Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

— Вас понял, сэр. Буду поддерживать вашу игру, — выразил участие Дьюк.

— Только не переигрывай. Дай ей понять, что ты разделяешь ее уверенность в старом доке Фарнхэме.

— Я постараюсь.

— Если Джо слишком разволнуется, вытаскивай его оттуда. Он дергается больше всех. Грейс справляется прекрасно. Ладно, поспеши, а то они не пустят тебя.

Немного позже, чистый и успокоившийся, Хью выбрался из воды раньше Джо и Дьюка и направился к дому, неся одежду в руках. Ветерок сушил его кожу. Он задержался у дверей, чтобы натянуть шорты.

— Тук-тук!

— Нельзя, — отозвалась из комнаты Грейс. — Мы заняты.

— Тогда прикройте Карен. Мне нужно кое-что сделать.

— Мама, перестань. Входи, папа.

Фарнхэм пробрался мимо Барбары и Грейс и зашел в ванную. Там он очень коротко подстриг ногти, вымыл руки — сначала проточной, а затем кипяченой водой, повторил процедуру еще раз. Помахал ими в воздухе, дождался, когда они высохли, и вернулся в комнату, стараясь ни до чего не дотрагиваться.

Карен лежала на кровати около двери, прикрытая половинкой изношенной простыни. На плечи ее была накинута старая рубашка, которая была на Хью в ночь катастрофы. Грейс и Барбара сидели подле нее. Дьюк стоял в дверях, а Джо печально сгорбился на скамейке сзади.

Хью улыбнулся дочери.

— Ну, как дела? Еще схватки были?

— Ни единой, черт бы их побрал. Хоть бы он родился до обеда.

— Обязательно родится. Потому что никакого обеда тебе не видать как своих ушей.

— Чудовище. Мой отец просто чудовище.

— Доктор Чудовище, с вашего позволения. А теперь, друзья мои, попрошу вас очистить помещение. Мне нужно осмотреть пациентку. Все свободны, кроме Грейс. Барбара, пойди и приляг.

— Я не устала.

— Возможно, нам придется всю ночь провести на ногах. Так что лучше вздремнуть заранее. Я не имею ни малейшего желания иметь дело с преждевременными родами.

Он откинул простыню, осмотрел Карен и ощупал ее живот.

— Ты чувствуешь толчки?

— Еще бы! Когда он родится, его непременно нужно записать в команду Грин Бэй Пэкеро. У меня такое впечатление, что на ногах у него бутсы…

— Ничуть не удивлюсь, если это так. Ты, когда зачинала его, была обута?

— Что? Папа, что за гадости ты говоришь! Да.

— Предродовое влияние. В следующий раз перед этим обязательно разуйся…

В это время он напряженно пытался определить, в каком положении находится ребенок — головой вниз или — Боже избавь! — поперек. Но определить это он был не в состоянии. Он улыбнулся Карен и солгал:

— Прекрасно, бутсы нас не побеспокоят, поскольку он расположен головкой вниз, именно так, как надо. Кажется, роды будут очень легкими.

— Откуда ты знаешь, папа?

— Положи руку вот сюда, где моя. Чувствуешь его выпуклую головку, вниз которой он и нырнет.

— Кажется, да.

— Если бы ты знала столько, сколько я, ты бы не сомневалась.

По-видимому, ему следовало узнать, не начала ли открываться шейка матки. Но как?! Имело место небольшое кровотечение и поэтому он не решился произвести обследование руками — во-первых, он все равно не знал, как должно все это быть на ощупь, а во-вторых, боялся занести инфекцию внутрь. Он знал, что кое-что ему может поведать ректальное обследование, но опять же не знал, что именно. В таком случае не было никакого смысла подвергать Карен этой малоприятной процедуре.

Он поднял голову и встретился взглядом с женой. Сначала он хотел было посоветоваться с ней, но потом решил, что не стоит. Несмотря на то что дети у Грейс были, о деторождении она знала не больше его самого. Показав Карен, что он колеблется, он пошатнет ее уверенность в благополучном исходе.

Вместо этого он взял свой «стетоскоп», (три последних чистых листа из энциклопедии, скатанные в трубку) и стал прослушивать сердцебиение плода. До этого он неоднократно слышал его. Но сейчас различал только множество шумов, которые он про себя определил, как «бурчание в кишках».

— Тикает, как метроном, — сказал он, снова укладывая дочь. — Твое дитя в отличном состоянии, девочка, и ты сама тоже. Грейс, ты, кажется, завела журнал? Когда начались первые боли?

— Им занималась Барбара!

— Будь добра, сохрани его. А сейчас скажи Дьюку, чтобы он снял ремни со второй кровати и принес их сюда.

— Хьюберт, а ты уверен, что они понадобятся? Ни один из моих врачей не советовал мне ничего подобного.

— Это самое последнее новшество, — заверил он ее. — Теперь его применяют во всех больницах…

Хью где-то читал, что некоторые акушерки заставляют рожениц тянуть во время потуг за ремни. Он просмотрел свои книги, ища подтверждение, но ничего не нашел. Здравый смысл подсказывал ему, что это действительно правильно, — женщине так легче тужиться.

У Грейс на лице отражалось сомнение, но возражать она не стала и вышла из убежища. Хью уже собирался уходить, когда Карен схватила его за руку.

— Побудь со мной, папа!

— Больно?

— Нет. Я хотела сказать тебе одну вещь. Я попросила Джо взять меня в жены. Попросила на прошлой неделе. И он согласился.

— Рад слышать это, дорогая. Тебе достанется настоящее сокровище.

— Мне тоже так кажется. Хотя у меня и нет особенного выбора, но Джо мне действительно нравится. Но мы не поженимся до тех пор, пока я полностью не оправлюсь после родов и не стану сильной и здоровой, как прежде. Да сейчас я и подумать боюсь о разговоре с матерью…

— Я ей ничего не скажу.

— И Дьюку тоже лучше ничего не говори. А Барбара все знает и считает, что так и надо.

У Карен начались схватки. Она вскрикнула, застонала и ухватилась за концы ремней, которые торопливо протянул ей Дьюк. Хью положил руку ей на живот и почувствовал, как напрягается ее матка одновременно с приступами боли.

— Тужься, детка, — советовал ей Хью. — И старайся дышать глубже — это помогает.

Она глубоко вздохнула, но только застонала вновь.

Казалось, прошла вечность, прежде чем она немного расслабилась, выдавила улыбку и сказала:

— Ну, наконец-то прошло! Искренне сожалею о звуковых эффектах, папа.

— Если хочешь, кричи на здоровье. Но лучше глубоко дышать. А теперь отдохни немного. А мы тут пока разберемся. Джо, тебя придется использовать в качестве повара. Я хочу, чтобы Барбара отдохнула, а Грейс будет выполнять обязанности медсестры… поэтому приготовь обед, дружище. И заодно чего-нибудь холодненького на ужин. Грейс, ты занесла это в журнал?

— Да.

— Ты заметила, сколько времени длились схватки?

— Я заметила, — первой отреагировала Барбара. — Сорок пять секунд.