отправился на рыбалку на озеро Комо — на то самое озеро, которое в свое время прославилось тем, что Август Нерон избрал его постоянным местом своих увеселений.
Отторино часто шутил, что даже, наверное, конец света, даже Страшный Суд не заставил бы его университетского друга изменить своим обыкновениям и привычкам.
Да, Шлегельяни был выдержан, хладнокровен, и ничто ни при каких обстоятельствах не могло вывестти его из состояния душевного равновесия.
— Так ты ознакомился с досье? — повторил свой вопрос Адриано.
Отторино заулыбался.
— Да, Адриано.
— Не могу понять одного: для чего же именно тебе понадобился этот скромный архитектор? Ведь это не крупный бизнесмен, не политический деятель, не сановник церкви, не возможный компаньон...
— Ну, я ведь тебя тоже о многом не спрашиваю,— ответил дель Веспиньяни,— особенно о причинах, которые побудили тебя уйти в отставку.
— А я, собственно говоря, и не делаю из этого большого секрета,— ответил Шлегельяни, не очень довольный тем, что граф поднял эту щекотливую тему,— тем более, что об этом достаточно писалось во всех газетах...
— Ну, в газетах-то всего не пишут, и ты сам это прекрасно знаешь,— отмахнулся Отторино.— Так вот: если я интересуюсь этим человеком, стало быть, он мне интересен... Чего непонятного?
Шлегельяни не стал бы в свое время самым перспективным и влиятельным человеком в том подразделении спецслужб, которое возглавлял, если бы не понял истинную подоплеку интереса своего приятеля к «скромному архитектору».
Склонив голову набок и прищурившись, он неспешно произнес в ответ:
— Так ты говоришь, что его жена и твоя покойная Сильвия — похож и, как две капли воды?
Отторино воскликнул:
— Не то слово!
— И ты, конечно же, решил навести справки, а вдруг какая-нибудь неизвестная родственница? А вдруг у отца твоей покойной жены были внебрачные дети? Действительно мало ли чего на свете не бывает! — Но ведь они не родственники...
— Разумеется. Я хорошенько проверил.
Дель Веспиньяни улыбнулся.
— Не сомневаюсь. Ты всегда отличался редкой пунктуальностью и обязательностью.
— Кстати...
С этими словами Шлегельяни полез в карман и протянул гостю чек, недавно полученный по почте.
— Что это?
— Деньги. Так сказать, гонорар...
— Тебя не устраивает сумма?
— Нет, меня все устраивает... Но ведь мы с тобой приятели, и мне совестно брать с тебя деньги за такую безделицу...
— Ну, как сказать — для меня это не безделица. Отнюдь не безделица, — дель Веспиньяни сделал ударение на слове «отнюдь.
— И все-таки — это не зондирование возможного финансового партнера, это не выбор будущей жены...
— А может быть — и выбор — после этих слов, прозвучавших для хозяина достаточно неожиданно, Отторино натянуто заулыбался.
— Как хочешь, но денег я с тебя на этот раз не возьму, — твердо сказал Адриано.
— Не хочешь — твое дело, — ответил дель Веспиньяни, принимая из рук бывшего шефа спецслужб чек.
Достав из кармана зажигалку, он поджег его и положил догорать в пепельницу.
— Считай, что информация о твоем архитекторе и его жене — это мой подарок к юбилею, — ответил Шлегельяни.
— Ну, хорошо, хорошо, пусть будет так. Не будем больше к этому возвращаться.
Однако вернуться к Андреа и Эдере все-таки пришлось — не потому, что сам Отторино этого сознательно желал, и даже не потому, что ему больше не о чем было сегодня разговаривать с Адриано — просто с того момента, как он впервые увидел Эдеру, все его мысли, все его помыслы были только о ней...
— Послушай, Отторино, но для чего они тебе, эти супруги Давила?
Дель Веспиньяни недовольно поморщился.
— Не все ли равно?
— Нет, мне просто любопытно... Расскажи, как старому приятелю! — Шлегельяни пододвинулся поближе. — Ну, ведь это не банковские операции, не подбор вероятного компаньона Я ведь тебе об этом уже говорил...
Отторино вопросительно посмотрел на хозяина.
— То есть?
Адриано, отодвинув от себя чашечку остывшего кофе, произнес:
— Не понимаю... Впрочем, кое-что понимаю, но говорить вслух не буду.
— И что же ты понимаешь?
— Ну, совершенно очевидно, что тебя заинтересовал не столько Андреа, этот скромный архитектор, сколько его жена... Так ведь?
Скрывать что-либо от собеседника было бессмысленно, и Отторино ничего более не оставалось, как согласиться.
— Ну да...
— И все-таки, мне кажется, что ты к ней неравнодушен... То есть,— Адриано немного повысил голос,— я ведь помню, как ты любил свою Сильвию...
— Ты хочешь сказать, что теперь я буду искать ее
