Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов

— Вроде, нет. Не до того им.

— Чудной народ! Об этом они должны были побеспокоиться в первую голову!

Не прошло и нескольких минут, как в дверь постучались — пришли Темирбек и батрачком Жалмен.

Серкебай познакомил с ними своего гостя. Справившись о здоровье, о делах, Жиемурат сразу же перешел к расспросам и, прежде всего, поинтересовался, как в ауле готовятся к похоронам Айтжана. Он говорил тоном человека, давно уже участвующего в жизни аула, это немного удивило пришедших.

Жалмен почувствовал, что неспроста незнакомец проявляет такое любопытство, и поспешно ответил:

— У покойного была корова, мы велели ее зарезать, на поминки.

Темирбек молчал, искоса поглядывая на гостя.

«Ему, наверное, подозрительно — с чего это я допытываюсь у них про то да про это...» — подумал Жиемурат.

Он хотел было объяснить, по какому праву он их расспрашивает, для чего прислан в аул, но решил, что Серкебай уже успел все о нем рассказать. Однако он ошибся. Хозяин, видно, зря болтать не любил. Жиемурат понял это, когда Жалмен спросил у него:

— А вы кем будете?

Жиемурат, не желая пока о себе распространяться, коротко сказал:

— Моя фамилия Муратов. Прибыл по заданию райкома.

Жалмен принялся вдруг проникновенно уверять гостя, как горюет аул о гибели Айтжана, какая это большая потеря для всех.

— А мы с Темирбеком, — добавил он с покаянным жаром, — готовы сквозь землю провалиться от стыда — простить себе не можем, что не уберегли нашего Айтжана и до сих пор не нашли убийцу!

По той почтительности, какая слышалась в его голосе, и по стремлению убедить гостя в своей искренности Жиемурат понял, что Жалмен считает его большим начальником.

— К родным Айтжана кого-нибудь послали? — обратился он к Жалмену.

— Мы только под утро воротились в аул, — оправдываясь, сказал Жалмен. — Пока сами еще не осмотрелись, не знаем — за что взяться, с чего начать.

— Ну, а в район?

— Что — в район?

— Отправили человека? Надо же поставить в известность и райком, и ГПУ.

Темирбек виновато и взволнованно проговорил:

— Хотите верьте, хотите нет, но я не нашел никого, кто согласился бы поехать!

— Хм... Странно. Вы же сами говорили, что весь аул горюет об Айтжане!

Темирбек не нашелся, что ответить, и только покраснел.

На выручку ему пришел Жалмен:

— Понимаете, товарищ, лошади у всех заняты!

— Ну, а у вас разве нет лошадей?

Теперь запнулся Жалмен, и Темирбеку пришлось спасать положение:

— Да лошадей мы нашли бы. Ехать некому!

Было бесполезно продолжать разговор на эту тему. Жиемурат видел, что его собеседники заботятся лишь о том, как бы выкрутиться, увильнуть от откровенного ответа на прямые вопросы. Он поднялся:

— Вот что, друзья. Давайте-ка пройдем к дому Айтжана и поговорим с людьми.

У дома покойного собрался чуть не весь аул.

Люди сбились в группы, и каждая занималась своим делом: кто сколачивал носилки для покойника, кто возился с коровьей тушей, кто рубил хворост.

Женщины хлопотали возле тандыра: одни пекли загара, лепешки из джугары, другие уносили их в юрту.

В сторонке стояли, с видом праздных наблюдателей, двое парней с едва начинающими пробиваться усами.

Подойдя к ним вместе с Темирбеком и Жалменом, Жиемурат сказал:

— А ну, молодцы, кто из вас сгоняет в район, сообщит, что тут произошло?

Предложение это было встречено без энтузиазма, парни тут же придумали отговорки: один, оказывается, ни разу не был в районе и боялся заплутаться, другого дома ждали срочные дела.

Оставалось одно: отправить в район Темирбека. Тот не стал возражать: он и так чувствовал себя виноватым в том, что до сих пор районные власти не были извещены о случившемся. Чтобы хоть как-то себя выгородить, он сказал Жиемурату:

— Да я что, я бы еще с утра поехал, а кто бы ров охранял? Туда ведь никого нельзя подпускать — не то, ненароком, следы бы затоптали.

Проводив Темирбека, Жиемурат и Жалмен прошли к рву, где было найдено тело Айтжана. Там, действительно, были еще заметны следы, беспорядочно отпечатавшиеся на дне и на краю рва — важные улики!

Жиемурат поручил Жалмену сторожить место преступления, а сам отправился к дому убитого — поджидать Темирбека.

Темирбек вернулся скоро — за время его отсутствия едва-едва можно было бы успеть выпить чайник чая.

Вместе с ним прибыли два милиционера. Они сразу же, не слезая с коней, поспешили к роковому рву.

Там они спешились и принялись линейкой и ленточкой измерять следы. Видимо, их оставили несколько человек. Но дно рва было скользким, и следы — расползшиеся, перепутанные, в них трудно было разобраться, и милиционеры измеряли их без всякой системы, как попало.

Жиемурат скептически наблюдал за их действиями, не надеясь на успешный исход расследования.

Подойдя к Темирбеку, он поинтересовался — как тому так быстро удалось обернуться. Оказалось, что работников ГПУ, милиционеров, Темирбек повстречал в дороге: они как раз направлялись к ним в аул. О происшедшем они узнали от секретаря аульной комсомольской ячейки Давлетбая, который еще утром, по собственной инициативе, съездил в район.

Работники ГПУ, покончив со следами, перешли в дом убитого. Они пытались выведать у жены Айтжана, с кем он при жизни не ладил, против кого выступал особенно горячо и не угрожал ли ему кто перед убийством или незадолго до этого? Но от женщины трудно было добиться толку, она лишь рыдала, захлебываясь слезами, и, казалось, даже не понимала, чего от нее хотят.

Оставив ее в покое, милиционеры осмотрели тело убитого, отгороженное от посторонних взоров плотной занавеской, и вместе с Жиемуратом и аульными активистами направились в дом Серкебая.

Когда все расселись на кошмах, один из милиционеров сказал:

— Если судить по ножевым ранениям, то Айтжан был убит не одним человеком. Тут целая банда орудовала. Удары нанесены — разной силы и разными ножами. Один из убийц, видно, был послабее, еле вытащил нож из тела.

Жиемурат посчитал этот вывод слишком категоричным:

— Я думаю, рано еще говорить об общей картине преступления. Вот когда разберетесь на месте во