Царство. 1955–1957 - Александр Струев

Упрямо пропахав океан, сопровождение остановилось у черты, где заканчивались нейтральные воды. Границу водного пространства Великобритании пересекли лишь три предварительно согласованных с королевскими военно-морскими силами судна, чье присутствие предполагал визит.

— Если нас подобьют, пикнуть не успеем, камнем пойдем ко дну, вес-то у крейсера жуткий! — за завтраком проговорил Хрущев и затопал ногами по железному полу. — Сейчас самое время по нам бабахнуть. Я бы так и поступил, — заключил он.

Маршалу Булганину было не до шуток, он страдал от морской болезни и был уже не бледный, а скорее зеленый. Даже коньяк его не спасал.

— Что ты такое говоришь, Никита? Зачем по нам бабахать, мы же официальные лица! Правительство Великобритании гарантировало полную безопасность, премьер-министр Иден пообещал, — слабым голосом возразил Николай Александрович.

— На дне морском вспоминать будешь, кто тебе что обещал! — не унимался Хрущев. — Сообщат, что наткнулись на мину времен войны.

— Ты же сам предложил на корабле ехать! — в отчаянье заголосил Булганин.

— Я море люблю!

— Хорошо, что англичанин с нами, — имея в виду английского военно-морского атташе, которого с одобрения Никиты Сергеевича взяли в этот морской поход, проговорил председатель Советского правительства.

— Так в некрологе и напишут, что среди русских был английский капитан. По этой самой причине никто в злом умысле принимающей стороны не усомнится, — назидательно продолжал Никита Сергеевич.

Булганин еще больше позеленел.

— Да шучу я, шучу! — наклоняясь к несчастному товарищу, загоготал Первый Секретарь. — Не хочу, чтобы мы расслаблялись. Стрелять по нашему крейсеру нет никакого смысла. Если б мы на самолете летели, другое дело! — снова отмочил он.

— Делегация неприкосновенна, — выдохнул Николай Александрович.

— Неприкосновенна! — присвистнул Хрущев. — Держи карман шире!

— А у меня — отличное настроение, нас ждет добрая старая Англия! — улыбаясь, произнес Лобанов, единственный из многочисленного состава делегации, кто был допущен к руководству и в любой час мог посещать спецотсек.

— Не мы, Коля, бояться должны, нас должны бояться! — заключил Первый Секретарь. — Посмотрят в нашу сторону и от страха замрут! Вот чего мы добиваемся этим морским походом. Всех до смерти перепугаем! — доедая сосиску и приступая к картофельному пюре, доказывал Никита Сергеевич. — Физика Курчатова недаром с собой везем, и авиаконструктор Туполев с нами! Курчатов такого им про атомы наговорит, англичане обомлеют! А туполевские реактивные самолеты будут в Лондон почту возить. Пусть смотрят и трясутся!

Сегодня у Хрущева был день рождения, и в восемнадцать ноль-ноль в офицерской кают-компании устраивался по этому поводу прием. Кроме официальных членов советской делегации туда был приглашен и капитан первого ранга, военно-морской атташе Великобритании. Предстоящему веселью были рады, не всякий раз выпадет случай посидеть за столом с Первым Секретарем ЦК КПСС и председателем Совета министров. Каждый приглашенный продумывал слова, которые скажет за именинника, лишь Иван Александрович Серов ходил мрачнее тучи. Он отвечал за безопасность, руководил защитой корабля. За месяц до госвизита от агента, работающего в Главном штабе английского флота, поступила информация о готовящейся диверсии. По информации Оскара Уайльда, на крейсер, вставший на якорь в Портсмуте, где была определена стоянка советских судов, вражеские подводные диверсанты должны установить взрывное устройство, чтобы позже в открытом море их уничтожить. Доклад председателя КГБ вызвал у Хрущева раздражение:

— Получается, укокошить нас хотят?

— Получается, — подтвердил Серов.

— Брешет твой агент! Это ж наш первый визит за границу. Председатель Советского правительства едет!

— Однако такая информация имеется.

Хрущев не верил, что сегодня, когда отношения потеплели после откровенных изобличений Сталина, англичане решатся на такой дерзкий поступок. Американцы другое дело, те могли бы, хотя тоже сомнительно! Серов отговаривал плыть, предлагал лететь. Из трех самолетов невозможно определить, в каком находятся члены Президиума, а сбивать все три самолета никто бы не решился, ведь тогда не скажешь, что имела место случайность. Никита Сергеевич лететь отказался:

— Риск, безусловно, есть, но поплывем на крейсере, как задумали. Твой разведчик случайно ничего не напутал?

— Совершенно точные сведения. И ГРУ подтверждает.

— Ты давай, карауль!

В условиях особой секретности на борт поднялась специальная команда водолазов, в ней собрали пловцов-истребителей, обученных уничтожению в подводном бою. На корабль взяли минеров, им предписывалось каждые четыре часа делать осмотр днища. К охране были подключены лучшие акустики, которые могли уловить в толще вод малейшее движение. И все же Ивану Александровичу делалось страшно, он реально осознавал опасность, понимал, что можно одним ударом уничтожить огромный корабль, утопить высшее государственное руководство, а вместе с ним погубить ключевых деятелей советской науки.

— Зачем только понабрали с собой ученых! — возмущался председатель КГБ. По мнению Серова, американцам и англичанам было выгодно организовать крушение, изобразив катастрофу трагической случайностью.

Обеспечить безопасность было непросто — на судне разместилось более двух тысяч человек. Как ни старались органы проверить каждого, допускалась вероятность, что на борту окажется пособник врага. Открытость Хрущева пугала, а Булганин во всем ему потакал. Офицеры госбезопасности под видом моряков и обслуги дежурили в ключевых местах, но человеческий фактор! — он всегда будет самым слабым звеном в защите: кто-то отвернулся, кто-то засмотрелся, кто-то зазевался, кто-то заснул, кто-то глазеет на красивую девушку, в этот раз их на корабле хватало, а врагу только это и надо — потеря бдительности! Иван Александрович не хотел умирать, дома его ждала жена и любимая дочка, которую предстояло поставить на ноги. Генерал не смыкал глаз, снова и снова обходил корабль. Его заместитель Панюшкин как тень следовал за начальником, а когда председатель КГБ шел к руководству, упорно проверял посты, следил въедливыми глазами за обстановкой. Второй серовский заместитель, Миронов, выдвиженец Хрущева, в прошлом руководивший Кировоградским обкомом, не имел опыта оперативной работы, но и он старался как мог — никто не хотел умирать.

«Взорвут, не взорвут?» — содрогаясь, размышлял Серов.

На корабль без разбору понасажали всякого народа: ехали передовики труда — строители, шахтеры, металлурги, ткачихи, учителя; набрали разных писателей, поэтов, артистов, художников, музыкантов, уйму журналистов, киношников, втиснули на корабль балет и два хореографических коллектива, исполняющих народные танцы, в последний момент прибыл Кубанский хор. В довершение ко всему на месте стоянки в Портсмуте Хрущев разрешил свободное посещение крейсера всем желающим. Как ни пытался Серов его переубедить, не получилось. Председатель Комитета государственной безопасности почти до обморока довел опасениями Булганина, который трясся как осиновый лист, однако Никита Сергеевич был непоколебим, не захотел пересесть на корабль сопровождения и решил до конца оставаться на борту «Серго Орджоникидзе».

— Поросята на банкете будут? — спросил он замуправделами Смиртюкова.

— Обязательно! Поросята у нас из подмосковного совхоза «Горки-2».

— Это хорошо! Директор там — разумна людина! — одобрил Никита Сергеевич.

— С гречневой кашкой поросят подадим.

Хрущев приказал «закатить пир на весь мир!» Велел, чтобы подали к праздничному столу осетров, белужью икру, принесли чистейшую, как слеза, водочку. Никита Сергеевич хотел допьяна напоить и себя, и пассажиров, увести мозги от нехороших мыслей, ведь мысли такие забирались в головы, наполняя леденящим страхом сердца людей. А море кругом было безбрежное, холодное, попадешь в пучину — не спасешься!

— Скажите адмиралу, чтобы пушки расчехлил. Пусть на солнце блестят! — приказал Первый Секретарь.

Крейсер «Серго Орджоникидзе» проекта 68-бис был технической новинкой. Его двойник, появившись на море год назад, произвел настоящий фурор. Таких маневренных, быстроходных и до зубов вооруженных кораблей у противника не было. Россия отвоевывала главенствующие позиции на море. В проекте 68-бис впервые было применено подруливающее устройство, мощные винты которого разместились справа и слева в носовой части судна и позволяли ювелирно причаливать к берегу.

— Как приедем, сразу начнут нас о Египте спрашивать, войной пугать, — предположил Булганин.

— Не испугают, мы пуганые! — отрезал Первый Секретарь.

В последние месяцы посланцы полковника Насера зачастили в Москву, к Насеру с помпой съездил Шепилов. Отношения с Египтом начинали складываться неформально, осенью решением Президиума ЦК в Каир были отправлены танки и самолеты. На оплату военной техники и стрелкового оружия египтяне получили длительную отсрочку.