Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов

— Родовые проблемы, пожалуй, одни из сложных. Родовые предрассудки — это опасный противник. Мне думается, сперва сами коммунисты должны освободиться от предрассудков, лишь тогда они смогут сплотить вокруг себя массы — на борьбу за новую жизнь, против старых пережитков!

Дарменбай хмуро глянул на Жиемурата:

— Почему ты так говоришь: предрассудки, пережитки? Какой же это каракалпак без уважения к своему роду? Попробуй-ка уговори его, чтобы он забыл свой род!

— Да разве я к этому призываю? Под предрассудками я имею в виду родовую спесь, ограниченность. Или ты не видишь, что они на руку нашим врагам и враг взял эти предрассудки на вооружение? Чуть что, так баи и кулаки начинают мутить народ: мол, в ауле из такого-то рода столько-то активистов, а из такого-то — ни одного. Или: в райкоме, дескать, потворствуют таким-то и таким-то, потому что все они из одного рода... Сам знаешь, что полезно врагу — то опасно для нас!

— Ну, а что же нам делать? — спросил Дарменбай.

— Как что? Главная наша цель: скорейшая коллективизация аула. И мы должны отдать этому все силы!

Темирбек молчал. А Дарменбай опять не удержался от вопроса:

— Ну, а конкретно?

— Будем вместе искать конкретные пути. Одно скажу — мы не должны повторять ошибок Айтжана. Думаю, мы не добьемся толку, если без предварительной подготовки соберем весь аул и станем драть горло: мол, ура, да здравствует! В толпе ведь не разглядишь — кто друг, а кто враг. А нам надо это знать, надо знать — у кого какие настроения, какой к кому применить подход... Поэтому следовало бы побеседовать с каждым в отдельности. Каждому разъяснить, какую он получит пользу, вступив в колхоз. Вот нас трое... Предположим, каждый убедит одного-двух крестьян...

— Верно! — с энтузиазмом воскликнул Темирбек. — Да мы сумеем уговорить не по одному, а по пять, по шесть человек!

Чем оживленней, горячей становилась беседа, тем больше хмурился Дарменбай. Исподлобья поглядывая на Темирбека, который с жаром хватался за каждую новую идею, он все чаще почесывал в затылке...

Да, в последнее время он действительно сделался тугодумом, осторожным, тяжелым на подъем. Подозревали, что он подпал под чужое влияние. А дело было совсем в другом: Дарменбай больше всего боялся... в чем-нибудь промахнуться и лишиться партийного билета, который берег пуще глаза.

В районе долго помнили, как Дарменбай, явившись платить членские взносы, достал из нагрудного кармана партбилет, запеленутый в несчетное число газетных клочков и чуть ли не час его развертывал, освобождая от бумажных одежек.

Дарменбай иногда шагу не решался сделать, потому что в последнюю минуту пугался: а вдруг этот шаг неверный? В прошлом году он услышал, что в районе одного работника исключили из партии за какую-то серьезную оплошность. Но вот за какую — Дарменбай, как ни пытался, так и не узнал. И после этого стал бояться всяких ответственных поручений — ибо, сорвав их ненароком, пришлось бы держать ответ перед партией, а это могло обернуться потерей партбилета. Лучший способ избежать ошибок — это сидеть сложа руки. Пассивность — прочнейшая гарантия от неудач.

Вот и теперь Дарменбай не решался открыто поддержать предложения Жиемурата: бог знает, что еще из этого выйдет! Но вроде не годилось и жаться в сторонку.

И Дарменбай с сомнением произнес:

— Ладно. Уговорим мы их. А они возьмут да в последнюю минуту передумают.

Жиемурат, увлекшись разговором, уже совсем не стеснялся своих собеседников.

— Передумают? — он сурово насупил брови. — Значит, плохо уговаривали. А за плохую работу коммунист отвечает партбилетом!

Дарменбая даже в дрожь бросило от этих слов, он инстинктивно схватился рукой за левый нагрудный карман — как будто у него уже собирались отобрать партбилет. Заметив, как он побледнел, Темирбек поспешил его успокоить:

— Да ты чего испугался? Уж если ты кого убедишь — так тот не передумает! Не бойся, наши партбилеты с нами останутся.

А Жиемурат, испытующе поглядев на Дарменбая, строго, внушительно проговорил:

— Ты, Дареке, должен уяснить себе одну вещь. Партбилет — это знак величайшего доверия партии. И если ты по-настоящему дорожишь этим доверием, то мало — беречь саму книжечку, носить ее, не вынимая из кармана. Надо работать не покладая рук, бороться не щадя себя, — во имя торжества ленинских идей! Ведь партбилет — это... словно бы частица ленинского сердца. И твое сердце должно биться — в лад этому великому сердцу! Только тогда ты истинный коммунист!

Своей проникновенной, серьезной речью Жиемурат нагнал еще большего страха на бедного Дарменбая, тот совсем растерялся и дрожащим голосом произнес:

— Верно, верно, братец... Я-то всего этого не понимал... Бродим тут, как в потемках... Ты скажи-ка: ну, вот, заявимся мы в дом... С чего начинать-то?

«Ох, и темный же народ!» — сокрушенно подумал Жиемурат. Подавив вздох, он улыбнулся и сказал:

— Как это с чего? Войдешь — сперва поздороваешься с хозяевами. Поспрошаешь их о том о сем...

До Дарменбая не дошел его полушутливый тон, он с серьезным видом перебил Жиемурата:

— Это я знаю. Что насчет колхоза говорить?

— Ну, прежде всего, никого не следует принуждать к вступлению в колхоз. Надо терпеливо разъяснять людям политику нашей партии и правительства, разъяснять, какие выгоды получает колхозник. Государство, например, дает колхозам трактора.

— А ежели они этих тракторов и в глаза не видали?

— Расскажи им — что такое трактор и какая от него польза в хозяйстве.

— А как они не поверят?

— Ну... покажи им преимущества объединения в колхоз на примерах из жизни.

— На каких?

— Вот, иная семья владеет лишь одним быком. Много ли на нем наработаешь? А когда они вступят в колхоз и сведут туда скотину, то у них окажется уже несколько быков, — паши, сей вволю!

— А у кого и одного быка нет?

— Ох, и дотошный ты мужик! — не выдержал Темирбек. — Все ему разжуй да в рот положи!

Жиемурат спокойно сказал:

— Пусть спрашивает, если чего не понимает. Надо ведь, чтоб в первую голову вы, активисты, ясно все себе представляли. Так вот, в колхоз крестьяне отдают