Идущая - Мария Капшина

— Ваше Величество изволили позабыть, что я — всего лишь смиренный человек, и мне не дано знать, почему Вечные поступают так или иначе. И в мыслях задать такой вопрос — уже дерзость непростительная!

— Изволь, я спрошу об иных причинах. Почему люди святейшего Мастера бездействуют, когда мои гвардейцы уже дважды едва не схватили Возродившуюся и Лаолийца?

— С позволения Вашего Величества, я склонен полагать причиной этого поистине сверхъестественное коварство преступных сих, заручившихся, очевидно, помощью и поддержкой нечистых сил, защитите нас Вечные от подобного несчастья.

— Позволь спросить, святейший Мастер: разве извинительно святому воинству бездействовать из опасений перед черным колдовством, борьба с коим является первейшей обязанностью церкви и твоего святейшества?

Ксондак прикрыл глаза синюшными веками. За миг до того могло показаться, что глаза святого человека сверкнули колючим огоньком. Затем его святейшество соединил руки перед грудью кончиками пальцев, кротко возвел глаза к сводчатому потолку с паутиной.

— Непогрешимой церкви служат смертные люди, Ваше Императорское Величество. А люди несовершенны: плоть наша слаба, разум темен, силы ничтожны. На всё воля Вечных.

Ксондак плавно и артистически взмахнул руками в отработанном ритуальном жесте преклонения перед Вечными. Теперь был черед императора прятать досаду, но Шегдар усмехнулся.

— Милостию Хофо, твой разум, святейший Мастер, не столь уж тёмен. И возможно ли тебе не понимать, что в этом деле, деле защиты безопасности государства, нам следует действовать совместно!

— Ваше Величество правы, как всегда. Безопасность государства требует уничтожить Лаолийца и ведьму во имя справедливости.

— Уничтожить Лаолийца, — Шегдар наклонил голову в знак согласия. — Но ведьма нужна мне живой.

— Ваше Величество всё ещё рассчитывает склонить Реду на сторону закона? Она — ведьма, проклятая, повязанная с нечистой силой, — неужто есть необходимость ещё раз напоминать об этом Вашему Величеству?

— Отнюдь. Это напоминание совершенно лишнее, Мастер Ксондак. Тебе незачем остерегать меня против нечистой силы. Возможно, Возродившаяся действительно слуга преисподней, но мы оба политики, святейший Мастер, и тебе также известно, что и слуга преисподней может послужить благому делу укрепления государства.

— Моя обязанность, Ваше Величество, уничтожать нечистую силу, но не укрощать её.

— А моя обязанность, святейший Ксондак, оберегать Кадар. И для этого я сделаю все, даже если придется вступить в сговор с самим Ррагэ! Реда нужна мне живой. И я найду способ привлечь её на свою сторону!

— Ваше Величество, позволительно ли мне предположить, что ваши суждения могут быть не вполне объективны. Ваше увлечение историей всем известно, и, волею Килре, некоторым известны также ваши предпочтения среди исторических лиц. Однако, позвольте указать Вашему Величеству, что из этого вовсе не следует, что данные лица… или лучше сказать, данное лицо также окажет предпочтение вам в политической игре. И когда я, скромный служитель Вечных, припоминаю некоторые сведения из не столь давней истории, вполне вероятным мне кажется, Ваше Императорское Величество, что указанное лицо предпочтёт играть в собственную игру, а не в ту, которую предложит Ваше Величество…

Шегдар сжал зубы и ожёг святого человека таким взглядом исподлобья, что Мастеру Ксондаку грозило самовозгорание, как минимум. Его святейшество кротко склонил голову, и злорадства в опустившихся глазах император уже видеть не мог.

Дверь открылась, на пороге возник человек в синей шапке гонца.

— Ваше Императорское Величество… — поклон в сторону Шегдара. — Святейший Мастер… — поклон в сторону Ксондака. — Донесение из Квлния, Ваше Величество. Из тех, что вы велели доставлять незамедлительно лично Вашему Величеству.

Шегдар пробежал донесение глазами, нахмурился, протянул свиток Ксондаку. Пока его святейшество читал, император отдал распоряжения начальнику гвардии:

— С птичьей почтой передай в Кунен приказ: отправить в Квлний двадцать лучших солдат, пусть привезут Возродившуюся, хотя бы для этого понадобилось спалить весь город. Привезти живой. На дорогу до Квлния у них двое суток считая с этого момента. Иди.

Закрылась дверь за гвардейцем, в зале остались император и Мастер Ксондак.

— Что скажешь, святейший Мастер? — спросил Шегдар сквозь зубы. Ксондак поднял глаза, в которых ясно читалась самая настоящая растерянность.

— Клянусь пятью стихиями, Ваше Величество, я ничего не понимаю. В этом нет никакого смысла! Вероятно, ваш информатор ошибся?

— Исключено. Это она. Возможно, люди справедливо окрестили её "Безумной"? — Шегдар усмехнулся.

— Но это и в самом деле безумие, Ваше Величество! Зачем, во имя Вечных, с какой целью стала бы Реда изображать Гиллену [Гиллена — богиня врачевания, милосердия] в городе, охваченном эпидемией?

— Зачем — это очень хороший вопрос, святейший Мастер Ксондак, — проговорил Шегдар, начиная шагать по залу. — Возможно, я ошибаюсь, но у меня создается впечатление, что Безумная действительно желает сыграть в свою собственную игру, правила которой тебе неизвестны так же, как и мне, Мастер. Более того, я начинаю сомневаться, что правила известны ей самой.

Ксондак продолжал слушать, но Шегдар замолчал, ожидая его реакции.

— Я служитель Вечных, Ваше Величество, а не Мудрый [эпитет Хофо]. Мне не дано понять пути размышлений нечистой силы, ибо известно, что мыслит нечисть иначе, нежели человек.

__________________________________________

Через два дня после памятной метели Реана проснулась в отличном настроении, села, потянулась, и только тогда обнаружила причину поднявшегося настроения: плечо было в порядке. Всего-то три раза перевязку делали. Ничего себе, чудеса народная медицина…

А на четвёртый день к полудню они пришли в Квлний. Нашли постоялый двор, где за умеренную цену им предоставили комнату с двумя кроватями. Надолго задерживаться в городе ни Реана, ни Хейлле не собирались, но на пару дней остаться рассчитывали — поправить финансовое положение. Альдзелд работал по своей основной специальности: развлекал народ в центре города. Зарабатывал, правда, не ахти. Причем создавалось впечатление, что причина крылась не в чёрствости обывателей, а в отсутствии у них денег. И цены на рынке были зверские.

А Реана, оценив свои возможности, убедилась, что в этом мире не умеет, кажется, ни черта, кроме как лечить и калечить. За второе деньги получать сталось бы вполне реально, но противно, поэтому она выбрала первое. И дела пошли весьма споро, потому что начала Реана свою карьеру с оказания первой помощи местному вышибале, которого едва не вышибли самого. После быстрого выздоровления вышибалы Реану, за её заслуги перед общественностью, а заодно и альдзелда, от души прикармливали на кухне. А когда к "чернявой лекарке" обратился сначала один сосед, потом другой, идея заняться частной практикой созрела сама собой.