Эдера 2 - Операй

— Еще чего! Ведь не принято дарить цветы мужланам! Тем более...

Она хотела еще что-то добавить, но, видимо, испугавшись собственной смелости, недоговорила и под каким-то достаточно благовидным предлогом ушла из комнаты.

Графа дель Веспиньяни Эдера встретила в то же утро — странно, но Отторино, который имел обыкновение завтракать или на яхте, или в каком-нибудь фешенебельном ресторане, что-то зачастил в свое палаццо.

Заметив свою гостью еще издали, граф приветливо улыбнулся.

— Доброе утро, синьора Давила,— произнес он с полупоклоном.

Эдера улыбнулась в ответ.

— Доброе утро... О, синьор дель Веспиньяни, мне всегда казалось, что у вас чуточку нету чувства меры, — смеясь, прокомментировала она его утренний подарок.

Граф удивленно отпрянул.

— Чувства меры? Вы сказали — чувство меры, синьора Давила?

Она кивнула.

— Да.

— Но в чем?

— Я о букете...

Граф наморщил брови.

— Что-то не понимаю...

— Хотя понять меня не сложно,— ответила Эдера, глядя ему в глаза.

— Потрудитесь объяснить, синьора, — произнес Отторино, немного насупившись, — я что — опять сделал что-то не так, как нам бы того хотелось?

Эдера немного смутилась — ведь не могла же она сегодня выразить свое неудовольствие по поводу букета!

— Ваш подарок...

Лицо Отторино растянулось в белозубой улыбке.

— А-а-а, — протянул он, — это вы, наверное, по поводу тех роз? Не скажу, что они слишком хороши...

— Они великолепны, — вставила Эдера, — они просто великолепны...

— Бросьте, бросьте...

— Вы явно скромничаете.

— Я видел розы и получше этих... В сравнения с которыми те, что я вам послал — не более, чем жалкое подобие цветов,— произнес граф.

— Ну, не скажите...

— Вам что — действительно понравилось?

— О, да...

— И после этого вы еще будете уверить меня, что вы не любите цветов...

— Я этого не говорила.

— Но ведь вы только что сказали, что мне немного недостает чувства меры, — напомнил дель Веспиньяни, — не так ли?

Согласно наклонив голову, Эдера произнесла:

— Мне так показалось.

— Вот как?

— Почему же?

— Я говорю о цветах... О, синьор, в следующий раз вы, наверное, пришлете мне целую клумбу, — улыбнулась Эдера.

— Букет, насколько я понял, показался вам слишком маленьким?

— Я хотела сказать обратное.

— То есть — слишком большим? И потому вы упрекаете меня в отсутствии чувства меры?

— В некотором роде...

— О, синьора Давила, мы ведь договаривались только на одни букет — не так ли?

— Ну да...

— Но не говорили относительно того, насколько он будет велик...

Эдера, не найдя что ответить на эти слова, только поинтересовалась:

— Скажите — а почему вы решили присылать мне каждое утро по букету?

— Вам не нравится?

М-м-м... Сказала бы, что я смущена.

— Количеством роз?

Окончательно сбитая с толку, Эдера замолчала.

А граф, весело, как ей самой, во всяком случае, показалось, подмигнув, заметил:

— Мне кажется, что вы принимаете эти знаки внимания за какое-то назойливое ухаживание...

— Честно говоря, — ответила Эдера, набравшись храбрости,— честно говоря, со стороны можно так подумать синьор...

— О, какая чепуха! И вас это смущает? Не забывайте, ведь вы — моя гостья... Равно, как и синьор Давила, ваш почтенный муж, — со скрытой иронией произнес дель Веспиньяни.

— Вы считаете, что этого — достаточно?

— Чтобы дарить цветы? — ответил дель Веспиньяни вопросом на вопрос.

Эдера наморщила лоб — ей очень не хотелось обижать графа какими-нибудь сказанными невпопад фразами.

Отторино выжидательно молчал.

— И что же? — спросил он, когда терпение его, судя по всему, кончилось.

— Ну, поймите, — сказала она после довольно долгой паузы,— поймите, это может быть истолковано, ... М-м-м... Превратно, что ли...

Граф весело расхохотался.

— Ха-ха-ха! Превратно? О, только не надо меня смешить! Честно говоря, эти слова — «может быть превратно истолковано», — они очень забавляют меня.

— Почему?

— Во-первых — что значит «превратно истолковано»? Кем истолковано?

— Ну, мало ли...

— Вот видите, — сказал Отторино, придвигаясь к собеседнице поближе, — вы ведь с самого начала не можете мне сказать, не можете ответить на такой казалось бы простой вопрос: «кем»?

— Ну, скажем, прислугой... Той же синьорой Маргаритой Мазино.

— А еще

— Допустим, какими-нибудь знакомыми.

— О, вы неисправимая провинциалка, — произнес Отторино, широко улыбаясь, — вы что — действительно боитесь мнения соседей?

— Окружающих меня людей, — ответила Эдера.

— Этого ливорнского сброда? — на лице дель Веспиньяни появилась улыбка, полная презрения к «ливорнскому сброду», — вы хотите сказать, что я должен прислушиваться к мнению всех этих мелких лавочников, этих клерков, мнящих себя интеллигентами, к мнению всех этих торгашей и грязных обывателей?

— Ну, что ни говорите, — ответила Эдера, — что ни говорите, а в среде всех этих мелких, как вы сказали, лавочников, этих грязных обывателей нам с вами приходится жить...

— Вот то-то и оно, — заметил дель Веспиньяни, — то-то и оно... Да ни у кого язык никогда не повернется обвинить графа Отторино дель Веспиньяни в чем-нибудь, как вы только что сказали, «предрассудительном»...

— Ну да...

— Так вот: во-вторых, я никак не могу понять, что значит слово «предрассудительно»? От слова «судить»? — спросил Отторино и, не дождавшись ответа, сказал: — нет, вряд ли... Кто может судить человека, который от всего сердца дарит красивой женщине цветы? У кого язык повернется? Да ни у кого... Тогда,— он, достав из кармана золотой портсигар с изображением фамильного герба и монограммы, вынул сигарету и, прикурив от тяжелой зажигалки, продолжил: — Тогда наверное, от слова «предрассудок»... Вот-вот, это скорее... Да, конечно, в том, что я решил присылать вам каждое утро по букету цветов, можно, при желании усмотреть что-то