Эдера 2 - Операй

и это доставляет мне удовольствие самого что ни на есть предрассудительного свойства. А потому каждую из вас, кто согласится стать моим партнером в удовольствии, прошу меня схватить. С другой стороны, если вами движет менее изученная и не столь распространенная потребность видеть меня купающимся, сделайте милость, тихо и мирно проследуйте со мной к фонтану...»

После чего, как ни в чем не бывало, раздевшись, он вновь окунулся в воду фонтана...

Да, это воспоминание было не слишком приятным для Шлегельяни — Отторино заметил, как после упоминания о «бассейне фонтана» лоб его университетского приятеля прорезала глубокая складка.

— Это тебе так кажется,— произнес Адриано,— эти костлявые курицы только думали, что обидела мена. На самом деле они предстали в самом жалком виде. Я абсолютно уверен, что все они или почти все благополучно вышли замуж, и теперь стирают, готовят для своих мужей-конторщиков, ездят на своих малолитражках за покупками... Но по праздникам, когда собираются вместе, обязательно вспоминают, как когда-то, осмелев, выкупали будущего шефа спецслужб в фонтане, и их сопливые дети всегда восхищаются: «Вот какими смелыми были в свое время наши дорогие мамочки!..»

Неожиданно для Адриано Отторино согласился с Ним.

— А что им еще остается?

Остававшееся до аэропорта время приятели молчали. «Лянча» остановилась у здания аэровокзала, и Шлегельяни помог Отторино выгрузить багаж.

— Ну, всего хорошего, — произнес он и, немного подумав, добавил: — И помни, что того, что совершилось, уже никак не изменить...

Отторино грустно покачал головой — он понимал, что именно имел в виду Шлегельяни, говоря эти слова; во всяком случае, не тот эпизод двадцатилетней давности, когда разъяренные девицы искупали его в бассейне...

Послышался голос диспетчера, многократно усиленный динамиками:

— Объявлена посадка на рейс Рим — Ливорно. Посадка состоится у второго терминала.

— Ну, спасибо, что довез, — произнёс Отторино, — всего хорошего. Звони.

— И ты звони, — ответил Адриано, пожимая руку дель Веспиньяни.

Шлегельяни хотел было еще что-то сказать, но, видимо, передумал и, кивнув на прощание, зашагал в сторону своего автомобиля...

Первый день, проведенный супругами Давила на новом месте, пролетел, как сладкий сон — может быть, даже слишком сладкий; Эдера и Андреа тонули в меду, забыв о жале. Жизнь то двигалась вместе с небольшой парусной яхтой, не «Ливидонии», а другой яхты, чисто прогулочной, которую, как оказалось, Отторино любезно предоставил своим гостям, то ныряя, неслась моторным катером через лагуну, оставляя за собой радужный пенный след, уже потом, после продолжительного времени, у Эдеры осталось от нее воспоминание разогретого солнцем песка, прохладных мраморных покоев старинного палаццо, и воды, воды повсюду, плещущей о гладкие камни и отбрасывающей солнечные зайчики на высокие расписные потолки; дыни с окороком на балконе в жаркий полдень, горячих гренков с сыром и коктейля в баре палаццо, который Джузеппе Росси собственноручно приготовил для гостей...

— Интересно, что же именно предложит тебе дель Веспиньяни? — спросила Эдера у своего мужа, когда вечер уже зажег над Ливорно первые звезды.

Тот пожал плечами.

— Какая разница?

— Тебе что — неинтересно?

— Интересно, — ответил Андреа, глядя на пустынную площадь перед палаццо,— очень интересно... Но, в принципе, мне интересна любая работа...

— Что-то Отторино запаздывает, — произнесла Эдера после непродолжительной паузы. — Обещал ведь быть сегодня.

И, словно в подтверждение слов Эдеры, прозвучал телефонный звонок — резкий, пронзительный.

Трубку, как и всегда, взял Андреа.

— Алло...

— Добрый вечер, — послышался с того конца провода такой знакомый уже голос. — Ну, как у вас дела?

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Отторино гость, — просто отлично.

— Если вы еще не спите, Андреа, — вкрадчиво начал дель Веспиньяни, — то поднимитесь ко мне на яхту... Надо поговорить...

Андреа растерянно произнес:

— Хорошо...

— Может быть, вы слишком устали, и разговор отложим до завтра?

— Нет, нет, что вы, не обеспокоитесь, — ответил Андреа, — я сейчас буду...

— Когда вас ждать?

— Минут через пятнадцать, — ответил Андреа и повесил трубку.

Порт находился не очень далеко от палаццо дель Веспиньяни — во всяком случае, для того, чтобы прибыть на «Ливидонию» вовремя, Андреа даже не понадобилось брать такси.

Андреа поднялся на яхту, ставшей уже такой знакомой за эти дни, и направился в каюту хозяина.

Граф выглядел немного осунувшимся и уставшим — во всяком случае, так показалось самому Андреа.

— Как вы слетали? — поинтересовался Андреа, понимая, что он первым должен начать разговор.

Дель Веспиньяни пожал плечами.

— А-а-а, — протянул он, — ничего... Честно говоря, у меня всегда портится настроение после того, как я бываю в больших городах вроде Рима или Милана.

— Вам не нравятся большие города?

— Терпеть их не могу, — поморщился Отторино, — пыль, грязь, вонь автомобилей, отвратительные физиономии — все куда-то спешат, все торопятся, будто бы в жизни им ничего больше не остается, кроме как спешить и торопиться... Когда я смотрю на римлян — особенно в часы пик, у меня всегда возникает ощущение, будто бы люди эти забыли что-то самое главное в жизни, и никак не могут это главное вспомнить... А вам так не кажется?

В тот вечер Андреа был далек от философских рассуждений, и потому ответил:

— Их, этих людей, можно понять, синьор — у всех проблемы, работа, семьи...

— И это становится главным, — со скрытым раздражением ответил граф, — особенно работа... Да, они сидят в своих прокуренных конторах с девяти до четырех, занимаются делами, которые, по сути, никому не нужны, а потом спешат домой, варят кофе, проглатывают свой грошовый обед, принимают гостей; сами ходят в гости, сплетничают, судачат о вещах, по большому счету, им недоступных — о политике, истории, искусстве, красивых женщинах, — лицо дель Веспиньяни тронула презрительная улыбка.

— Вы считаете, что красивые женщины, то есть право судить о них доступно лишь избранным? — недоуменно спросил Андреа.

— Я просто убежден в этом! Красота, в том числе и женская — удел