Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прикрывая лицо книгой, Айхан тайком покосилась на Жиемурата. В свете лампы глаза его казались глубже, а кожа смуглей. Айхан уже знала, что любит его. И жалела, что девушкам не дозволялось первыми говорить о любви.
В комнате было тихо. Айхан не слышала ничего, кроме слабого потрескиванья фитиля в лампе и тревожного стука собственного сердца.
Она видела, что Жиемурат тоже отвлекся от книги и о чем-то задумался.
«О чем он? Да уж не обо мне — иначе бы оглянулся, молвил хоть слово. Все его мысли колхозом заняты. А может, есть у него суженая на стороне? Тогда почему же ни сам он писем не пишет и не получает ни от кого? Ох, какой серьезный, строгий джигит! Вот мы одни, а он и внимания на меня не обращает. Не улыбнется, не пошутит, не одарит ласковым словом. Может, самой заговорить?.. Нет, девушке не подобает начинать разговор с джигитом!»
Жиемурат, казалось, ничего не замечал вокруг. Сидел, опираясь локтем о стол, сжав висок ладонью. Весь ушел в свои думы. Тень его растрепанных волос черными рогами лежала на страницах книги. Но вот он потер пальцами лоб, словно желая избавиться от навязчивых мыслей, пробежал глазами по строчкам, и опять взгляд его стал недвижным.
Он поднял голову, повернулся к Айхан. Девушка быстро прикрылась книгой, и все же взоры их успели встретиться, и в них многое можно было прочесть — куда больше, чем в распахнутых перед Айхан и Жиемуратом книгах.
Айхан для приличия перевернула страницу.
Жиемурат, слегка улыбнувшись какой-то своей мысли, продолжал смотреть на девушку, на ее длинные косы, сбегавшие с подушки на пол черными мерцающими ручьями.
Айхан лежала, боясь пошевелиться, прерывисто дыша, и сердце ее было полно одним желанием, — чтобы Жиемурат заговорил с ней.
И он заговорил.
— Айхан. Ты не уснула?
— Нет... — чуть слышно выдохнула Айхан.
— Ну, как сегодняшнее собрание? На уровне?
— Да...
— Скоро, наверно, из района пришлют к нам учителя. И все в ауле смогут читать книги — вот как мы с тобой.
Айхан промолчала.
Жиемурат снова склонился над книгой. Но вместо строк темнели у него перед глазами мерцающие девичьи косы.
Не в силах больше сдерживаться, забыв обо всем на свете, он рывком поднялся со стула и шагнул к девушке. Бережно подобрал ее косы и уложил их рядом с ней на подушке. Осторожно отвел книгу от ее лица, словно светящегося в полумраке.
— Айхан... — только и смог он сказать. Дыхание у него перехватило.
Девушка, до этого притворявшаяся, будто дремлет, чуть приоткрыла глаза:
— Что, Жиеке? Почему ты замолчал?
— Я... я...
Вид у Жиемурата был такой растерянный, что Айхан невольно рассмеялась:
— Вай! Ты забыл, о чем хотел поговорить со мной?
Жиемурат присел к ней на кровать, приложил руку к сердцу:
— Айхан!
И опять умолк. Но Айхан на этот раз даже не улыбнулась.
Словно сговорившись, они повернули головы к окну. На улице бушевал ветер, он скребся, стучал в стекло, пытаясь проникнуть в комнату, но, не найдя ни щелочки, в бессилье сникал, словно сползая по стене на землю.
Жиемурат придвинулся поближе к Айхан. И они заговорили о чем-то тихим шепотом под сердитый посвист ветра.
31
Жиемурат проснулся поздно.
Серкебай успел уже выпить утренний чай и ушел из дома. В общей комнате сидели только Ажар и Айхан. Наскоро позавтракав Жиемурат накинул на себя пальто и поспешил в контору — сегодня ему предстояло принимать в колхозный фонд скот и сельскохозяйственный инвентарь от тех, кто подал заявления.
Возле конторы он увидел Дарменбая, Темирбека и Давлетбая, там же стоял Турганбек, держа за повод неоседланного коня.
Как оказалось, крестьянин привел его, чтобы сдать в колхоз. Жиемурат от души поблагодарил Турганбека и кивком показал Давлетбаю, чтобы тот принял коня. Он, конечно, заметил, что конь без седла, но не стал задавать крестьянину вопросов, которые могли бы обидеть его.
Давлетбай, привязав коня к одной из жердей ограды, с укоризной сказал:
— Седло-то он не принес, Жиемурат-ага.
— Велика беда. После принесет.
Турганбек благодарно взглянул на Жиемурата и, собираясь уходить, пообещал:
— Я еще овцу приведу.
— Вот и славно.
К ним приблизился Садык, гнавший перед собой телку. Завидев Турганбека, он досадливо проговорил:
— Э, я-то думал первым сдать скот! А меня, гляжу, обскакал этот настырный!
— Хе. Не всех же жены в узде держат, шагу не дают ступить без своего дозволения, — ответил Турганбек.
Садык не остался в долгу:
— Зато моя хозяйка не охоча без коня на одном седле кататься.
Ему уже было известно, что Турганбек переругался со своей женой из-за злосчастного седла, и потому шутка его попала не в бровь, а в глаз. Турганбек побагровел от смущения.
Жиемурат с трудом сдержал невольную улыбку.
Передав телку Жиемурату, Садык принялся отвязывать с ее шеи веревку.
— Это ты зачем? — удивился Жиемурат.
— Хозяйка велела обратно принести.
Турганбек, еще не успевший уйти, злорадно ухмыльнулся:
— Эй, ты пришли свою женушку к нам, пусть она эту веревку к седлу привяжет. То-то наши хозяйки позабавятся!
Жиемурата распирал смех, он поспешил отвернуться, повел телку за ограду. Возвращаясь, подумал:
«Ох, и народ!.. Ну, зачем им седло без коня, веревка без телки?.. Как они держатся за любое «свое».
У конторы его приветствовал крестьянин в стареньком тулупе, записавшийся вчера в колхоз. Он пришел вместе с женой. Принимая от них имущество, Жиемурат увидел вдалеке вереницу арб, запряженных ослами: это крестьяне везли к конторе зерно.
Увлекшись приемом скота и инвентаря, он и не заметил, как наступил полдень. Если бы за ним не явился Серкебай, он, наверно, не ушел бы отсюда до полуночи.
Серкебай позвал отобедать и других активистов.
Над большим блюдом с пловом вился пахучий парок. Вместе со всеми за дастархан села Айхан.
Настроение у всех было веселое. Давлетбай, как младший по возрасту, принялся делить мясо...
