Материалы биографии - Эдик Штейнберг

Привет, привет.

«Стяжи чистоту в делах своих, чтоб озарялась душа твоя в молитве, и памятованием о смерти возжигалась РАДОСТЬ в уме твоем» – так сказал Св. Исаак Сирин, пусть это станет твоим устремлением, раб Божий Эд.

В. ГОГОЛЕВ24 – Э. ШТЕЙНБЕРГУ

Москва, 1982

Э.Ш.

Когда я вспомню друга-живописца,Как о живом я говорить не смею.Среди живых такого не встречаю,Чтоб вдруг оканчивались пальцы кистьюИ цвел зрачок бутоном разноцветным.Прости невольно голос замогильныйОт ставшего землей, землей сыроюИ влагой мертвой полного собрата.Не я возливаю мерной речьюТебе на грудь и чувствую: напрасно.Тот, кто исполнен меры живописной,Иной водой не может быть наполнен.Вещей незримый образ возложившийНа дно очей – он скорбью запечатан,Неразрешимой, неделимой скорбью.В ней речь моя немое послесловье.

Св. В. СВЕШНИКОВ25 – Э. и Г. ШТЕЙНБЕРГ

Москва, середина 80-х гг.

1

Возлюбленных о Христе Штейнбергов поздравляю с великим праздником Рождества Христова и Новолетием.

Дай вам Господи никогда не сходить со смиренного, спасительного, узкого пути исполнения заповедей Божиих и иметь благодарность за все случающееся.

С любовью,

2

Дорогие Эдик и Галя!

Поздравляю вас с Рождеством Христовым. Желаю вам всех истинных благ. Милость Божия буди с вами.

Я. КЛУСАКОВА26 – Г. и Э. ШТЕЙНБЕРГ

Прага–Москва, 1982

Дорогие Галя и Эдик,

тысячи приветов из золотой Праги в красную Москву.

Я сообщаю Вам радостную новинку: после долгих лет я наконец стала выездной, и моя первая дорога за границу ведет, естественно, в первую страну социализма. Рустам приглашает нас с Павликом на свою дачу под Баку: в Москву мы прилетим 12-го июня. Если вы будете в это время в Москве, мы с Вами можем после многих лет разлуки наконец встретиться. И Галя увидит своего крестника, которому в ноябре исполнится уже 12 лет! А моему второму сыну уже год. Он так же хороший, как Павлик.27

Мы с Павликом задержимся в Москве дня два – напишите мне, пожалуйста, если Вы будете в половине июня в Москве и можем ли вам позвонить.

Я пишу Вам мало, но вспоминаю Вас часто. Ежедневно просыпаюсь под одной из картин Эдика, на них все время смотрят и мои дети; поэтому они у меня растут такие хорошие и умные!

Еще раз много приветов, всего Вам хорошего.

В. ПИВОВАРОВ28 – Э. ШТЕЙНБЕРГУ

Прага–Москва, начало 1980 г.

1

Эдюша, дорогой, здравствуй!

Пишу тебе из своего прекрасного далека в твое прекрасное далеко. Уже неделя, как в Праге Ира с Пашкой. Они живут у нас, в нашей маленькой квартире, но как-то мы тут все уместились и разместились. Ира будет тут в Праге около месяца, а потом уедет и оставит Пашу со мной, и я в начале сентября, т.е. тогда же, когда и вы, вернусь с Пашей в Москву.

Тут со мной произошла неприятная история. 21 марта я с одним чином отправил в Москву посылочку для Пашки, разные сладости, печенья и т.п. И с ней письма тебе и Лиле. Тип этот исчез, и я не смог найти его, посылка появилась у Паши через два месяца, а письма испарились. В этом письме я подробно описывал, как тут в Праге у нас гостила Галя Кунгурова. Я ей передал твою точку зрения на историю с картинами. Обо всем этом писать уже бесполезно, увидимся, и я тебе все расскажу. Но то, что это письмо исчезло, мне очень обидно. Я надеюсь, что этот чин просто его не взял.

Что рассказать о себе? Ну, как-то живу, старина! К самой житейской и бытовой стороне уже маленько привык. Очень много было забот и работ у нас с новой квартирой. Милена получила квартиру, так называемой 4 категории – т.е. без ванной, без отопления, без телефона, без лифта и т.д. Необходимо было сделать большую реконструкцию, ремонт, соединив маленькую кладовочку с уборной, сделали душ, в коридорчике сделали кухню, провести надо было туда воду, изменить всю электрику, положить кафель на кухне. Сейчас все уже в порядке за исключением отопления. Есть отопление только в одной комнате – электрическое. А в другой, может быть, к осени удастся получить разрешение на газовое отопление. Все эти заботы легли на плечи Милены, ведь договариваться с рабочими, доставать разные бройлеры, печи и т.п. я не мог. Мы переселились 5 мая и сейчас уже живем два месяца в новой квартире, но еще не закончили всякие мелочи.

За эти полгода посетили меня в моем Михайловском, кроме Гали, из наших Илья Кабаков и Нина Шульгина. Илья был две недели, и я проводил с ним целые дни. Должен сказать, что, конечно, для меня была огромная радость увидеть близкого человека, но зрелище он производил ужасающее. Это был человек, который приехал в железобетонном мешке собственных концепций, и его главной заботой было ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не понимать. Это была психическая защита от любых форм постороннего воздействия. Я даже думаю, что он и ехать-то не хотел. Вика, видимо, решила, что уже не удобно отказываться от многочисленных приглашений, и настояла на этой поездке. Эта поездка была на редкость бесполезная и для Ильи, и для наших пражских друзей. Илья не мог и не хотел понимать искусство чехов, а те при самом благожелательном отношении не могли понять Илью, т.к. в своем бронированном мешке он настолько потерял способность контакта, что был не в состоянии каким-то образом ввести и заинтересовать своими идеями наших чешских коллег.

С другой стороны, я прекрасно понимаю, что каждый художник имеет право защищаться любым способом, если он в этом испытывает внутреннюю необходимость и если подобная защита помогает ему варить в своем железобетонном мешке свою похлебку. С Ильей, собственно, так и происходит. Все вообще-то в порядке, только сам визит этот был абсурден.

Ниночка Шульгина была по своим переводческим делам в Братиславе и приехала в Прагу почти исключительно повидаться со мной. Рассказывала о всяких московских новостях, например о борьбе с «пивоваровщиной» в ДЕТГИЗе, под которую попали Лидочка, ее муж и некоторые другие молодые художники.

Ну вот, дорогой мой, такие дела!

Сам я, кроме разных хозяйственных устроительных дел, сделал полсотни цветных рисунков и один альбом. Писать маслом в квартирных условиях не совсем удобно. Но у меня сейчас есть возможность временно использовать мастерскую одного знакомого, и я надеюсь начать писать. Долгонько собираюсь, ты прав, старина! Ну, а остальное до встречи.

Обнимаю тебя и желаю набраться новых сил. Галочку целую. Самые сердечные и добрые вам пожелания от Милены. Если все будет в порядке, то в сентябре она приедет вместе со мной в Москву на выставку Москва–Париж. Я тоже дрожу от нетерпения увидеть эту выставку.

Еще раз целую и люблю, всегда и бесконечно ваш В.П.

2

Дорогие мои и любимые, Эдик и Галочка!

Сердечно вас поздравляю с Новым годом и Рождеством. И я, и Милена желаем вам счастья, здоровья и творческой энергии.

Вы, видимо, знаете, что у нас было трудное время. Милена целый месяц была в больнице, и мне пришлось быть мамой. Ну, месяц выдержал. Сдал Машеньку с рук на руки в полном порядке. Милена чувствует себя лучше, хотя еще будет ходить на лечение, и время от времени побаливают у нее ее несчастные женские органы.

Новости у нас такие. Похоже, будет у меня мастерская. Сейчас это в стадии оформления. Правда очень маленькая, метров 15–16, но светлая. При моем желании делать большие вещи, мастерская эта ни к черту не годится, но лучше хоть что-то, чем ничего. Выгода ее, что она в пяти минутах от нашего дома.

Другая новость – купили у меня две картины в пражскую национальную галерею. Что весьма приятно. В Праге сейчас несколько выставок. Одна из них – выставка современной испанской живописи, на которой три огромные вещи Миро и три тоже больших картины Антонио Тапиеса. О других я не говорю, но эти ошеломляют своей огромной свободой, светом и пульсирующей жизнью.

Недалеко, в другом зале, выставка советского искусства с 1917 года до современности. Я оттуда выскочил, как ошпаренный. Такой тяжелый коричневый воздух. Это при том, что там были даже Малевич, Петров-Водкин, Лабас. Нет, им не удалось этот воздух чем-то разрядить. Основная масса – это 30–50-е годы. Я просто как будто снова очутился на выставке в каком-нибудь родном 51 году. Интересно, что вообще впечатление, что ты не на выставке. Это что угодно, только не художественная выставка – морг, показ наглядных пособий, архив этнографических документов – не знаю, что еще.