Эдера 2 - Операй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андреа, подняв на собеседника печальный взгляд, произнес:
— Вы ведь сами говорили, что Отторино очень любил Сильвию...
Стефано вздохнул.
— Да, верно... Но почему же он тогда ей так сказал?
— Не проще ли было бы об этом спросить у самого Отторино?
Манджаротти поморщился.
— Не-е-ет...
— Почему?
— Он ни за что не скажет... Если разобраться, он ведь человек совестливый, он не последний подонок... Во всяком случае, я знавал людей куда более скверных, чем синьор ведь Веспиньяни...
Андреа попытался напомнить собеседнику, что он очень непоследователен в своих оценках дель Веспиньяни, он, подавшись корпусом вперед, произнес:
— Но... Синьор Манджаротти, но ведь вы сами только что говорили... Простите, это не мое дело, конечно же, но я вас просто не понимаю...
— Нет, нет... — Стефано немного помолчал, а потом вновь вернул беседу в первоначальное русло — к рассказу об обстоятельствах гибели сестры. — Так вот: а потом, буквально через несколько недель случилось это... Страшная катастрофа. Когда мне сообщили об обстоятельствах смерти Сильвии, я сразу же вспомнил этот разговор по телефону накануне, и сразу же понял, что это неспроста... Но я решил никому не говорить. Никому и никогда. А вот вам, синьор, почему-то рассказываю. И сам не знаю, почему именно...
Да, в брате погибшей Сильвии говорила огромная жажда общения с людьми, говорило желание выговориться перед кем-нибудь...
Видимо, потому он и решил поведать ату семейную тайну, о которой не рассказывал ни братьям, ни родителям, этому симпатичному человеку, с которым его так случайно свела судьба.
Однако больше Стефано к этой теме не возвращался — Андреа и не настаивал.
Они допили вино в полном молчания, Андреа выкурил сигарету, угостил хозяина.
Вскоре начало темнеть, и Андреа понял, что настала пора прощаться.
— Ну, большое спасибо, — он пожал руку Манджаротти, — большое спасибо...
— Не за что, — поморщился тот, — к сожалению, я не мог угостить вас чем-нибудь хорошим...
— Нет, что вы!
Доведя Андреа до автомашины, Стефано со вздохом произнес:
— До свидания, синьор Давила, счастливого пути, да хранит вас Господь и Пречистая Дева... Если еще раз случится быть на Сицилии, в наших краях, обязательно подъезжайте. Только помните о своем обещании... А Отторино и не говорите, что вы видели меня... Не надо.
Андреа, вернувшись в Алессандрию, рассчитался с хозяином квартирки, которую он снимал эти шесть дней и, довольный, что его сицилийский вояж окончился так быстро, собрал вещи, положил их в багажник «фиата» и, включив фары, выехал из поселка.
Путь его лежал в сторону Палермо.
— Ничего,— шептал он,— ничего, теперь уже немного осталось... Сейчас — до первого же телефонного автомата, позвонить Эдере, затем — Отторино, чтобы присылал за мной самолет, и через несколько часов... О, только бы поскорее! Нет, — мысленно поправился он, — наверное, Эдере лучше даже не звонить. Я сделаю ей сюрприз. Она ведь волнуется, она скучает без меня, она так хочет меня видеть... А я приеду неожиданно...
Машина на огромной скорости неслась по широкому автобану — в это время дорога была на удивление пустынна. Свет фар вспарывал чернильную темноту, скупо освещая дорожную разметку.
Рев мотора далеко и гулко разносился по окрестностям, отражаясь от пролесков и кустарников и перекатываясь через унылые, темные поля, сплошь усеянные диким ноздреватым камнем.
«А что касается Сильвии и обстоятельств ее смерти, — продолжал свои размышления Андреа, — то меня это ни в коей степени не касается. Действительно ли она погибла в автомобильной катастрофе, или же добровольно ушла в лучший мир... Ведь Отторино для меня ни кто иной, как просто работодатель. И все».
Вскоре показались огни Палермо, и через минут десять «фиат» въехал в город.
Андреа довольно быстро нашел свободный телефонный автомат, достал магнитную карточку и набрал нужный ему номер.
После продолжительной паузы с той стороны послышалось:
— Алло... Это Ливорно, яхта «Ливидоиия»... К вашим услугам.
— Простите, — произнес Андреа, — я хотел бы поговорить с синьором Отторино дель Веспиньяни...
— Это его личный секретарь, — послышалось из трубки, —Джузеппе Росси. А вы, если не ошибаюсь, синьор Андреа Давила?
— Совершенно верно, — кивнул Андреа с таким видом, будто бы личный секретарь Отторино был не за много миль отсюда, а рядом, стоя у телефона тут же — А где синьор дель Веспиньяни?
— Его теперь нет.
— Где же он?
— Не знаю... Во всяком случае, сегодня утром он собирался в Милан.
— Куда?
— В Милан.
Андреа предположил:
— На биржу?
— Мой патрон, слава Мадонне, достаточно богат, чтобы не играть на бирже, — ответил Росси, по-видимому, чрезвычайно гордый тем, что ему довелось служить у такого богатого синьора.
— Так где же он? — воскликнул Андреа, начиная понемногу терять терпение.
— Где он теперь — не знаю, я не видел его с обеда. Но в Милан он собирался для того, чтобы посетить «Ля Скалу».
— Когда он появится, скажи, чтобы за мной выслали самолет, как мы и договаривались,— сказал Андреа и повесил трубку.
Немного постояв, будто бы о чем-то размышляя, он набрал номер Эдеры, словно забыв, что решил сделать ей сюрприз своим появлением.
Но там никто не брал трубку.
— Странно, — подумал Андреа, — ведь уже вечер... Где же она может быть? Может быть, где-нибудь с детьми? Нет, уже поздно... Может быть, укладывает их спать? Да, наверное, самое время... Ничего, потом перезвоню...»
Однако, подумав, Андреа решил, что не стоит беспокоить ее в столь поздний час.
«Тем более, что тогда сюрприз не получится,— подумал он,— нет, будет лучше, если в Палермо я появлюсь неожиданно...»
Андреа сел в машину, и тут же вспомнил,
