Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Он покосился на закрытые ниши скафандра — там лежали прихваченные из лаборатории комья ирренциевой руды и слитки ипрона. «Если так — обойдёмся и без богов. Всё равно результат один.»

39 день Воздуха, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Огромный городской купол разрушили ещё с вечера; Айзек отключил «сивертсены» и погрузил их в фургон. Теперь они стояли в первом отсеке, рядом с матрасом Гедимина. Куполов на холме осталось два — над передвижной лабораторией и над «огненным постом» на «востоке».

Из вентиляции донёсся треск. Гедимин насторожился, поднял сигма-сканер, — оборудование было исправно. Треск раздался снова — и в этот раз он перешёл в раскатистый грохот. Над Элидгеном начиналась гроза.

Снаружи шёл дождь. Скукоженные почерневшие остатки растений валялись там, где когда-то был воздуховод. Их было много и в ущельях, но там под гравием прорыли ходы ворсистые падальщики. Органику растаскивали быстро.

«День Воздуха,» — сверился с календарём Гедимин, прежде чем взглянуть на небо. Оно было рассечено сверкающими трещинами. Ветвистые разряды переплетались на их дне, иногда срываясь вниз. Тогда грохот подхватывало эхо.

— День Молнии? — Айзек остановился на трапе. — М-да, хорошее такое смещение.

— Будет шторм? — спросил Гедимин. На что смотреть, он не знал, и поэтому уставился на дозиметр — и увидел, как график интенсивности излучения дёргается, неритмично извиваясь, а стрелка-указатель мечется из стороны в сторону. «Это здесь называют хаосом?» — сармат невольно поёжился. «Не нравится мне всё это…»

Айзек пожал плечами.

— Для шторма слабовато… но — ещё не рассвело. Кенен! Вепуат!

Сарматы, обогнавшие Гедимина и Айзека по пути к шахте, остановились и оглянулись.

— Сначала наверху кое-что закончим, — командир поднял «арктус», накрывая лабораторию непрозрачным куполом.

Они обогнули опустевший цех. Все станки оттуда вынесли давно; вчера законсервировали и жилую часть и запечатали двери. На мокрых жёлтых стенах и пёстром гравии дрожали красноватые отсветы. «Огненный пост» превратился в шар багрового огня и пульсировал, постепенно сжимаясь.

— Воины Шакхи прощаются со жрецами Пламени, — кто-то из Сэта на секунду принял отдалённо гуманоидный облик и прижал руку к груди. — Да будут прочны стены его дома! В пещерах Шакхи не смолкает его песнь.

— Да не тронет вас хаос, — Айзек склонил голову. — В месяце Камня мы зажжём огни.

— И мы будем ждать, — очертания Сэта уже расплывались. Огненный шар сжался до размеров кулака — и вывернулся наизнанку, превращаясь в гуманоида. Тот убрал руку с зеркального медальона и поднял в почтительном жесте.

— Мастер Айсек! Ты обещал мне место в доме Пламени, — Кут’тайри втянул в себя языки огня и завернулся в накидку, убрав под ткань раскалённую гриву. Дождь падал на него и тут же испарялся. Вепуат вскинул руку, накрывая Сэта защитным полем.

— Не хочешь вернуться в Шакху? — удивился Айзек. — У нас тебе будет холодновато.

— Моего огня мне хватит, — Кут’тайри чуть наклонил голову. — Не зря Пламя его усилило. Я слышу, как оно поёт.

«Ку-ут-ти,» — прогудело в голове Гедимина. Жрец навострил уши.

— Идём, — буркнул Гварза, болезненно морщась. — Айзек, чего ты там наобещал?

…Гедимин следил за строительством этого отсека, но вот оборудовали помещение уже без него. Он машинально поправил дверь, туго входящую в паз, и огляделся. В стены узкого отсека были вбиты крепления для гамака, рядом стояла жаровня из тёмно-синего металла. Ещё одна металлическая конструкция — пять чаш причудливой формы, объединённых вместе — стояла посреди помещения. Пол вокруг него был выложен цветной смальтой. На стенах кто-то начертил два символа — языки огня и зелёный «трилистник». Покрасили их густо, не скупясь на цветную церу, — даже без штатных фонарей в отсеке было светло.

— Это для розжига, — Айзек приоткрыл каменную задвижку и положил в нишу пару больших туб. — Альгот просил передать. Держи связь с сородичами. Если всё будет плохо, сможешь уйти.

Кут’тайри вскинул голову. Вдоль шеи проступили раскалённые докрасна пятна.

— Если Пламени суждено погаснуть — куда идти мне, его жрецу? Я не оставлю его, мастер Хеттийиррн.

Гедимин растерянно мигнул. Сэта дотронулся когтистыми пальцами до его груди и склонил голову.

— Эти стены устоят перед хаосом. Почему вы уходите?

— Много дел… в нашем городе, — отозвался Айзек. — Гедимин! Вепуат! Сегодня ночуете под землёй. Ночью погоню бронеход на последнюю декомпрессию.

Вепуат огляделся по сторонам и едва заметно поёжился.

— Зачем гонять-то? Как-нибудь дотерпел бы до утра. Мы же утром поедем, с первым светом?

Айзек покачал головой.

— Ближе к вечеру, тески. Нам ещё надо по времени совпасть. И ни во что завтрашнее не вляпаться. Осторожнее, ладно? Никаких приключений перед отъездом!

40 день Воды, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Дальний Край

Гедимин проснулся от шума подъёмника и недовольных возгласов. Из шахты поднялась утренняя смена, и ночная на что-то жаловалась, то и дело кивая в сторону «лёжки» сарматов. Гварза спал где-то внизу; в верхнем шлюзе ночевал, кроме Гедимина, ещё Вепуат. Услышав шум, он зашевелился и потянулся за флягой. Филки замолчали и недружелюбно уставились на сарматов.

— Вниз? — спросил Гедимин, допивая Би-плазму. Он полночи ворочался. Все работы были закончены, проверки пройдены. «Ещё немного — и Земля. Нормальная планета с нормальной физикой…» — он встряхнулся, пытаясь отогнать беспричинную тревогу. «Нормальный душ и нормальный барак. Ни ксенофауны, ни омикрон-лучей…»

— Погоди, — Вепуат смотрел на экран сигма-сканера. — Там бронеход подъезжает. Пойдём Айзека встретим.

…Бронеход, обёрнутый белесым защитным полем, отползал от тропы к открытой шахте «Элидгена». Сарматы остановились. Гедимин покосился на небо, потом — на календарь. «По приборам день Воды. А на деле, похоже, день Камня,» — он снова взглянул на пёстрые складки и пятна над головой. Их слегка заволокло дымкой, и Гедимин не мог понять, как в таких редких облаках помещается столько дождя. Шахту прикрыли