Дежавю - Татьяна Шмидко

Нас встретил слуга в очень странном наряде – в какой-то хламиде до пят, которая накрывала его с головой, оставив только прорези для глаз. На его руках были грубые перчатки, дышал и разговаривал он через ткань. Он с пониманием посмотрел нас, так же закутанных с головы до пят и сказал:

– Следуйте, пожалуйста, за мной! – сказал он, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Там мы прошли по небольшому коридору в светлую комнату, в которой стоял туман от приятного дыма – в небольшом горниле тлел розмарин и тысячелистник. Навстречу ко мне вышел высокий мужчина в наряде, похожем на одеяние слуги – такое же покрывало с головы до пят и перчатки.

– Добрый день, доктор! – сказала я. – Меня зовут Адель де Ламбрини, мы прибыли из Калельи, что в Каталонии.

Доктор спросил уставшим голосом:

– Кто из вас двоих болен?

Я немного опешила от такой фамильярности, но ответила:

– Это моя служанка Мари, а пострадавшая я. Мне вас посоветовал настоятель монастыря францисканцев, говорил, что вы хороший доктор и благородный человек, сеньор Кристофер Бакли, – сказала я, сложив руки на груди.

Я не могла рассмотреть выражение его глаз то ли из-за плохого зрения, то ли из-за легкого тумана.

– Да-да, простите… Я вторую ночь не сплю – слишком большой наплыв больных. На вежливость просто сил не хватает.

Мне тут же стало стыдно, и я сказала:

– Что ж, тогда не буду долго отнимать ваше время.

У меня вот какой вопрос: после пожара, из которого я чудом спаслась…

Мария тут же негромко всхлипнула и добавила:

– И осталась полной сиротой…

– Мари, цыц! – сказала я строго и продолжила. – Я стала хуже видеть. С каждым днем зрение понемногу возвращается, но все предметы на большом расстоянии такие нечеткие… ничего не могу разобрать.

– А при пожаре были удары по голове? – спросил он.

– Да, бандит бросил в меня небольшую скамейку и она ударила меня в висок, счастье, что ничего не проломила, а потом я упала на пол, – неуверенно посмотрела на доктора, – а потом потеряла сознание.

Доктор Бакли встал и подошел ко мне, указывая рукой на стул.

– Присаживайтесь, сеньора!

Я охотно села, ноги приятно загудели.

Доктор снял перчатки – это удивило меня, потом балахон, и я увидела перед собой мужчину средних лет, по всей видимости, англичанина, судя по костюму. Этот высокий брюнет имел уставший вид – мешки под серыми глазами и бледная кожа, оттенявшая черные, с проседью волосы. Черты лица были аристократичными как и манера поведения. Я сразу как-то прониклась доверием к нему.

– Я прошу вас снять покрывало. Комната обработана парами серы и другими субстанциями, так что можете не бояться заражения чумой.

Я отдала покрывало Мари и смущенно провела рукой по голове с коротким ежиком волос. Доктор Бакли слегка отшатнулся от меня – так заставляли брить головы неприличных женщин. Я увидела сомнение в его глазах.

– Волосы обгорели в пожаре и Мари, пока я была без сознания, решила их подстричь, – пояснила я.

Он кивнул головой и подошел. Тонкими пальцами он прощупал мой затылок и виски. Когда его пальцы прикоснулись к правой скуле и виску – я негромко вскрикнула. Он спросил:

– Сколько времени прошло после… инцидента?

– Да вот как уж вторая неделя закончилась… – грустно ответила Мари.

– Понятно, – сказал доктор и подошел к столу, заваленному какими-то исписанными листками и трактатами. Я жадно пробежалась глазами по корешкам книг: Плиний Старший, Диоскорид, Александр Тралесский. Доктор заметил мой интерес и спросил:

– Читали?

– Не все, – ответила я, смущаясь, что меня словили на излишней любознательности.

– А какая книга понравилась?

– Все, кроме трудов Серена. Если вы, доктор, его последователь, то я лучше пойду. Не хочу, чтобы меня лечили крыльями летучих мышей.

Доктор неожиданно задорно рассмеялся, чем напугал своего слугу и Мари. Я же неуверенно улыбнулась.

– Не волнуйтесь, я читал этого шарлатана, но полностью с ним не согласен. А вот труды Абу Ин Сина вы читали? Они, правда, на арабском…

– Доктор Бакли… арабском? – не поверила я своим ушам. – Вы читаете на арабском?

– Да, а что вас удивляет? Прошу вас, милое создание, зовите меня просто Кристофер. Я не намного старше вас, и обращение «доктор Бакли» заставляет меня чувствовать себя чуть ли не стариком, – попросил он.

– Ничего… просто я… меня интересует все, что связано с Востоком.

– Ближним или Дальним? – спросил он деловым тоном, листая какую-то энциклопедию.

– Думаю, что с тем, где есть верблюды, фараоны, шелк и императоры…

– Понятно, тогда вас интересует весь Восток Ну да хватит о нем, давайте лучше поговорим о вашем зрении.

Вот видите эту картинку?

Кристофер поднес к моим глазам жутчайшее изображение вскрытого людского черепа. Мари отшатнулась и пару раз испуганно перекрестилась.

Вот здесь, – он ткнул пальцем в висок на картинке у вас сильнейший ушиб. Он вызвал образование сгустка крови, который, в свою очередь, давит на глазное яблоко. Как только отек спадет – зрение придет в норму.

От услышанной новости я просто просияла.

– Спасибо, спасибо, доктор! – сказала я искренне.

– Меня то за что благодарить? Я только добавил вам терпения. Но хочу сказать, что вам действительно повезло – если удар был бы немного сильнее, то… – сказал он и многозначительно замолчал.

– Я поняла. Так я могу идти? – спросила я, вдруг поняв, что уходить не особенно хочется. В городе я никого не знала, а пообщаться с людьми моего круга было негде – Санчес и Мари вряд ли поддержали бы разговор про Александра-целителя. Но правила приличия, будь они неладны, предписывали мне, потупив очи, покинуть доктора и две недели теребить от волнения платок в ожидании вестей от дяди. Я с сожалением посмотрела на томик Диоскорида и подошла к доктору, чтобы заплатить за прием.

Он с улыбкой посмотрел на меня, и я разглядела задорные искорки в его глазах. Он неожиданно лучезарно улыбнулся и сказал:

– Сеньора, если бы великий Диоксиан мог увидеть какие страстные взоры вы бросаете на его труд, то написал бы еще один том, – и замолчал, потому что его явно развлекала моя реакция.

Я почувствовала, как покраснела, а потом даже открыла рот, чтобы что-то сказать. Но закрыла его и просто смотрела на него во все глаза. Я была не готова к таким разговорам и поэтому положила монету на стол и, развернувшись, вышла из комнаты. Мари поспешила за мной и в коридоре яростно зашептала: