Царство. 1955–1957 - Александр Струев

Александр Струев

Царство

При создании романа автор опирался на воспоминания Н.С. Хрущева, Л.М. Кагановича, А.И. Микояна, книги Светланы Аллилуевой, Уильяма Таубмана, Юн Чжан и Джона Холлидея, на документальные издания «Международного фонда «Демократия»» (Фонд Александра Яковлева), на сборник документов «Политбюро и дело Берия», на изданные в серии «Архивы Кремля» «Президиум ЦК КПСС. 1954–1964 гг. Черновые протокольные записи заседаний» под общей редакцией академика А.А. Фрусенко, на его работы и архивные материалы, и, безусловно, на личные воспоминания.

Новогодние праздники самые долгожданные. Кто не любит Новый год? Вряд ли отыщется такой. Площади столицы украсили нарядные елки, кое-где зажгли разноцветные фонари. Настроение отличное, даже дышится в Новый год по-иному, легко и непринужденно.

Хрущевы всей семьей отправились в Парк Горького, папа давно обещал свозить детей на большой каток, купить цветных петушков-сосалок, покатать на каруселях.

— Пап, мы с горы поедем? — спросил маленький Илюша.

— Обязательно! — пообещал отец.

Ох, и крутые горы в парке отдыха! Неимоверно быстрые, на самый берег Москвы-реки санки выносит! Главное — ненароком шею не свернуть, а катается здесь пол-Москвы. Оседлаешь саночки и мчишь стремглав: «О-го-го-го-го!» Нина Петровна с девочками три раза с хохотом вниз скатилась. Напроказничались, так уж напроказничались!

Народу в парке — видимо-невидимо! Снег мягкий, податливый. Всякий, кому не лень, может сделаться скульптором. Тут и там детвора и взрослые катают снеговиков. Теперь они стоят повсюду: на центральной площади, на аллеях, вдоль набережной, даже у центральных ворот, где крутится веселая карусель, помигивающая разноцветной иллюминацией, выстроилась армия забавных снежных фигур. Сколько их здесь? Пятьсот, тысяча? Повсюду снеговики и снежные бабы: высокие и поменьше, толстенные, в три обхвата, и худышки — добродушные, улыбчивые, новогодние! А какая нарядная елка при входе! Никита Сергеевич с детишками слепил целую семью снеговиков: маму, папу и сыночка.

Два часа, без передышки, под лирические песни репродукторов хрущевские дети носились на коньках. Илюшу поставили на салазки, и папа, как лошадка, с громким криком возил его по ледяному полю, пытаясь догнать шуструю Иришку или угнаться за быстроходным Сергеем. Одним словом, накатались, накричались, нагулялись! Еле увели разгоряченную компанию домой. Нина Петровна нервничала: как бы Илюша простуду не подхватил. Вернулись домой уставшие, но такие счастливые! Приятная истома растекалась по телу, ноги гудели. Нина Петровна с Иришей устроились на диване перед телевизором, усовершенствованная модель которого, с увеличенным вдвое экраном, была установлена в гостиной.

— Научились телевизоры делать! — радовался Никита Сергеевич. Он прилег рядом, пытаясь смотреть передачу, но сон сморил — отец со свистом похрапывал.

В кабинете зазвонил телефон.

— Будь ты неладен! — вздрогнул первый секретарь и неуклюже поспешил в соседнюю комнату.

— Хрущев! — рявкнул он в трубку.

— Извините, что беспокою, это Серов.

— Чего тебе?

— Хочу о Василии Сталине доложить.

Никита Сергеевич понял, что ничего хорошего не услышит.

— Тут такое дело, не хочу вас расстраивать…

— Да говори, в самом деле!

— Василий четвертый день в загуле, — доложил председатель КГБ.

— Он в Барвихе?

— Да, в санатории «Барвиха». К нему друзья понаехали, спортсмены и бывшие сослуживцы, потом грузины какие-то появились. Пьют, медицинский персонал посылают. Вчера пьяной гурьбой гуляли, отдыхающих перепугали, на катке гвалт устроили, мат-перемат!

— Никто безобразие пресечь не может?! Главврач в санатории на что?!

— Пытались, а он в ответ: я — сын Сталина!

— Сын Сталина… — протянул Хрущев.

— В даче сидят, пируют. Девушек привезли, — докладывал генерал. — На ночь оставили, одна под утро сбежала, плачет, еле, говорит, вырвалась. Изнасиловали ее.

— Кто, Васька?! — вскипел Хрущев.

— Точно не скажу, мы без вашей команды не вмешиваемся.

— Так вмешайтесь, мать вашу! — не удержался Никита Сергеевич. Хорошо, разговаривал при закрытых дверях, дети брани не слышали.

— Есть! — отрапортовал Серов. — По этому поводу мне уже Молотов звонил.

— А этому что надо?

— Требует Василия немедленно в тюрьму.

— Пронюхал, шакал!

— В Барвиху Полина Семеновна на лечение приехала, вот ведь как совпало.

— Наводи порядок, — проговорил Хрущев. — Всех гостей за дверь, хулигана запереть, установить пост! Докторов ему дай своих, чтобы язык был на замке.

— Слушаюсь! — отчеканил генерал-полковник.

— Ты зачем, Ваня, мне праздник портишь? — устало вымолвил Никита Сергеевич. — Почему не бережешь меня?

— Извините, что огорчил, — оправдывался Серов, — не хотел до утра беспокоить, но без вас никак не обойтись, Молотов телефон оборвал.

В этот момент на столе тяжелым утробным звуком зазвонил белый аппарат правительственной связи.

— Молотов наяривает! — сообщил Никита Сергеевич. — Сейчас будет кровь пить!

— Ну, я вас предупредил, — отозвался Иван Александрович.

— Ладно, давай! — и Первый Секретарь положил трубку.

В правительственном санатории «Барвиха», на затерянной в дремучем лесу даче, шло шумное веселье. Прямо на крыльце два немолодых грузина развели между поставленными на ребро кирпичами огонь, и ловко жарили шашлыки. Рядом стоял полупустой ящик коньяка, это был уже третий ящик «Энисели».

— Автандил, что, готово?

— Сделал, сделал! — отозвался лысоватый Автандил. — Через минуту снимаю.

Напарник подал блюдо и Автандил водрузил на него шампуры с дымящимся мясом. Повара поспешили в дом. В столовой находилось пятеро мужчин и женщина. Все были мертвецки пьяны. Мужчины держались лучше, самыми трезвыми оказались два грузина, те, что готовили шашлыки. Один из них долгое время работал администратором ресторана «Арагви», где еще при жизни товарища Сталина часто пировал Василий Иосифович. Блюдо с шашлыками установили по центру стола, рядом выложили зелень, сыр и обжигающую дыхание аджику.

— Где Василий Иосифович?

Один из гостей, здоровяк в морской форме капитана третьего ранга, кивнул на закрытую дверь. Из-за двери слышалась возня и голоса.

— Не уходи! Куда ты? Постой! Я же тебя люблю!

— Отпусти!

— Стой, дура!

Из спальни выскочила совершенно голая женщина и, пробежав через комнату, скрылась в соседнем помещении. Через минуту она появилась уже в одежде, надетой кое-как, видно, одевалась наспех. Не говоря ни слова, беглянка схватила с вешалки пальто и выскользнула на улицу.

— Пусть уё…ывает! — провожая ее мутным взглядом, выдавил Василий Сталин.

Он появился вслед по пояс голый с жутко всклокоченными волосами.

— Где рубашка моя?

— Вот, товарищ генерал! — протянул скомканную рубаху коренастый капитан третьего ранга.

Василий Иосифович взял рубашку и стал натягивать на себя.

— Сбежала, дрянь!

— Не расстраивайтесь, — уважительно проговорил Автандил. — Вам разве прошмандовки нужны? Вам нужны красавицы, королевы! — закатил глаза солидный грузин.

Его щуплый товарищ начал раздавать мясо:

— Кюшайте, пака горячее!

В одну руку Василия сунули шампур с шашлыком, в другую рюмку с коньяком.

— За вашего великого отца, Иосифа Виссарионовича Сталина! — провозгласил Автандил.

Все мужчины, кроме Василия, который завалился в кресло, встали со своих мест.

— До дна! — гаркнул капитан третьего ранга.

— Забыли отца! — выдавил пьяный Василий. — Забыли! — и залпом опрокинул рюмку.

— Никто не забыл! Только вот эти, — показав глазами наверх, отозвался администратор «Арагви», — хотят, чтобы великого Сталина забыли, а забыть его невозможно!

— Невозможно! — хмуро подтвердил Василий.

Второй грузин долил всем коньяк.

— За вас, товарищ генерал! — продолжал администратор «Арагви». — Вы, Василий Иосифович, надежда и опора русского народа. Теперь вы за собой должны государство вести!

— Поведу! — икнул Сталин-младший.

— Таких людей как мы — вся страна, а страна — с вами! А те, — и он снова показал глазами наверх, — сраная кучка!

— Сраная кучка! — повторил Сталин-младший. — Убили отца, отравили! — блеснул мокрыми глазами Василий. — Изжили со света!

— В Грузии вас ждут, Василий Иосифович! С нетерпением ждут, с любовью!

— И американцы за вас, — поддакнул второй грузин. — Они вас обязательно поддержат, товарищ Сталин!

— Хватит мне здесь сидеть! — вставая и пытаясь надеть пиджак, прохрипел Василий. — Везите меня в Кремль, морды бить буду! Я им, сукам, задам! — оступившись, он чуть не упал, в последний момент его удержал капитан третьего ранга, бывший хозяйственник футбольной команды авиации Московского военного округа.