Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Я с тобой, — хмуро сказал Гедимин и покосился на плазморез. — Мало ли…

За спиной громко хмыкнули.

— Атомщик! Ты-то куда собрался⁈ Монтаж последних ворот…

Гедимин угрюмо сузил глаза. «Да, ворота. Последний шлюз. Времени, и правда, мало.»

— Осторожнее там, — буркнул он, крепко сжимая ладонь Вепуата.

Разведчик огляделся по сторонам, ухмыльнулся и кому-то помахал.

— Хэ-эй! Уттунри!

Бронн в лётном комбинезоне вздрогнул, развернулся и ускорил шаг.

— Я поведу зверя на зимовку, — сказал ему Вепуат, присаживаясь на корточки. — Для тебя работы, считай, не будет. Айда с нами! Сделаем по дороге круг, отвезём тебя в Алвен.

Уттунри дёрнул вибриссами и недовольно наморщил нос.

— Зачем мне в Алвен? Я — садовник Пламени. Мои сады тут, и я за ними слежу. Тут я быть и должен.

Вепуат растерянно хмыкнул.

— Останешься тут? У нас же для тебя даже пищи нет.

Уттунри зубасто ухмыльнулся.

— А я поговорил с вождями Хеллуг. Мне оставят припасы. А подстилки и кокон у меня есть. Ты ведь скажешь, чтобы меня пускали к воде и к жаровням?

Вепуат поспешно закивал.

— Пойдём сейчас, пока мы не уехали. Я тебя устрою в отсеке, найдём жаровню… Ты точно не хочешь в Алвен? Смотри, месяц на исходе.

Они пошли к бараку. Гедимин глядел им вслед, угрюмо щурясь, пока Айзек не взял его за плечо.

— Надеюсь, Вепуат в дороге не задержится. Последние дни Воды, по слухам, небезопасны.

37 день Льда, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Раскалённые добела швы быстро тускнели, остывая. Серебристый металл тхелен хорошо переносил резкое охлаждение, но на всякий случай Гедимин обернул створки защитным полем. Оттуда, где он стоял, отсек управления просматривался, как на ладони, — гигантская ракушка-пульт с костяными рычагами, управляющие тросы в прижимных петлях, ниша с «кислородным генератором» и запасами воды и субстрата… Кресла сюда ещё не притащили, хотя в одном из отсеков Гедимин их уже видел — наверное, у коменданта остались лишние от жилого корпуса. В нише у ворот поблескивал стеклянный корпус рамочного радиометра. Подвес держался чуть выше нуля — станция, как и вся Равнина, «фонила» безо всяких реакторов.

Передатчик на запястье Гедимина мигнул и загудел.

— Хватай три термочаши — и бегом наверх! — почти выкрикнул Айзек и тут же отключился. Гедимин удивлённо мигнул. «Что у них там? Какая авария?»

Когда он, набив карманы кейеком и собрав стопку термочаш, выбрался к подъёмнику, клеть как раз ехала вниз. С неё ссыпались на дно шахты два десятка филков, и Гедимин едва успел за неё уцепиться — дежурный тут же дёрнул её к поверхности. В верхнем отсеке встревоженно галдели, но эхо мешало разобрать слова. Чем выше поднималась клеть, тем холоднее становился воздух. Из-за неплотно закрытого люка тянуло ледяным сквозняком.

— Старший! Вот тебя тут только не хватало!

Филки шарахнулись к стенам, пропуская громоздкого сармата, и тут же сомкнули строй за его спиной — они торопились запрыгнуть в клеть. Кто-то уцепился за петли снаружи — никто не хотел ни минуты лишней оставаться здесь, на холоде. «Минус четыре,» — Гедимин на бегу сверился с термометром. «Откуда⁈»

Под ногами затрещал иней. Верхний слой гравия промёрз, оброс белыми и синими кристаллами. У дверей ближайшего барака темнело талое пятно. Из-за угла выглянул Айзек, облегчённо вздохнул и резким жестом позвал Гедимина к себе. За бараком, под ажурным куполом, повис золотистый огненный шар.

— Давай чаши, — выдохнул Айзек. — Вот говорил же — уходите!

Он подсунул «термоэлементы» под сгусток плазмы. Гедимин накидал кейека. Съёжившийся шар зашевелился, расширяясь. «Плюс десять,» — Гедимин посмотрел на термометр. «Это под куполом. А что снаружи?»

И долина, и дальние холмы покрылись ледяной коркой. С обрыва свисали сосульки. Деревья втянули все листья; то, что осталось торчать из ствола, обросло льдом и безжизненно повисло. «Минус сорок,» — Гедимин беззвучно выругался. «Откуда⁈»

— Заморозки? — он повернулся к Айзеку; тот следил за температурой вокруг сгустка плазмы и наружу даже не смотрел. — Чего не предупредил⁈

— Никто не знал, — отозвался командир, уплотняя купол над огненным постом. — По всем прогнозам день очень слабый. Но — тридцать седьмое. Хаос, считай, на пороге. Сейчас тут погода… очень малопредсказуема.

В небе блеснули серебристые линии. Двигались они в одном направлении — куда-то на «юг». Айзек глянул на них и сразу помрачнел.

— Следи за внешним куполом, — бросил он Гедимину, поднимаясь на крышу. Сторожевой пост на ней опустел — похоже, все филки забились под землю. Сармат щурился на обрывки серебристых лент в небе. Они извивались, резко меняли положение, но волокло их к «югу». На купол упало несколько снежинок.

— Вепуат в дороге, — еле слышно пробормотал Айзек. Он смотрел на сигма-сканер, повернув «щупы» к «южному» ущелью. На его дне залегли два сааг-туула. Их дыхальца были закрыты, панцири обросли инеем.

— Он в скафандре, — буркнул Гедимин. Ему было не по себе. Ещё несколько серебристых змей проползли с «севера» на «юг». Их всех тянуло в одном направлении — и с направлением ветра оно не совпадало.

— Какой день завтра? — спросил он. Айзек тяжело вздохнул.

— По календарю — Пустоты. А что будет, никто не скажет. На то он и месяц Хаоса. Говорят, в худшие годы он длится дней по сто. Ты купол укрепи на всякий случай… и с реактором пора что-то решать.

38 день Пустоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Из-за приоткрытого люка донёсся шум дождя. Шуршало громко, а где-то ещё и журчало. Оценить силу дождя Гедимин не успел — раздались шаги. Шли двое в тяжёлых скафандрах, и никто в мягких сапогах следом за ними не спускался.

— Уран и торий! — Айзек небрежно шевельнул ладонью, глянул на монитор и повернулся к реактору. — Глуши