Принцесса, которая не знала горя - Роман Лукьянов

Роман Лукьянов

Принцесса, которая не знала горя

Такие слова как: печаль, страдание, несчастье были чужды для принцессы. Они, словно запертые в сундуках сокровища, будоражили впечатлительную особу и вызывали в воображении совершенно удивительные картины.

Подчас они были настолько реальными, что у принцессы перехватывало дыхание и начинала кружиться голова.

Хоть эти слова и были под запретом, все же изредка она натыкалась на них то тут, то там. Они были похожи на диких зверей из далеких-далеких королевств. Не зная их имен и происхождения, она сперва от них отскакивала, но потом подходила ближе, гладила их вздыбленную шерстку и завороженно смотрела в глаза.

Книги мало помогали с тем, чтобы узнать мир лучше и полнее.

Вся ее библиотека была тщательным образом отобрана целым отрядом из философов, историков и гудящих клириков на предмет всего, что могло отравить принцессе душу, заразить еще неокрепший ум опасными идеями, которые раз и навсегда определят ее судьбу.

Цензура действовала систематично:

Несчастная любовь — исключить!

Голод и все виды болезней — исключить!

Неправедная война — исключить!

Все подлое и низкое — исключить!

В представлении строгой комиссии, которую отбирал лично король, каждый рыцарь был благороден и честен.

Все мачехи добры и учтивы.

Все слепые прозревали, все хромые вставали на ноги, все глухие вновь могли слушать по утрам песнь соловья.

А если находился некто, кто пытался взбунтоваться против естественного хода течения жизни, он был беспощадно наказан.

Принцесса об этом конечно не знала.

Она безвыходно жила в просторной комнате на самом верху одной из замковых башен, под остроконечной крышей, уходящей в заоблачные дали, казалось, что торчащий серебряный шпиль упирается в край неба, иногда лазурного, похожего на морскую гладь иногда темно-синего, мрачного и неотвратимого.

Людей принцесса почти не видела, а если и видела, то это были не случайные знакомства в коридорах или на званых обедах. К ней допускались лишь те, кто проходил жестокую проверку.

Никаких страдальцев, больных, кривых

Никаких сплетников

Никаких пошляков

Когда были выполнены все условия, выдвинутые королем, только в том случае, гость мог попасть к принцессе, поднявшись по винтовой лестнице высоко вверх.

Никак иначе пробраться к ней было нельзя. Только изнутри, через королевскую спальню.

Три десятка стражников охраняли вход в ее башню. И еще три десятка охраняла вход к всевластному монарху.

И мышка не проскользнет.

Были случаи в истории посещений принцессы, когда кто-то что-то да ляпнет или покажет, что не стоило показывать.

Невозможно все контролировать, будь ты хоть трижды великий самодержец.

Однажды заезжий паяц, мужчина уже преклонных лет, в забавно расшитых штанах и застегнутой до самого подбородка ярко-белой с черными помпонами рубашке, показал принцессе одно совершенно неуместное представление — на ее глазах расцветала прекрасная роза, такого удивительного цветка принцесса не видела за всю свою жизнь, но только распустился его бутон, как тут же цветок начинал стремительно чахнуть, он весь скукожился, а потом и вовсе рассыпался, словно то было изваяние из песка, от него осталась лишь жалкая горсточка черного пепла.

Принцессу это повергло в шок.

Все, что рождено — рано или поздно вынуждено вновь превратиться в прах.

Всю ночь она плакала горькими слезами и никак не могла смириться с потерей сиюминутной красоты.

Паяца вскоре задержали и без суда и следствия повесили на въезде в замок, висел он в компании пьяниц и плутов.

Через какое-то время он и сам стал горсть черного пепла.

Всех, не было в этом правиле исключений, кто хоть намеком, случайно или намеренно, говорил о людских страданиях или просто мог ляпнуть, что жизнь скоротечна и пуста, как пивная бочка после праздника, ждала незавидная судьба.

История о паяце яркий тому пример.

— Принцесса не должна знать о боли и страданиях! — гласил указ короля.

Вызванные с работ каменотесы выдолбили эту фразу над входом в ее покои. Словно сам Господь Бог водил их рукой, заключая в камень безмятежное существование юной особы.

Не было цены у счастья принцессы — ни в золоте, ни в мехах, ни в сверкающих драгоценных камнях.

Все богатство, коим располагал король, а после похода на восток, было оно еще шире и цветастее, шло целиком на радости единственной дочери.

— Нет ничего, чтобы я пожалел ради нее! — уверенным голосом говорил король своим подчиненным, а для пущего эффекта бил кулаком по столу.

Те кивали и хором, нараспев, будто тянули ноты из псалма, повторяли:

— Все ради юной принцессы!

С самых ранних годов принцессу окружали богатство и роскошь.

Покои ее отличались редкой для тех земель изысканностью и пестротою красок. Фрески на стенах были выполнены лучшими мастерами из Флоренции и Падуи, пасторальные сцены успокаивали любопытного ребенка, казалось, что природа на них дышала, как дышит человек, который преисполнен возвышенных мечт и дум. Еду подавали на тарелках с инкрустацией из редких драгоценных камней. Привезенный нумидийский мрамор блестел также ярко, как звезды на ночном небе. С окон свисали темно-зеленые богато расшитые восточными узорами бархатные занавески. На увешанных по стенам картинам вздымались на дыбы черные кони, рыцари в искрящихся доспехах сражались с огнедышащими драконами. С потолка спускались по белоснежным облакам лучезарные ангелы, ручками они тянулись к лежащей на кровати принцессе и благословляли ее на любую детскую шалость, которая могла только прийти в ее чудную головку. Куда бы не падал взгляд принцессы все говорило о красоте и благородстве, о радости и счастье.

В комнате, где принцесса проводила все свое время, было три окна.

Одно выходило на запад.

Другое на восток.

Третье на север.

Изначально, оттуда открывался приунылый пейзаж. Худые сосенки тянулись рядками вдоль дороги к пшеничным полям. Дырявые крыши в крестьянский домах возвышались над равниной, как могильные плиты. А о пруде, где на выгон сгоняли гусей, коров и куриц, говорить не приходилось. Все это было грязно и не благородно. Навевало тоску и лишний раз тянуло из груди мысль о том, что человек на этой земле лишь тварь божья и не больше.

Не должно думать об этом принцессе.

В голове короля, так же, как из куколки вылупляется прекрасная бабочка, родилась одна любопытная идея.

Пригласил к себе король своих лучших землемеров, которые отмеряли границы его владений и были весьма учеными особами.

Дал король им поручение — тщательно замерить, куда попадает взгляд принцессы из тех трех окон, чтобы в этих местах возвести три прекрасных чуда, которые будут восхищать