Эдера 2 - Операй

Граф, немного помолчав, произнес.

— Вот видите эти стопочки для коньяка — семнадцатый век, ручная работа, горный хрусталь? О тогда люди понимали, в чем радость бытия, они были гармоничны со всем, что их окружало и с самими собой. А теперь... Да любой пролетарий с «Фиата» или «Оливетти», любой докер из Ливорно, любой римский или миланский клерк, поставь перед ним это... — граф недоговорил, но Андреа, тем не менее, прекрасно понял, что тот имеет в виду.

Дель Веспиньяни, немного успокоившись, подойдя к бару, открыл его и спросил:

— Не разделите ли со мной ужин?

— Мы с Эдерой только что поужинали, — как бы извиняясь, ответил Давила.

— Вы довольны?

— Граф, вы просто напрашиваетесь на комплименты,— ответил Андреа.

— Я просто интересуюсь, все ли вам тут нравится, — сказал Отторино.

— Спасибо, это просто восхитительно... Но, честно говоря, я очень скучаю...

— О работе поговорим немного попозже, — ответил дель Веспиньяни, доставая бутыль коньяка. — Что вы на это скажете?

— О работе или о коньяке?

— Разумеется, о коньяке, — сказал дель Веспиньяни.— Ведь пить коньяк — куда более приятно, чем работать? 

— Как сказать, — уклончиво ответил Андреа, — по мне так лучше работать.

— О, вы неисправимы!

С этими словами Отторино улыбнулся и поставил бутыль на стол.

Андреа пожал плечами — мол, какой уж есть.

— Так как насчет... — дель Веспиньяни кивнул в сторону бутыли.

Немного поразмыслив, Андреа ответствовал:

— Что ж — с удовольствием.

— Отторино позвонил в колокольчик — спустя несколько минут в каюте появился Росси — этот чернявый неаполитанец, казалось, был просто вездесущ; ведь еще недавно, казалось, Андреа видел его в палаццо.

По-лакейски изогнувшись, Джузеппе преданно посмотрел на графа.

— Чего вам угодно?

— Джузеппе, принеси лимонов, да сыру, да пару хороших сигар...

— Каких сигар принести, синьор дель Веспиньяни? — спросил Росси, выжидат77ельно глядя на своего патрона.

— Самых лучших, кубинских,— ответил хозяин и отвернулся к личному секретарю спиной, давая таким образом понять, что разговор окончен.

Когда Росси, поклонившись, ушел, дель Веспиньяни покачал головой и произнес, обращаясь скорее не к собеседнику, а к самому себе:

— И когда я его выгоню взашей? Наверное, одна только Мадонна знает это...

Коньяк был разлит по миниатюрным стопочкам горного хрусталя, и Отторино, подняв свою стопочку, произнес:

— Ну, за успех всех наших начинаний...

Поднял свою стопочку и Андреа.

— За успех...

После того, как коньяк был выпит, Отторино, съев небольшую дольку лимона, произнес:

— Ну, теперь поговорим о делах...

Андреа приготовился слушать.

— Да, синьор...

— Дело в том, мой дорогой друг,— начал граф довольно-таки фамильярно, — дело в том, что я действительно не люблю больших городов... Да, одно время я достаточно долго жил в Милане, когда играл там на бирже, до этого — в Турине, потом, так получилось — в Риме. О, Рим я особенно ненавижу! Эти миазмы, эти перекошенные идиотизмом лица, эти толпы туристов со своими идиотскими фотоаппаратами, жадные до зрелищ... Я очень хорошо понимаю, почему Нерон в свое время приказал поджечь этот отвратительный город. — Сделав такую достаточно продолжительную прелюдию, он внимательным, испытывающим взглядом посмотрел на собеседника, будто бы искал у него поддержки своим словам.

Лицо Андреа было непроницаемым — ведь он приготовился слушать деловое предложение дель Веспиньяни, а не его рассуждения о Вечном Городе и причинах нелюбви к этому городу...

Помедлив, граф перешел к более конкретным вещам — к тем, ради которых он, по сути, и пригласил в этот вечер Андреа на борт «Ливидонии»:

— Так вот, Андреа, то ли потому, что я не испытываю к большим городам особой тяги, то ли по другим причинам, то ли даже потому, что эти чувства — ненависть к современному урбанизированному миру у нас, дель Веспиньяни, как говорится, в крови, вся моя недвижимость раскидана преимущественно в маленьких селениях. Ну, я не говорю о гостиницах на Лазурном побережье, в Монте-Карло, в Ницце, и так далее. Эта недвижимость приносит мне деньги, она для того и предназначена, и потому я там редко бываю. Я имею в виду коттеджи, палаццо, небольшие дачи, виллы... На многих из них я бываю не более, чем несколько недель в году — ведь они находятся на побережье, а «Ливидония» в любом случае сможет доставить меня в любую точку Средиземноморья за несколько дней...

— Стало быть, вы поселились на яхте только из-за неприязни к большим городам? — осведомился Андрее.

Немного поразмыслив, дель Веспиньяни ответил на этот вопрос так:

 — Отчасти — да, отчасти потому, что во мне издавна живет тяга к перемене мест... Знаете — эдакое изящное бродяжничество. Сегодня мне нравится в Ливорно, завтра — где-нибудь в Палермо, потом захочется в Неаполь... Не вижу в этом ничего скверного.— Откинувшись на спинку кресла, он вытянул ноги. — Так вот я к чему: очень многие дома мне хотелось бы перепланировать, кое-что — переделать... Интерьер, внешний вид, простая реконструкция... Вот вам подробная карта, а заодно — я технические документы...

С этими словами дель Веспиньяни вынул из выдвижного ящика стола огромную папку и протянул ее Андреа.

Тот, осторожно взяв папку, развернул ее.

— Да тут ведь несколько десятков домов! — воскликнул он.— Неужели...

— Нет, нет, мне совершенно нет нужды все это переделывать,— сказал граф. — Только кое-что... Сперва — кое-что. Скажу вам по секрету, что некоторые дома я собираюсь продать, некоторые — сдать в наем. Знаете ли, жизнь так дорожает...

Андреа, вспомнив и праздничный фейерверк, и костюмированный бал на юбилее дель Веспиньяни, и многое что другое, в глубине души сильно усомнился, что подорожание жизни сильно коснулось Отторино.

— Нет, нет, вы не подумайте, что я шучу или, чего доброго — ввожу вас в заблуждение,— произнес дель Веспиньяни.— Скромная жизнь требует скромных расходов, а такая, какую веду я... Да, наверняка