Идущая - Мария Капшина

Она вылечила и нашада, и будущего графа, а потом вернула тейрлкаху свободу движений. Тот с достоинством подлинного дворянина выпрямился, отряхнул одежду. Испепеляя Реану взглядом, он сдёрнул с шеи тяжелую золотую цепь с квадратной золотой бляхой — общим весом килограммов пять, не меньше, — и швырнул это изящное украшение девушке в голову. Хейлле успел только вздрогнуть: будь он на месте Реаны, от его лица осталась бы кровавая каша. Но девушка поймала цепь. Наклонила голову:

— Благодарю. Ты очень щедр, — сказала она с такими светскими интонациями, что тейрлках побагровел, но сдержался.

— Я заплатил тебе за здоровье сына, лекарка. Но за оскорбление чести графа Тренгларского, за оскорбление, нанесенное мне, ты заплатишь жестоко, призываю Таго в свидетели!

Реана только пожала плечами и через пару часов забыла об этом инциденте. Зря.

Завтра больных пришло меньше, чем обычно: эпидемия, кажется, и на самом деле затухала, не успев разгореться по-настоящему сильно. Хейлле ушел куда-то в город со своим вечным альдзелом, Реана разобралась с полудюжиной больных и с огромным удовольствием улеглась спать, пока выдался свободный час. Что эпидемия прекращается, это, конечно, очень хорошо. Куда хуже то, что Реана, вымотанная почти до предела, подцепила где-то жутчайшую простуду. А себя лечить не получалось. Проверенные дедовские способы вроде чая с малиной помогли только отчасти, а ничего умнее девушка придумать была не в состоянии. Поэтому она сделала лучшее, что могла сделать в данной ситуации: заснула. Разбудил её Хейлле, вечером. Весьма бесцеремонно, надо заметить.

— Ну? — недовольно отозвалась Реана. — Новые пациенты скребутся в двери?

— Отнюдь. Все значительно хуже.

— Хуже? Разве хуже бывает? — искренне удивилась Реана и села. Поэт счел почему-то вид девушки в тонкой светлой рубашке, без обычной кожаной куртки поверх, не вполне пристойным и решил покраснеть. — Отвернись, — посоветовала Реана. — Так в чём дело? — спросила она, выбираясь из-под одеяла и натягивая штаны — после того, как альдзелд последовал её совету.

— Тебя хотят убить.

— Вот это новость! — рассмеялась Реана, пытаясь прогнать нехорошее предчувствие. — А нового ничего не мог выдумать?

— Незачем выдумывать, — хмуро сказал Хейлле. — Волею Тиарсе, дела и так хуже, чем у Наренда Невезучего накануне гарвильской резни.

— Ох, как всё запущено. А по делу?

— Эпидемия понемногу стихает, благодарение Гиллене.

— Так это же отлично! — удивилась Реана.

— Да, но горожане полагают, что она стихнет ещё быстрее, если убить тебя.

— Ну ни черта себе! — подскочила Реана. — А я-то тут при чём?

— Это л-Тренглар пустил слух, готов поклясться стихиями. В городе болтают, что эпидемия началась тогда, когда в Квлний пришла "чернявая ведьма"…

— А то, что я лечила кое-кого — это ничего не значит? — возмутилась Реана.

— Поговаривают, что именно потому тебе так легко и удавалось лечить неизлечимую болезнь. Потому, что это ты её наслала.

— Ну, ни черта ж себе — "легко"! — покачала головой Реана. — Ну вас к дьяволу, господа, я так не играю. Надеюсь, эти милые люди, которые так резко возлюбили меня лютой ненавистью, ещё не у порога?

— Пока нет. Но они уже строят планы на площади, как бы половчее спалить этот дом.

— Идём к Вларрику, — сказала Реана, вставая.

Купец был уже в курсе. И весьма нервничал. Он был не злым человеком, но и не героем вовсе.

— Отвратительный вечер, не правда ли, почтенный? — сказала Реана в качестве приветствия. — Времени у нас мало, поэтому обойдемся без вежливостей. Скажи мне, пожалуйста, честно, почтенный: ты ведь намерен выдать меня поджигателям, чтобы спасти свой дом?

Хейлле ахнул, оскорбленный в лучших чувствах, когда Вларрик кивнул в ответ.

— Я так и полагала, — кивнула в свою очередь Реана. — А кроме того, я полагаю, что это оптимальное решение. Тише Хейлле, не пугайся так. А ты, почтенный, не сверли меня глазами так недоверчиво, я не блефую. Как ни странно, я тоже ничуть не хочу, чтобы этот дом сгорел. Соседям ты потом объяснишь, что я тебя заколдовала и держала в своей власти. Но прежде ты выпустишь Хейлле через заднюю дверь.

— Постой! — встрял возмущенный поэт. — Ты хочешь, чтобы я оставил тебя на смерть? Не будет этого, кля…

— Не клянись раньше времени, — остановила его Реана. — Я не собираюсь умирать. Ты уйдешь — ты ведь сумеешь выбраться из города? Вот и отлично. Вларрик, ты выдашь меня этим чудным людям, столь обожающим ведьм. Жареных, я полагаю? Ты, таким образом, останешься в безопасности, и твой дом не пострадает. А я выпутаюсь из этой истории, Хейлле, не беспокойся.

— Я не уйду, — упрямо заявил поэт.

— Уйдёшь, — заверила его ведьма. — Или сам, или я помогу — магией. Что выбираешь? — ледяные изумрудные глаза на миг ожгли поэта — он опустил глаза.

— Но я найду тебя потом, — сказал Хейлле, а интонация больше походила на вопрос.

— Может быть, ещё и увидимся, Хейлле, — улыбнулась Реана. — Но едва ли. Так что — прощай, поэт. Удачи — и вдохновения тебе!

— Удачи тебе, Реана, — сказал альдзелд, пожимая её руку. А в глазах его теплилось выражение, которое безошибочно узнала бы любая женщина, даже та, которой ни разу ещё не в любви не признавались. Реана обнаружила в глубине души жалость, отругала себя за неё и улыбнулась поэту со всей возможной теплотой. Потом повернулась к купцу.

— Идем, Вларрик. За мной пока не пришли, но это ненадолго.

— Реана?.. — дрогнувшим голосом спросил он, шагая рядом. В Квлние она жила под именем Илларгвы ["долгожданная гостья", арнак., одно из распространённых имён], Хейлле только напоследок назвал её более привычное здешнее имя.

— Реана, — кивнула она.

Число людей перед домом превысило критическую массу примерно через час. Чуть ли не полгорода вопило и ревело под окнами, требуя выдать проклятую ведьму. Неведомыми путями они уже выяснили, что это за ведьма. И когда Реана вышла из дома, и за спиной захлопнулась дверь, девушка поняла, что погорячилась. Да уж, "погорячилась" — это очень мягко сказано. Она совершенно ничего не могла противопоставить этому живому колышущемуся морю, охваченному одной целью: растерзать. О размахивании холодным оружием в попытке пробиться сквозь эту толпу даже думать было смешно. Отводить кому-то глаза не имело смысла: толпа стояла так прочно, что ей всё равно не удалось бы уйти. Даже если допустить совершенно немыслимую возможность отвода глаз такому количеству людей разом. Глядя поверх грязных, нечёсаных голов, Реана ощутила себя больной и безобразно слабой, и задним числом подумала, что куда умнее было бы удрать по-тихому вместе с Хейлле, чем геройствовать и спасать имущество Вларрика, который уж наверняка в любом случае выкрутился бы. Ей бы ликтово умение запудривать мозги, или хотя бы ораторский талант Хейлле. Ну-ну… Надеяться можно только на себя. И ещё немножко — на свою удачу. Удача — это хорошо. В ожидании счастливого случая Реана и попыталась немного потянуть время. Представила себя Редой — это оказалось на удивление легко. И спросила, глядя поверх голов и немного усиливая магией свой голос: