Золочёные горы - Кейт Маннинг

Но ее заголовок «Незаконные депортации» заставил мое сердце сжаться. Я предпочитала, чтобы пальцем показывали другие. Обвинять было опасно.

– Не ставьте там мое имя.

– С ума сойти! – воскликнула К. Т. – Ты видела то, что видела, и слышала то, что слышала. Писать об этом – и свидетельствовать! – вот задача четвертой власти. Не можешь этого делать, значит…

Значит, ты не репортер. Но вслух она этого не сказала.

– Хорошо, печатайте, – согласилась я.

Но в ту ночь К. Т. ходила взад-вперед у меня над головой, а утром сказала:

– Ты права. Не будем ничего печатать на этой неделе. Вдруг они придут к соглашению.

– Мы должны опубликовать статью!

После моих малодушных колебаний накануне теперь я уговаривала ее отдать текст в печать. Но у К. Т. на уме были другие заботы.

– Я получила телеграмму от сестры, – сказала она. – Ее муж болен и долго не протянет. Мне придется ехать в Денвер. Не хочу, чтобы ты издавала газету в одиночку. Просто корми кота и держи оборону.

Она надела шляпу и сунула мне стопку корреспонденции.

– Рассортируй это, если не трудно.

Она уехала на дневном поезде.

Держи оборону. Неужели ожидается осада? Оставшись наедине с котом, я занервничала и поняла, что скучаю по К. Т. Печатная машинка молчала, не звенел дверной колокольчик. В последнее время никто в городе не посещал красную анархистскую ведьму-лесбиянку и ее разносчицу газет. Я сортировала почту в такой рассеянности, что чуть не пропустила письмо, адресованное мне, со штампом «Лосиного рога». Почерк был мне знаком.

Мистер Дж. К. Паджетт просит вас почтить своим присутствием ужин в «Лосином роге» в 7 часов вечера 1 октября 1908 года.

Я чуть не хлопнулась в обморок. По какой причине Джейс Паджетт приглашал меня, отвергнутую секретаршу? Возможно, компания решила подкупить меня в интересах «Патриота», соблазнив роскошью и изысканной едой. «Тебя прельщает роскошь, моя милая?» – спросила тогда матушка Джонс. Я уже представила себе меню, подносы с фруктами, паштеты и ростбиф. Роскошь превращает людей в рабов. Я оказалась в ловушке: осторожность спорила с чертом, перешептываясь у меня на плече.

Осторожность: «Не ходи. Сохрани свою гордость».

Черт: «А какой от этого вред? Подумай о круассанах с маслом. Игристом вине».

Осторожность: «Тебе нельзя общаться с этими знатными грабителями. Они выселили твою семью».

Черт: «Вишни мараскино. “Вдова Клико”. Поцелуи».

Ох, поцелуи. Я все еще думала об этом. Колонка советов Беатрис Фэрфакс недавно предупреждала о «животном притяжении». Его часто принимают за любовь.

«Держись подальше», – говорила осторожность.

Но я ее больше не слушала. Я пойду на ужин. Хотя бы напишу отчет для «Рекорд» о милом празднике в «Лосином роге»: огромный зал, залитый светом. Гости, обедающие нектаром и сахарными сливами, в то время как их хозяин задолжал тысячи дублонов своим изнуренным рабочим. В конце сияющую публику порадовали музыкой планет, каждого приглашенного помазали кровью погибших горнорабочих, а еще их обмахивали веерами слуги в тюрбанах.

Как бы я смогла отказаться от приглашения? Ни на секунду мне не пришло в голову, что карточка нежно-молочного цвета в моей руке – приглашение от сумасшедшего (или нет?) к соучастию в преступлении.

«Мисс Сильви Мария Тереза Пеллетье с удовольствием принимает ваше приглашение…» Я написала ответ в официальном стиле и отправила по почте. На той неделе, вместо того чтобы страдать из-за голодных семей, замерзающих в поселке, я занимала себя изнуряющим женщин вопросом: что надеть. Выбор был между дерюгой и ситцем. Старый темно-синий костюм Адель или слишком официальное шелковое зеленое платье, оставленное мне Ингой. Последнюю неделю сентября я провела в поисках решения дилеммы в сфере моды. Графиня учила меня, что неправильный наряд выдает твой статус в человеческой иерархии, которую изобрели королевские особы, чтобы поддерживать свое превосходство.

В конце концов я обшарила все карманы. В лавке компании мистер Коббл следил за мной, словно я могла что-то свистнуть. На вешалке с женскими нарядами я нашла чайное платье кобальтово-синего цвета. Оно казалось непрактичным, но пуговицы впереди вскоре оказались полезными для того, чтобы спрятать украденное, правда не у Кобла. Не имея времени обратиться к портнихе, я заплатила шестнадцать долларов наличными. Когда я отсчитала это состояние в руку Кобла, он самодовольно улыбнулся.

– Чудесный наряд, – заметил он. – Не знал, что анархистки одеваются к чаю.

Я представила, как кладу монетки на его закрытые мертвые глаза.

– Истер? – Я увидела ее, проходя со своей покупкой мимо станции.

Она стояла там одна, без привычной формы, одетая в бархатную юбку темно-вишневого цвета и такой же пиджак. На голове шляпа с пером, в руках чемодан.

– Вы уезжаете?

– Я закончила свою работу у них, – сказала она без улыбки.

– О, Истер. Мне жаль. Куда вы направляетесь?

– В Дирфилд. В округе Уэлд не будет так холодно, как здесь, с этими ледяными людьми.

Лицо ее задергалось, глаза увлажнились.

– Вы в порядке? Что случилось?

– Я сказала герцогу Паджетту: убирайся к черту, – воскликнула она. – Прямо в лицо. Надеюсь, он попадет к дьяволу.

Что ж, для нее так лучше.

Истер устроилась в багажном вагоне, положив шарф на ящик и сев на него, хотя половина пассажирского вагона пустовала. В охватившем меня смятении я осознала, что закон запрещает ей там сидеть.

Что ее подтолкнуло? И хватит ли у меня когда-нибудь духу велеть кому-то из Паджеттов убираться к черту? А пока я была приглашена на ужин в их замок.

Вечером первого октября я заколола волосы шпильками и украсила уши клипсами из зеленого стекла. Кое-кто сказал бы, что я их украла. Но я ничего не крала, пока еще нет. И в испещренном пятнышками зеркале предстала другая Сильви, вымытая и припудренная. «Allez-y, иди», – сказала я ей. Хватай свой шанс.

Вместо этого я отхватила кучу неприятностей. Не мелкий камушек, а огромный булыжник.

Глава тридцатая

Сила сродни гравитации тянула меня по дороге, ведущей к «Лосиному рогу», словно вагонетку без тормозов. Меня подгоняли жажда триумфа и мести. На этот раз я покажу Паджеттам… что именно? Что я не никто. Что мне причитается. Я шла, зная слишком хорошо, что, если у вагонетки отказывают тормоза, лучше спрыгнуть и надеяться, что выживешь, либо держаться крепко и молиться, чтобы она спустилась вниз целой.

В тот вечер в «Лосином роге» у меня была возможность спрыгнуть.

Дорога к особняку была слишком длинной для хрупких туфелек, и я несла свои в руках, а на ногах под платьем были надеты ботинки со шнуровкой,