Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы кто? – спросила она.
Человек поднял голову повыше, сделал более серьезные глаза и спросил сам:
– Ты знаешь, Лиза, какие дни сейчас проходят? Волшебные. Называются – Святки. В эти дни люди загадывают желания, но выполняется только одно – самое главное, самое желанное. Я знаю, какое желание у тебя – чтобы поправились ножки и ты могла ходить и бегать как прежде.
– Вы кто? – опять спросила Лиза и более пристально посмотрела в глаза гостя.
– Я – волшебник. И я поставлю тебя на ножки, и ты будешь бегать и прыгать так же, как эти ребята на улице.
У бедной Лизы расширились глазки, она вся подалась вперед, к этому незнакомому человеку, и внимательный наблюдатель мог бы увидеть в ее глазах всю палитру обуревавших ее чувств – изумление, восхищение, давно ожидаемое счастье исцеления.
– Вы на… стоя… щий вол… шеб… ник?.. – полувопросительно почти шепотом проговорила Лиза. – Какое счастье!.. Я всегда ждала, что мне кто-то поможет, и я поправлюсь.
– Да, Лиза, я – настоящий волшебник. Я уже вылечил много детей, таких как ты, и некоторые из них даже стали большими спортсменами. Тебе мама, наверное, читала сказку про Илью Муромца, который не мог ходить тридцать лет. Так вот, это – не сказка. Был такой богатырь, он защищал русскую землю от всяких врагов. Два волшебника дали ему еще большую силу. Конечно, все это сделать быстро невозможно, даже волшебникам нужно время.
– А я думала, что эти волшебники его быстро вылечили. Сказали ему: «Вставай», – он и стал ходить. А сколько же нам надо время?
– Это, Лизонька, будет зависеть от всех нас – от меня, тебя, мамы, бабушки вашей. Если вы все, особенно ты сама, будете мне верить и делать все, что я скажу, тогда все будет хорошо. Только надо набраться терпения и спокойно себя вести, ничего не бояться.
– Я буду верить и помогать.
– Это, Лизонька, еще не все. Главное – верить в себя. Что это такое? Например. Сейчас ты смотришь в окно на своих друзей и подружек, как они – быстрые, здоровые, не уставая бегают, прыгают, кувыркаются в снегу. И горюешь: «Я-то бедная, несчастная, ничего не могу делать, не могу даже сойти с этой коляски. И может быть, мне, горемычной, еще долго придется так страдать». Вот с таким настроением, Лиза, победить твою болезнь будет трудно. Выброси это из головы навсегда. Думай теперь другое, с твердой верой и улыбкой. Примерно так: «Ничего, ничего, катайтесь, кувыркайтесь; я скоро встану и вместе с вами буду играть, а может и обгоню вас всех». Да ты, Лиза, уже и теперь обогнала первоклашек. Я смотрю, ты хорошо рисуешь и даже читаешь. Мама хорошо поработала с тобой. Вот так и мы с тобой будем работать с твоей головой. Потому что голова командует всем, что ты делаешь и о чем думаешь. Руки, ноги твои тоже двигаются по команде от головы. Значит, если твои ножки здоровы, а сегодня мы на них посмотрим, то, значит, виновата твоя голова. Какие-нибудь крючочки зацепились не так, и команды нет. Так мы с тобой их расцепим, и побежишь.
Лиза слушала волшебника, и ей было все понятно в его разговоре. Ее охватила большущая радость – такая, что не охватить руками, зазвенела, запела у нее на сердце. Она была полна чувства благодарности к этому странному человеку, пришедшему неизвестно откуда и желающему ей большого счастья.
– Теперь, Лизонька, посмотрим твои ножки. Он открыл свой чемоданчик, вынул из него и положил на стол блестящий молоточек, ложечку, щеточку, что-то еще. Выкатил коляску с Лизой от окна на середину комнаты. Снял с Лизы сандалики, шерстяные носки, поднял повыше штанишки и стал ощупывать ее ножки в разных местах, каждый раз спрашивая, чувствует ли она его руки. Они у волшебника были мягкие, сильные, а когда он перебирал ее пальчики и быстро провел щеточкой по ступням, она даже засмеялась. Затем он постучал легонько молоточком под коленками, подумал о чем-то, не спеша сложил все инструменты обратно в чемоданчик, надел Лизе носочки, сандалики, сел на стул и посмотрел на нее ободряющим взглядом.
– Скажу тебе, Лизонька, только хорошее. Чтобы больше я не видел в твоих красивых глазках никакой печали. Ножки твои – живые и почти здоровы. Они через недельку могли бы ходить, но им нет команды. Вот мы с тобой и будем этим заниматься, распутаем эти самые крючки в твоей голове, не сомневайся. К вам будет приезжать мой ученик, он покажет твоей маме, как делать массаж и какие упражнения делать тебе самой. Этот ученик очень способный и хороший человек, он еще не волшебник, но скоро им будет, после окончания школы волшебников.
– А разве есть такая школа волшебников? – спросила с удивлением Лиза.
– Да, такая школа есть, только учиться на волшебника надо очень долго – почти двадцать лет. Если ты захочешь посмотреть, как там учатся, то, когда ты подрастешь, окончишь свою школу, приезжай ко мне, и я тебе все покажу. Теперь мне уже пора уезжать. Дарю тебе серебряную ложечку, видишь, на обратной стороне циферки и буковки написаны? Эта ложка волшебная, в ней ты будешь принимать лекарства, который привезет мой помощник. Ну, Лизонька, всего тебе хорошего, теперь ты не грусти и не печалься, а думай больше о том, что скоро будешь совсем здоровой, что надо будет ходить в школу и помогать маме и бабушке по хозяйству.
Он наклонился, поцеловал девочку, надел свою куртку, взял чемоданчик и направился к двери. Она закрылась, и стало тихо.
За окном наступали сумерки. Уже не слышно было детских голосов, только ветерок по-прежнему гулял за стенами, шуршал чем-то в углах дома.
Лиза сидела, задумавшись, но в глазах ее уже не было печали. Кот Тарас, убедившись, что чужой человек ушел, появился из-за печки, прыгнул на стол, улегся рядом с Лизой и заурчал. Это он так выпрашивал ласки. Лиза погладила ему спинку, потрепала ушки.
– Теперь, Тарасик, начнем поправляться, скоро я пойду в школу, а ты один будешь дома. Скучно тебе будет. Но что поделать, надо терпеть, привыкать.
В комнате темнело быстро. Лиза подвинула к себе керосиновую лампу, сняла стекло, зажгла фитиль и установила стекло на место. Стало светлее. Кот задергал ушами, недовольно проурчал что-то и спрыгнул на пол.
Лизе не хотелось
