Эдера 2 - Операй

— А в чем?

— Сейчас вы обвините меня в том, что я отношусь к женщинам, или хочу сказать, что отношусь, — тут же поправился он, словно давая таким вот образом понять, что это — совершенно разные вещи, относиться, и хотеть сказать, что относится,— сейчас вы скажете, что я — потребитель, что я живу только ради наслаждений... Ну, и так далее. Подробности, как говорится, письмом.

— А разве это не так?

Неожиданно Отторино согласился.

— Конечно же, так... Правда, с какой только стороны посмотреть на этот вопрос...

— То есть?

— Когда вы начинаете обвинять меня в потребительском отношении к жизни, — принялся объяснять дель Веспиньяни таким тоном, будто бы он был школьным учителем и объяснял урок маленькому, несмышленному ребенку, — когда вы начинаете обвинять меня в подобных грехах, любой бы человек на моем месте попытался бы оправдываться, попытался бы объяснить, что это — не так... Любой, но только не я. Да, Эдера, я действительно отношусь к жизни потребительски, но... — граф, немного разволновавшись, огляделся по сторонам, будто бы кто-нибудь посторонний мог помочь ему объяснить Эдере свою точку зрения. — Помните, вчера мы с вами говорили о цветах...

— О том, что учитель ботаники, глядя на букет, будет думать, гае стебель, где плодоножка, где пестик, тычинка, что торговец будет подсчитывать барыши, — вставила Эдера. которая живо вспомнила тот разговор.

Отторино кивнул.

— Вот-вот. Так вот, к чему это я — а я, в отличие ото всех их, буду только смотреть на этот цветок, буду наслаждаться его ароматом, буду поливать его, выпалывать сорняки, буду его лелеять и холить... И, конечно же, любоваться...

Эдера, которая с неослабевающим интересом слушала собеседника, наконец, поняла, к чему он клонит, что он хочет сказать.

— Это относится к женщинам? — спросила она, когда Отторино закончил.

— Несомненно. А разве красивая женщина — не подобна цветку? — спросил в свою очередь граф.

— А как же, синьор дель Веспиньяни, насчет хорошего вина, хорошей музыки...

Неожиданно дель Веспиньяни предложил:

— Вот что: давайте я приглашу вас в оперу... Вы ведь любите хорошую музыку? Впрочем, что я вас спрашиваю — все итальянцы музыкальны.

Эдера очень смутилась.

— Простите, но я предпочла бы идти в оперу втроем...

— То есть?

— Вы, Андреа и я...

— О, какие глупости! — воскликнул Отторино,— и вновь эти предрассудки...

Эдера молчала.

Дель Веспиньяни, убедившись, что на этот раз собеседница не будет ему возражать, произнес:

— Так вот вы ведь моя гостья, и я, кроме всего прочего, обязан вас еще и развлекать... Не так ли?

Слегка вздохнув, Эдера ответила:

— Ну да...

— Вот и прекрасно! — Отторино потушил окурок, положил его в пепельницу и, спрятав портсигар и зажигалку, поднялся со своего места.— Тогда я закажу два билета в «Ля Скалу»... Что вы предпочитаете — Россини. Верди, Пуччини... А может быть — Вагнера?

Конечно же, в монастыре, где воспитывалась Эдера. никто не занимался ее музыкальным образованием, и потому она сказала:

— Что вам будет угодно... Андреа...

— Когда он вернется, а это случится скоро, то только скажет мне спасибо...

— За что?

— За то, что я не дал вам тут, в Ливорно, умереть с тоски...

— Но...

— А потом мы еще раз слетаем в Милан, в «Ля Скалу», и сходим на тот спектакль, который ему понравится — И не забывайте — вы моя гостья...

Отторино обольстительно улыбнулся на прощание, пожал Эдере руку и вышел.

«Наверное, я слишком строго сужу графа, — подумала Эдера, когда тот вышел из столовой, — ведь он такой милый, такой обаятельный... и такой одинокий человек, если вдуматься. Ему просто хочется побыть в чьем-то обществе... Пусть даже в моем... — а что тут дурного? Наверное, он прав: я действительно очень сильно подвержена предрассудкам, и это очень плохо... Ничего скверного не будет, если я поеду с ним в Милан, тем более, что к своему стыду, я действительно никогда не была в «Ля Скала». А Андреа... Конечно же, конечно, он будет только благодарен Отторино. Только надо будет сказать графу, чтобы он рассказал об этом посещении Милана Андреа... Скорее всего, именно так он и поступит», — решила Эдера, поднимаясь из-за стола.

ГЛАВА 12

Андреа не ошибся, когда посчитал, что не следует раньше времени расспрашивать Стефано о его тайне — о том, почему не согласился принять посильную помощь от дель Веспиньяни, какую приняли его братья.

— «Они не знали всего, — сказал тогда сторож сицилийского имения дель Веспиньяни, — а я знаю... И потому никогда ему не прощу...»

Андреа справедливо посчитал, что придет время, в Стефано сам расскажет ему о своей тайне — если, конечно, посчитает нужным, решил про себя Андрея.

Так оно и произошло.

Работа Давила на участке подходила к концу.

Он и сам не верил, как это ему удалось так быстро управиться — наверное, его просто подгоняли мысли о семье и о детях...

И конечно же, об Эдере. 

Короче говоря, вместо недели, как и планировалось в лучшем случае (в худшем Андреа думал управиться дней за десять — его поразил объем работ после того, как он приехал на Сицилию), он управился за пять.

Оставалось только позвонить в Ливорно, чтобы Отторино выслал за ним «Сесну», сдать машину в прокат.

Ну, и конечно же, купить подарки.

Думая, как примет его Эдера, что скажет ему по возвращению, Андреа счастливо улыбался.

На следующий день после того, как работы в основном были завершены. Андреа направился в Стефано Манджаротти — попрощаться.

Тот принял его, как старого друга.

— А-а-я, синьор Давила, — произнес он, встав и пройдя навстречу гостю, — очень рад вас видеть.