Золочёные горы - Кейт Маннинг

сейфа. В спешке начал хватать стопки денег с полок, засовывать в карманы пиджака и брюк. Потом взял одну пачку наличных и протянул мне.

– Возьми, Сильви.

Он продолжал хватать пачки.

– Не хочу, – отказалась я.

Но я хотела, прости меня, Господи.

– Возьми, возьми, возьми.

Его слова взбудоражили меня. И я взяла деньги. Начала греть пачку в руке, словно адский уголек. Джейс посмотрел на меня счастливым взглядом заговорщика.

– Возьми их, милая. Они не узнают. Не заметят такую малость…

– Малость? Целое состояние…

– Погрешность округления для герцога.

– Это нехорошо, – сказала я, улыбаясь.

Голова кружилась.

– Хорошо! Ты это заслужила. Тебе должны. Они мои, и я могу их отдать. Наши. Вот увидишь. У меня есть план: я буду делать правильные вещи, как ты хотела.

Мой соблазнитель завлек меня своими словами и незаконными деньгами и теперь смеялся. Он обхватил меня руками: между нами были зажаты пачки денег. Карман его рубашки оттопыривался. Мы стояли в тишине, связанные странной романтикой преступления, наши сердца стучали как сумасшедшие от волнения.

– Мне жаль, Сильви, – прошептал он. – Прости меня. Не надо меня ненавидеть.

В тот момент моя ненависть ослабла, меня отвлекала массивная пачка купюр в ладони. «Это может стать твоим. Нашим. Если ты не испытываешь ко мне ненависти». Он же и вправду сказал: «Выйдешь за меня?»

– Я не испытываю к тебе ненависти, – ответила я. – Но давай уйдем, пожалуйста. Пойдем отсюда.

Он поцеловал меня: у его губ был вкус алкоголя. И я вновь потеряла голову, как тогда возле реки. Дыхание перехватило, колени подогнулись.

– Выйдешь? – спросил он. – Ты не ответила. Скажи, что выйдешь.

Он не произнес ни слова о любви. Безумие или спиртное заставили его сделать предложение? Или он просил из жалости к Золушке из Каменоломен? Считал себя спасителем? До сегодняшнего дня я не понимаю и собственных мотивов. Его губы или его мольбы так подействовали на меня? Или его деньги? Расплата за убийственные грехи Паджеттов? Возможно, все вместе. Возможно, я наконец выучила урок прошлого лета: используй шанс. А может, это была любовь. Я так долго жаждала ее, что это могло быть правдой.

– Хорошо, согласна. – Голова моя закружилась от этих слов. – Выйду.

Легкое недоверие засветилось на лице Джейса. Он улыбнулся, словно ждал ответа «нет», а вместо этого услышал «да».

– Правда? Выйдешь?

– Да, выйду.

– Это реальность? – Он отстранил меня на расстояние вытянутой руки и посмотрел заразительным сияющим и счастливым взглядом. – Честно-пречестно?

– Да, конечно.

Вот так я закопала себя еще глубже в карьер судьбы. Мы ухмылялись друг другу, юные зеленые глупцы. И хотя я целовала его, в голове моей толпились мысли о препятствиях и вопросы. Словно овцы, перегородившие железнодорожные пути, они настырно блеяли. Он пьян. Он говорил не серьезно. Он небезупречен. Он не католик, из богатеев. Принц. Возможно, вор. А может, сумасшедший. Он жил в замке, а я жила в чулане.

– Помнишь? Тогда у озера? – спросил он, прижав губы к моему уху. – Помнишь, я спросил, поможешь ли ты мне?

– Помню, ты говорил, что мы сможем улететь.

Я оставалась настороженной даже в его теплых объятиях. В доме стояла гнетущая тишина, полная секретов и дурных дел.

– Можем улететь прямо сейчас. Уедем. Доберемся до Руби, а потом…

– О чем ты говоришь? Руби? – переспросила я. – Прямо сегодня? Ты с ума сошел?

– Не говори, что я сумасшедший! Отец меня так называл. Прошлой весной в Ричмонде они хотели запереть меня. Боулз сказал… Впрочем, неважно. Это мои деньги по праву. Твои. Не думай иначе. Мы уедем на рассвете. Поедем в суд в Руби, найдем судью и получим свидетельство. Я уже спрашивал, как это делается.

– О чем ты?

– О браке, – ответил он.

В тот момент неожиданно раздался грохот. Звук разбитого стекла. И тяжелые шаги над нашей головой. Кто-то выкрикнул:

– Джейс!

Он замер, потом вытащил меня из хранилища и запер дверь.

– Джейс! – звал мужчина наверху.

– Идем, – Джейс схватил меня за руку.

– Положи их назад! – я протянула ему пачку. Там были сотни долларов.

– Оставь себе. Они твои. – Он побежал вверх по лестнице вперед меня. Охваченная паникой, я сунула деньги в лиф платья и побежала за Джейсом.

В гостиной сидел мужчина, весь в крови. Калеб Грейди. Одна рука у него торчала под странным углом, как перебитое крыло птицы. С одного века капала кровь, оно распухло и закрыло глаз.

– Кэл! – воскликнул Джейс. – Что произошло? Ты собирался остаться в Карбондейле. Я просил тебя быть осторожным! Мой отец…

– Нас развернули. Они перекрыли пути.

– Боже мой, Кэл. У тебя идет кровь. Твой глаз…

Джейс помог Кэлу сесть на диван. Потом прижал к его лицу атласную подушку, чтобы остановить кровь.

– О боже, Кэл.

– Я что-нибудь принесу, – предложила я. – Сделать повязку. И позову доктора…

– Позвони по телефону… – сказал Джаспер.

Я пошла в переднюю и набрала номер. Ответила девушка на коммутаторе.

– Я звоню из особняка «Лосиный рог». Пришлите, пожалуйста, врача поскорее. В «Лосиный рог».

Из кухни я принесла таз с водой и полотенца. Кровь капала с века Кэла. Оставляла темные разводы на бархатном диване. Я отжала полотенце и принялась вытирать ему лицо. Калеб отстранил меня и попытался оттереть пятна на диване здоровой рукой.

– Подушка окончательно испорчена, – сказал он.

Рубашка его была заляпана алыми брызгами.

– Тсс. Не беспокойся об этом, Кэл, – сказал Джейс. Свежие струйки крови капали с века Калеба. Джаспер взял в руки полотенце и прижал к кровоточащей ранке.

– Что случилось? – спросила я. – Как?..

– Он сказал, что твои профсоюзные псы чуть не вытрясли из него душу, – ответил Джейс. – Решили, что он штрейкбрехер. Приняли за одного из этих подменных рабочих. Целый отряд цветных парней живет под охраной у шлифовальной фабрики.

– Они не мои профсоюзные псы, – заметила я.

И никакие не псы вовсе.

– Четверо или пятеро парней подошли и сказали, что я грязный штрейкбрехер, – объяснил Калеб. – Я говорил им: «Нет, я шеф-повар, сопровождающий мистера Паджетта».

– Из-за того, что ты упомянул Паджетта, они только сильнее тебя избили, – воскликнул Джейс.

– Но я неплохо посчитался с одним из них, – Калеб выдавил из себя улыбку.

– Уверен в этом, Кэл, – заверил Джейс. – Они не знали, во что ввязываются, когда полезли к тебе.

Наблюдая за ними, я искала признаки братского родства и заметила нежность, с которой говорил Джейс, его заботу.

– Где этот чертов доктор? – вспылил Джейс. – У него вывихнут локоть.

– Мой глаз, – пожаловался Калеб. – Он не видит.

– Он просто распух, Кэл. Мы приведем его в порядок. Кто это сделал? Назови имя.

– Какой-то «сковски» или Гулиган, – сказал Кэл. –