Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления - Дженис Росс

Это объяснение его метода работы и того, как он манипулирует визуальными источниками вдохновения, которое проникает через него в его хореографию, особенно показательно с точки зрения того, что оно говорит о Якобсоне как о коллажисте – хореографе, который фиксирует мгновения человеческих действий, мелькающие в окружающем мире, а затем перестраивает их с учетом того, какое впечатление он хочет произвести в театре. Жизнь здесь не является константой, как и его видение и повествование, которое он хочет развернуть с помощью этих жестов, независимо от контекста их первоисточника.

Хотя «Еврейская свадьба» была закончена в январе 1970 года и показана местным партийным чиновникам и представителям Министерства культуры в том же месяце, первоначальной реакцией было запретить ее как идеологически неприемлемую. Наш собеседник, который в то время был молодым специалистом, дал нам интервью в 2003 году на условиях анонимности, в котором рассказал о том, как присутствовал на первом показе «Свадебного кортежа» для партийных чиновников. Он вспоминал, как были потрясены чиновники, когда узнали, что Якобсон хотел включить эту постановку в репертуар своей только что созданной труппы «Хореографические миниатюры», с которой он начал репетировать в марте 1970 года. «Это было похоже на тест, – вспоминает наш собеседник. – Леонид Якобсон был очень сильным, и он решил, что сейчас подходящий момент для меня, чтобы начать бороться с бюрократией. Он сказал: “Нет, я никогда не отменю этот балет. Я твердо решил показать этот спектакль зрителям”»[182].

Пройдет четыре года, прежде чем «Свадебный кортеж» разрешат показать в Ленинграде. За это время балет Якобсона прошел необычный путь к признанию через Академгородок – огромный научно-исследовательский комплекс в далекой Сибири, расположенный к югу от Новосибирска, – и Челябинск, город, созданный во время Второй мировой войны, когда Сталин перенес производство оружия в этот удаленный регион. (Челябинск со временем стал производить большинство советских танков, за что получил прозвище «Танкоград».) Эти места выглядят не самыми подходящими для представления необычных и современных балетных работ Якобсона. Но их отличало то, что местная публика весьма интересовалась танцем с глубоким смысловым содержанием. Это было особенно важно, учитывая, что за Якобсоном пристально наблюдали партийные чиновники, желавшие понять, сможет ли он действительно привлечь полные залы рядовых советских зрителей на программы, где его труппа танцует его произведения. Министр культуры был одним из этих чиновников, и было много других, которые надеялись, что он потерпит неудачу, особенно в этих созданных правительством городах, где, по идее, население состояло в основном из научных работников и рабочих промышленных предприятий.

Новосибирск был построен в рамках сталинского курса на индустриализацию и быстро стал одним из крупнейших промышленных центров Сибири. В 1957 году в нескольких милях к югу от центра города появился научно-исследовательский комплекс Академгородка, в котором разместились несколько выдающихся научно-исследовательских центров, включая Сибирское отделение Академии наук и несколько научно-исследовательских институтов и университетов. Именно в этой обстановке в 1970 году поклонник Якобсона, молодой советский новатор, основавший балетный кружок, организовал выступления звезд советской культуры в этих отдаленных сибирских местах. Он был знаком не только с творчеством Якобсона, но и с трудностями, с которыми тот столкнулся, чтобы получить разрешение на публичный показ «Свадебного кортежа». Он открыл для себя Якобсона в возрасте примерно 20 лет и сразу же пришел в восторг от его работы. «Я наблюдал за тем, что происходило в Кировском и в Большом театрах, и понял для себя, что Леонид Якобсон – гений», – вспоминал он в интервью в Санкт-Петербурге в 2003 году.

«Как для профессионалов, так и для любителей и, конечно, поклонников балета история Якобсона не была секретом», – объяснял он, говоря о том, насколько знаменит был хореограф и насколько известны были истории о его притеснении к началу 1970-х годов. «Было очень трудно прочесть какие-нибудь статьи о Якобсоне, но в балетном сообществе о нем ходило множество слухов. Я подумал, что было бы замечательно привезти коллектив Леонида Якобсона для выступления в Сибири, особенно в этот научный городок с населением 40 000 человек. Это было очень интеллигентное место», – вспоминал наш собеседник – геофизик по специальности, получивший образование в Новосибирском государственном университете. Он понимал, что это опасная затея, но также понимал, что приезд новой труппы Якобсона «Хореографические миниатюры» в далекий от Ленинграда город может помочь ей преодолеть запрет на показ «Свадебного кортежа» в самом Ленинграде.

Итак, поклонник Якобсона встретился с Якобсоном в Ленинграде в начале 1973 года, когда тот зашел в тупик в своих попытках получить разрешение на показ «Еврейской свадьбы». Якобсон удивил его, прямо спросив, может ли он через свой балетный кружок «Терпсихора» организовать для него приглашение на гастроли в Академгородок со своей труппой. Е. А. Фурцева, грозный советский министр культуры и давняя противница Якобсона и его творчества, казалось, была полна решимости закрыть его новую труппу, запретив ему выступать и гастролировать. Наш собеседник рассказывает:

Якобсон просто не мог с этим смириться, потому что он создал «Свадебный кортеж». Я понял, что это был шедевр. Сомнений не было. Но, по мнению Фурцевой, эта постановка была слишком идеологической из-за еврейского вопроса. Это было слишком необычное произведение, включавшее в себя также эстетику Шагала и Шостаковича. Она рекомендовала Якобсону отменить этот балет и не показывать его никакой аудитории. Но он сказал: «Нет, это моя работа. Я хочу показать ее зрителям».

Новосибирский поклонник Якобсона начал с того, что связался с М. А. Лаврентьевым, выдающимся советским математиком, председателем Сибирского отделения Академии наук СССР, лауреатом высших наград Советского Союза и основателем Академгородка по прямому указанию Н. С. Хрущева. «Лаврентьев был поистине великим и очень известным человеком», – пояснил наш собеседник.

Я попросил его пригласить Леонида Якобсона выступить в Академгородке. Я объяснил, как замечательно будет для научного городка увидеть эти необычные постановки и как это поможет Якобсону выжить, ведь ему нужно было показывать свои работы и за пределами Ленинграда. Я также упомянул о политической ситуации, связанной с тем, что в программе была балетная постановка на еврейскую тему. К моему удивлению, Лаврентьев сказал: «Да, я слышал о Якобсоне. Я его приглашу». Авторитет Лаврентьева был таков, что у него была прямая телефонная линия с высокопоставленными чиновниками коммунистической партии.

Он позвонил министру культуры Фурцевой и запросил гастроли Якобсона и его труппы. Удивленная и загнанная в угол, она дала свое согласие, сказав: «Вы знаете, я никогда не противоречу Академии наук»[183].

Наш собеседник в своем интервью подчеркивал политическую значимость твердой и непреклонной решимости Якобсона создать и показать