Дежавю - Татьяна Шмидко

– Да, госпожа, мы хотим узнать, может, поедете с нами? – спросила Мари с надеждой в голосе.

Я хотела крикнуть «Нет!» Ведь Прайм вернется за мной сюда, в Калелью. Если я уйду в Барселону, то как он меня найдет? Мне нужно быть здесь и ждать его. Но что мне делать здесь одной и где жить? Город практически опустел из-за болезни и все мои знакомые – это Мари и Санчес… В Антверпене у меня остался родной дядя по матери Ренье Ван де Вурде. Он жил с женой на доход от нескольких торговых кораблей и у него было пятеро дочерей. Может быть, он примет меня к себе в семью? Я могу поехать к нему, а по пути искать Прайма! Да! Это и будет целью моего существования – поиски моего любимого, где бы он ни был! Это решение вернуло меня к жизни. Внутри зажегся огонь – у меня появилась цель, которая приведет к Прайму.

– Госпожа? – спросила Мари, ожидая от меня ответа.

Я молча кивнула головой и повернулась на бок, чтобы подумать. Впереди меня ждала новая жизнь без семьи и денег, но и это меня не пугало, потому что я знала, что однажды встречу Прайма, и мы будем очень счастливы вместе.

Мы с трудом пришвартовались около лондонских доков как раз во время вечерних сумерек. В доках работала целая армия рабочих, разгружая несколько торговых кораблей. Черные доски бараков пропитались запахом рыбы, угля, грязи и рыбьей требухи. Над нами кружили чайки, которые пытались выловить из воды внутренности свиней и коров, которые в невообразимых количествах плавали повсюду, вперемешку с городскими отбросами.

А еще над Лондиниумом, бывшей римской колонией, теперь Лондоном, стоял запах денег и гомон от невероятного скопления людей, что порадовало Ищейку. Она была голодна, и такая скученность людей сулила ей легкую охоту.

Она первой вышла на причал, осматриваясь вокруг. Я привязал лодку и выпрыгнул за ней на деревянный помост.

– Да, здесь много чего изменилось. С трудом узнаю это место, – сказал я.

– А когда ты здесь был в последний раз? – спросила Нубира с интересом.

– Шестьдесят лет назад. Но ты знаешь, меня всегда удивлял Лондон – сколько бы времени ни прошло, а его неповторимый дух все тот же – легенды и традиции. Хотя должен признать, что с трудом представляю, как такое количество людей здесь помещается.

Лондонцы все еще строили свои дома только в пределах старой римской стены, что окружала город. Поэтому, чтобы разместить всех жителей, городу пришлось расти вверх. Улицы были узкими, тесными, и дома стояли вплотную друг к другу. За пределами стены находились поля фермеров, леса и многочисленные аббатства.

От городского порта нам нужно было пройти несколько кварталов по Ватлинг-стрит до центра города, где располагалась хорошая гостиница. По крайней мере, она была там шестьдесят лет назад. Никто не обращал внимания на двух монахов-францисканцев. Мы надвинули капюшоны на глаза и, не дыша, стали пробираться через теснившую нас со всех сторон толпу.

Гостиница «Леди Годива» была на своем месте, как я и надеялся, правда в ней добавилось еще два этажа, и повсюду были следы роскоши: вазы в цветах, красивые гобелены в холле и чистый пол. Мы взяли номер на последнем этаже, чтобы была возможность передвигаться по крышам соседних домов. Комнатка оказалась тесноватой, но зато чистой.

– А мне нравится сочетание роскоши и легкой охоты! – честно призналась Нубира, распахнув окно номера и разглядывая город. Она стала мечтать о тех богатствах, которые хранились в подвалах столицы. Я посмотрел на нее, изучая. Не помешает ли ее стяжательство нашей миссии? Если она будет «настроена» на то, чтобы заполучить редкие экземпляры старинных книг или драгоценностей, то ее дар будет работать намного хуже.

А сейчас я не мог рисковать, и поэтому решил пожертвовать своей коллекцией драгоценностей ради удачного исхода дела.

– Нубира, ты знаешь, что я всегда плачу по счетам?

Она немного опешила от такого неожиданного вопроса и замешкалась с ответом, гадая, к чему я клоню.

– Конечно… – неуверенно ответила она.

– Я хочу, чтобы ты знала, что за каждого найденного и приведенного ко мне вампира я буду вознаграждать тебя одним предметом из моей коллекции древностей.

«Ну, ничего себе!» – услышал я ее мысленный вопль, – «У него ведь самая древняя история. Даже не могу себе представить, что у него в ней…» Ее мысли хаотично заметались между самыми невероятными вариантами.

Потом она опомнилась и сказала с чувством:

– Это очень щедро с твоей стороны!

– Вот и хорошо! Чтобы подогреть твой интерес, скажу, что во всем Лондоне нет ничего подобного!

Глаза у Нубиры лихорадочно заблестели, и она просто источала энтузиазм, напрочь забыв о сокровищах, которые хранились в этом городе.

– Отлично, когда мне начать?

Я тихо засмеялся. Она обиженно на меня посмотрела.

– Давай сначала переоденемся. Ты же не против, если мы будем по вечерам изображать с тобой французов?

– Только не это! Я бы хотела остаться простым английским монахом. Это удобно – могу носить на глазах капюшон и ходить среди белого дня…

– Хорошо, это делу не помешает. Предлагаю пройтись по городу, чтобы поискать следы бессмертных, если ты не против.

– Нет, конечно! Тем более, что мне необходимо поохотиться. Ты со мной пойдешь?

Я отрицательно покачал головой.

– У меня другие предпочтения, ты же знаешь.

Нубира пожала плечами, делая вид, что ей безразлично, но ее раздражение было хорошо заметно.

– И не помешает купить новую одежду. Вдруг наши поиски приведут нас к высшим кругам общества? – сказала Нубира, прикидывая, пройдет ли у нее этот номер или нет. В ее предложении был смысл, поэтому я согласился.

Мы отправились на поиски портного, который работал в такое позднее, по местным меркам, время. Да, Лондон заметно разросся в последние годы. Мы двинулись в богатые кварталы города, в центре которого располагались лучшие магазины. Даже там было невероятно грязно. Куда делась привычка постоянно мыться, оставшаяся от римлян? Неужели никто не понимает, что это приведет рано или поздно к эпидемии?

Я шел, мысленно составляя письмо Адель, а Ищейка нервничала, окутанная тревогами и подозрениями. В ее памяти я увидел воспоминание о том, что около сорока лет назад она покинула этот город, скрываясь от преследователей, в чьи намерения входило четвертование, а затем костер. Странно, она должна понимать, что от тех людей уже ничего не осталось. Продолжительность жизни здесь едва доходила до 38 лет.

– Перестань нервничать! – сказал я раздраженно. – Ты привлекаешь к нам ненужное внимание.