Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Странно получается, очень даже странно! — говорила Джумагуль. — Толкуешь с людьми — все понимают, какое это нужное, доброе дело — детей в школу послать. А спросишь: чего ж ты сам своего ребенка в доме держишь, в школу не отведешь — тысяча причин: и живот у ребенка больной, и за хворой сестренкой присмотреть некому, а главная причина у всех: я бы рад, да, видите ли, жена... Темная личность, пользы своего же ребенка не понимает. В ней-то и сокрыт корень зла — не пускает, и все тут, не переубедишь, никакими силами ее не заставишь!
Одобрительных возгласов стало поменьше. Кто-то заерзал на стуле, потянулся за табаком, другой нагнул голову так, чтоб не было его видно за спиной или за плечом соседа. Но это не спасло.
— Чего же требовать от простых людей — ремесленников, дехкан, торговцев, если дети партийных и советских активистов города в школу не ходят? — продолжала наступать Джумагуль. — И вам, вам тоже нужно разъяснять значение учебы, законы, которые существуют по этому поводу?.. Нет, не нужно? — В установившейся тишине она обвела взглядом собравшихся, заговорила снова: — Я предлагаю начать кампанию по привлечению детей в школу с самих себя, с городского актива. Вот тут я заготовила список, послушайте...
Список этот Джумагуль составляла вместе с Нурутдином Маджитовым. Здесь были имена председателя окрисполкома Нурсеитова, заведующего отделом заготовок Атанияза Курбанниязова, председателя общества безбожников Коразбекова и других. Названные пытались было что-то объяснить, оправдаться, у каждого, выяснялось, есть какие-то особые, чрезвычайные обстоятельства. Но Баймуратов не стал их выслушивать. По предложению Джумагуль бюро окружкома приняло решение, которое обязывало партийных и советских активистов города немедленно определить своих детей в школу и тем дать пример всему населению Чимбая и округа. За уклонение предусматривались партийные и административные взыскания вплоть до исключения из партии и снятия с работы. Проект, предложенный Джумагуль, был принят без всяких поправок.
— У вас все, товарищ Зарипова? — спросил Баймуратов после голосования.
— Нет. Еще несколько слов, — снова поднялась Джумагуль. — Мы здесь говорили о привлечении к учебе городских ребят. В аулах дела обстоят еще хуже. Оно и понятно: здесь школа рядом — утром ребенок ушел, днем вернулся. А там отправляй его невесть куда, раз в году и увидишь только. Что тут поделаешь? Нужно, говорит нам партия, добиться того, чтоб, значит, не только ученик к школе, а чтоб и школа к ученику шла, чтоб в каждом ауле, каждом кишлаке своя школа была. Что для этого нужно? Кадры, которые знают язык и на первых порах самое начальное образование дать могут. В Турткуле такие годичные курсы созданы, готовят учителей. Нужны и нам такие курсы, да не когда-нибудь в будущем, а сегодня, сейчас.
Баймуратов и тут поддержал Джумагуль. Несколько слов сказал Ембергенов. Записали: создать курсы для подготовки учителей начальной школы, привлечь к занятиям в них людей, владеющих каракалпакским языком, выпускников направить в сельскую местность для организации там начального образования.
Джумагуль вернулась на место, довольная — все, о чем думали они с Нурутдином Маджитовым, стало теперь законом. Взволнованная, возбужденная, она не очень прислушивалась к тому, о чем говорилось дальше, и только когда между участниками заседания разгорелся спор, собралась, сосредоточилась.
— Никакие погодные условия не дают нам права просить вышестоящие органы об освобождении дехкан от обязательных поставок! — горячо говорил Курбанниязов. — План есть план, и государство должно получить от нас все, что положено!
— А если люди от голода пухнуть будут, это хорошо? Государству нашему это нужно? — перебил его вопросом Баймуратов.
— Нас освободить от поставок, других, третьих — тогда все государство опухнет от голода, рабочий класс! Этого вы добиваетесь? — гневно обрушился на Баймуратова заведующий отделом заготовок. — Узко вы смотрите, товарищ секретарь! Местническим такой подход называется.
В разговор вмешался Коразбеков:
— Других освободить от поставок, третьих, десятых... Зачем же так ставить вопрос? Демагогия! У нас плохо, о некоторых наших аулах и идет разговор.
— Плохо, говорите? — не отступал Курбанниязов. — А вы сходили бы на базар. Эти ваши несчастные, голодные дехкане зерно продают, да по каким ценам! Сотни загребают, тысячи! А вы слезы тут над ними льете! Революция — это...
— Знаем, знаем: железная дисциплина и никакой пощады, — подсказал кто-то из членов бюро.
— Правильно. Говорил и говорить буду! — парировал Атанияз Курбанниязов, а Джумагуль подумала: «Так вот от кого я это слышала, вот на кого намекал тогда Ембергенов!»
— Потому и продают, что цены такие. Потом локти кусать будут. Локти, потому что больше нечего будет кусать, — поднялся Ембергенов, подошел к столу. — А цены... Есть у нас такое подозрение, что цены за последние дни подскочили не только оттого, что заморозки часть урожая побили. Тут, кажется, еще одна причина имеется: кто-то крупные закупки делает, бешеные деньги швыряет, чтоб только поменьше зерна у дехкан осталось. Хитро задумано, ничего не скажешь!
— Кто ж они? Отчего не поймали? — спросил Нурсеитов, и многим показалось, что в голосе его задрожали тревожные нотки.
Ембергенов ответил спокойно, как показалось Джумагуль, с каким-то намеком:
— Не торопитесь.
Снова поднялся Курбанниязов.
— Думаю так: обязать все хозяйства в срок и по установленной норме сдать зерно на заготпункты. Первое. Кто не сдаст, будет уклоняться от выполнения госпоставок — именем революции отобрать насильно, экспроприировать, виновных судить. Все!
— Круто берет Курбанниязов, железная хватка!
— Не для себя — для общего дела старается, душой за нашу веру радеет, — снова пришел на помощь Курбанниязову председатель окрисполкома.
Коразбеков вставил с едкой усмешкой.
— Так радеет, что душу из тела вон...
— А вы считаете, нужно пухом стелить, ласковыми словами упрашивать? — набросился на него Курбанниязов и произнес патетически: — Один умный человек говорил: вера, не защищенная хлыстом, страшней самой ереси. Правильно говорил!
— Кто еще сказать хочет? — обвел взглядом собравшихся Баймуратов. — Нет желающих? Тогда, что же, на голосование?.. Ладно... Только прежде попросим товарища Ембергенова дать одну справку.
Оракбай подошел к столу, достал из брезентовой сумки
