Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов

Отношения между ними сложились дружеские, доверительные, как в родных здоровых семьях. И думать они не могли тогда, что ожидает их в недалеком будущем.

До пяти лет Лиза росла здоровой, общительный девочкой. На шестом году она стала жаловаться на боль в ногах. Эта боль была еще слабой, непостоянной, но со временем усиливалась, и Лиза стала меньше ходить. Через недолгое время боли ослабли, и отказала одна нога, а вскоре и другая. Это было настолько неожиданно и страшно, что Елена Петровна растерялась и не знала, что ей делать.

Врач районной больницы, Николай Иванович, следивший за здоровьем девочки в последнее время, не смог определить болезнь, склоняясь больше к причине нервно-стрессового воздействия. Требовалась инвалидная коляска, и Николай Иванович нашел возможность выделить Лизе детскую инвалидную коляску из инвентаря больницы.

Во время войны он работал с одним из лучших специалистов Ленинграда в области неврологии, Степаном Ивановичем Корчикяном, и посоветовал Елене Петровне ехать вместе к этому профессору, который уже руководил клиникой неврологии Военно-медицинской академии, продолжал практиковать и обучал студентов.

Попасть на прием удалось не сразу, пришлось ездить несколько раз.

Фронтовики встретились радушно; вспомнили былое, поговорили о текущем и, извинившись перед Еленой Петровной, перешли к причине визита.

Елена Петровна поблагодарила профессора, что он, несмотря на занятость, нашел время их принять, и, стараясь не упустить главное, последовательно рассказала о болезни дочери.

Профессор слушал внимательно, спросил мнение Николая Ивановича и обратился к Елене Петровне:

– Видите ли, Елена Петровна, вот вы – педагог начальной школы, учите и воспитываете детей 7–11 лет и, наверное, не раз замечали, что они, бывает, возмущаются от, казалось бы, незначительных, на наш взрослый взгляд, ситуаций. Эмоциональные реакции на внешние раздражители у взрослых людей намного слабее, чем у детей. Поэтому у них и возникают нервные стрессы. Иногда с серьезными осложнениями. Вы сказали, что никаких серьезных стрессовых ситуаций, которые могли бы, на ваш взгляд, повлиять на здоровье девочки, не было. Но, может быть, были случаи, на которые Вы просто не обратили внимание: внезапный страх, испуг, сильное переживание. Подумайте, вспомните, это очень важно в нашем случае, поможет нам в диагнозе.

– Если такие случаи… – задумалась Елена Петровна, – то, пожалуй, были. Однажды летом она упала с мостков, невысоких, в речку; там было неглубоко, и я быстро ее подхватила уже под водой. Посмотрела ей в лицо – она улыбалась. В другой раз. Был у нас инкубаторский красивый петух, но драчун. Когда кто-нибудь из нас шел по тропинке к реке, он иногда пытался с разбега запрыгнуть сзади на человека и подраться. Со взрослыми это у него редко получалось, но однажды он запрыгнул на Лизу и успел клюнуть ее раза два в голову – мы успели его отогнать. Лиза была напугана, казалось, прошло без последствий. Но не для петуха. Хозяйка, Клавдия Ивановна, приговорила его к отсечению головы, что было исполнено на другой день.

– И кто же у вас приводил приговор в исполнение? – улыбаясь, спросил Степан Иванович.

– Так сама хозяйка и приводила, иногда ей приходится выполнять такое дело, – ответила Елена Петровна и продолжала: – И был еще один случай, самый для нас неприятный, с последствиями. Однажды мы полоскали на реке белье. Собиралась гроза, черные тучи находили медленно. Установилась, помнится, какая-то подозрительная тишина, ни ветерка. Мы торопились до дождя прополоскать. Но не успели. Вдруг раздался такой оглушительный удар с неба, какого я не слышала больше никогда. Мы все невольно присели. Я схватила Лизу на руки и быстро пошла домой. «Не бойся, Лизонька, не бойся, – говорила я ей, – сейчас все пройдет». Она хотела мне что-то сказать, но не смогла – она стала заикаться. Лечили мы ее около года. Доктор хороший оказался – с поликлиники на Майорова. Обстоятельно рассказал, что надо делать. Поменьше общения, если говорить, то нараспев, побольше быть дома, выписали гомеопатию.

Елена Петровна помолчала недолго, сказала:

– Больше ничего не припомню.

– Вполне возможно, – профессор перевел взгляд на Николая Ивановича, – что эти случаи могли повлиять на психику ребенка, особенно последний. Нервный стресс, несомненно, состоялся, возможно, он был и не единственным. Поражение нервной системы определенно случилось, результат серьезный. Для начала надо определить психологическое состояние девочки, выполнить некоторые анализы и, если потребуется, медицинское обследование.

Он помолчал, подумал, переложил на другое место какие-то бумаги на столе, сказал:

– Вам, Елена Петровна, как я понимаю, затруднительно доставить к нам Лизу, значит сделаем так. Дорога небольшая – 60 км, машина у меня есть. Приеду к вам, – он полистал настольный календарь, – послезавтра в середине дня. Только один момент – пусть Лиза будет в доме одна, мне нужно поговорить с ней наедине. Вам, Елена Петровна, придется переждать пару часов у соседей. Приходите домой к вечеру. Двери не закрывайте. На следующий день жду вас у себя. Проконсультирую и познакомлю с врачом, который будет наблюдать вашу дочь.

Лиза нарисовала дом, забор, дорогу, раскрасила дом и принялась раскрашивать забор, когда до нее донеслись звонкие крики детей с улицы. Она отложила карандаши, подкатилась в коляске к окну. Эти посиделки у окна стали для нее повседневным занятием. Она глядела на играющих детей и вспоминала прошлую зиму, как сама так же съезжала на круглой пластмассовой тарелке к реке; крутилась и барахталась в рыхлом снегу.

От ряда домов вдоль дороги земля имела уклон к реке, и ребята соревновались, кто дальше проедет на санках по этому склону. Сначала они разбегались, опираясь руками на санки, затем бросались на них животом и ехали вниз. Кто-то слетал на ходу с санок, барахтался в снегу. Крики, шум, визги девчонок.

Теперь Лиза смотрела на эти веселые игры своих подружек с тоской и тревогой. Она глубоко верила, что пройдет какое-то время, и она поправится, ее ножки оживут, и она будет ходить. Но стоило ей только подумать об обратном, как все существо ее вдруг напрягалось жутким страхом, глаза принимали выражение взрослого страдающего человека. Она вся вздрагивала, гнала от себя эти мысли, и душа ее кричала: «Нет! Нет! Никогда!»

В дверь негромко постучали, она открылась, и вошел человек. Голой головой, в легкой куртке, в руке он держал небольшой чемоданчик. Лиза удивилась, как этот человек попал в комнату, она знала, что дверь была закрыта на замок.

– Здравствуй, Лиза. Узнал о твоей болезни и хочу ее прогнать.

Он прошел в комнату, снял и повесил свою куртку на вешалку,