Мишель Фуко в Долине Смерти. Как великий французский философ триповал в Калифорнии - Симеон Уэйд

– Дэвид, вы хотели бы иметь такую машину? – продолжил он.

– Нет, я предпочел бы Порше. Кстати, он был у меня, и я продал его, поскольку чувствовал себя не лучшим образом, разъезжая в столь шикарном автомобиле.

– О, вы приняли этическое решение тогда, – сказал Фуко рьяно.

– Я думаю, это можно так назвать.

– А какая машина у вас, Мишель? – поинтересовался Майкл.

– У меня прилично подержанная Рено, – ответил он смущенно.

МЫ МОЛЧАЛИ пока ели наши сэндвичи. Вскоре с подачи Фуко разговор возобновился.

– Посмотрите на посетителей, – сказал он. – Они все похоже одеты, говорят о тех же самых вещах в одной и той же манере, едят примерно одно и то же. Откуда так много сходства между людьми в Америке? Привычки потребления здесь очень ограничены, ужасно гомогенны.

– Так, по-вашему, везде в Америке, или вы видели места, где дело обстоит иначе? – спросил Майкл.

– Да, университеты. Если вам не приходится проводить какое-то время в них, может создаться впечатление, что все у вас одинаковые. По крайней мере, если бы какой-нибудь студент колледжа ел здесь сейчас, он выделялся бы своей одеждой. Не затерялся бы среди остальных.

– Университеты Калифорнии находятся в постоянном напряжении, – сказал я, – не говоря уже о всех службах соцобеспечения, с тех пор как Рональд Рейган стал губернатором штата.

– Да, я знаю о нем и политических изменениях, которые он олицетворяет, – признался Фуко. – Происходящее сейчас в университетах загадка для меня. О чем бы ни шла речь, та же самая картина повторяется повсеместно. Хотя, мне кажется, мое тесное сотрудничество с Беркли позволит понять суть происходящего в университетах по всему миру.

Кафе было расположено так, что из его окон открывался вид на пожарную станцию, и, увидев ее, Фуко сказал:

– Я заметил, что у вас очень много пожарных станций. Главный миф в Америке – это огонь, но в Калифорнии – землетрясение. Американцы двумя руками цепляются за свои мифы.

– В отношении землетрясения он настолько силен, что, по мнению некоторых, Калифорния когда-нибудь отколется и погрузится в Тихий океан, – заметил Майкл.

– Она не утонет, так что это не станет катастрофой, – продолжил разговор Фуко. – Однако Калифорния станет островом и начнет дрейфовать в сторону Китая. Пройдут тысячелетия, прежде чем она достигнет его, но это будет просто медленное перемещение, и люди Калифорнии останутся на нем, занимаясь своими делами, отделенные от Соединенных Штатов и Западного мира в физическом и географическом смысле.

– Вам не кажется, что мост Золотые Ворота смотрит на Восток таким же образом, как статуя Свободы на Европу, на Старый Мир? – поинтересовался Майкл. – Что мост и статуя смотрят в противоположных направлениях, и он как бы является концом, тогда как она началом?

– Мост Золотые Ворота надо понимать как некий символ, – ответил Фуко, – не в том смысле, что он идет из Америки назад в Америку, а в том, настолько широко можно раскрыться здесь.

– Вы не думаете, что американцы слишком открытые и общительные ради собственного блага? Европейцы по-прежнему посмеиваются над нами из-за этого? – спросил Дэвид.

– Да, я слышал, как они шутят по поводу американского дружелюбия, желания нравиться всем, но они заблуждаются. Мы много общаемся с незнакомцами, так почему не получать удовольствие от этого? У нас уходит по меньшей мере три четверти нашего времени на короткие встречи зачастую случайного характера. Этот способ взаимодействия с людьми крайне важен. Зачем вызывать враждебность своим поведением? Будьте дружелюбны с любым клерком и самой мелкой сошкой. Антагонистические отношения приводят лишь к напрасной трате энергии, которую можно было бы и следовало направить против системы власти, угнетающей нас.

– Норман Мейлер на днях выступал в Клермонте, – сказал Дэвид, – и Симеон обвинил его в прославлении агрессии, особенно мужчины против женщины. Вы считаете ее природным качеством?

– У меня нет желания бросать вызов материалистам по данному вопросу, – заявил Фуко. – Но это вовсе не означает, что мы не можем контролировать ее, направлять куда надо, не друг на друга, а на систему, господствующую над нами. Нам стоит избавляться от агрессии, когда она мешает тесному контакту, который должен существовать между людьми.

Отъезд

По дороге в аэропорт Фуко сказал:

– Лос-Анджелес своим богатством поражает воображение. Архитектура замечательная. И он просто огромен. Париж гораздо меньше. Его можно пешком пересечь за два часа. Здесь есть некая колония художников, молодых, я имею в виду?

– Да, в Венисе и Санта-Монике много молодых художников, – ответил Майкл.

– Вам нравится готовить? – спросил Дэвид.

– Да. Почему бы вам не провести какое-то время со мной в Париже? Я с удовольствием готовил бы для вас, – сказал Фуко.

– Возможно, – ответил Дэвид.

– Мишель, – выпалил я, обращаясь к нашему гостю. – Мы с Майклом вместе полгода, но меня по-прежнему что-то тревожит. Может, ваш опыт поможет.

– Что напрягает вас?

– Ну, ничего особенного, но я чувствую себя очень одиноким и брошенным, когда Майкл уходит на свидание с кем-то другим. По-моему, я ужасный собственник.

– Тогда найдите кого-то еще для прогулок, – ответил он.

– Вы предлагаете что-то вроде открытого контракта между нами?

– Не контракт. Это понятие осталось от Рима, – ответил Мишель. – Зачем имитировать брак?

– Но я же не могу ожидать взаимности в таких отношениях? – спросил я.

– Нет, в смысле: «Вы даете мне это, и я даю вам равное по значимости в ответ».

– Тогда на какую взаимность я могу рассчитывать?

– Ассиметричного типа. Не ждите получить то, что вы даете.

– Порой традиционные отношения кажутся предпочтительными с точки зрения удобства.

– Почему? У вас в руках ключ от счастья.

– То есть?

– Вы свободны. Вы можете быть открыты для множества глубоких отношений, обогащающих друг друга.

– Как это связано с обязательствами, которые существуют между нами?

– Из некого центра обязательности отношения должны развиваться во разных направлениях.

– Именно так вы и живете?

– Я пытаюсь. Когда мы жили вместе, главной проблемой для меня и моего любовника был телефон. В конце концов мы получили соседние квартиры, соединенные дверью. Теперь у нас есть собственные телефоны в наших отдельных пространствах.

– Как вы думаете, история взаимоотношений типа господин/раб может как-то сказаться на нас сегодня? – спросил я Фуко.

– Конечно, еще как, – ответил он. – Вспомните Мариво, что касается этого.

– Мариво? Мне не приходит на ум ничего, связанного с ним на эту тему, – признался я.

– «Остров рабов»! – рьяно вклинился в наш разговор Майкл.

– Да, вот именно! – сказал Фуко. – Мариво показывает просто восхитительным образом, какое удовольствие получает раб, когда у него хороший господин. Господа хотят стать рабами. Они пробуют делать это.

Когда Фуко собирал свои вещи, готовясь к отъезду, я спросил его, что ему понравилось больше всего после того, как мы вернулись из нашего путешествия в Зазеркалье.

– Утро в горах, – ответил он. – Особенно экскурсия с молодыми людьми из Медвежьего каньона.

– Мы пришлем вам чек на пятьсот долларов за ваши выступления в