Материалы биографии - Эдик Штейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Целую вас.
Ваше дитя, Мартин.01.05.823
Для Эдика и Гали напоминание от вашего друга Мартина.
Жил … был Солнце.
Жил … был Большой Э. и маленькая Г.
Куда ты идешь? – спрашивала Г.
На солнце. – отвечал Э.
И так ушли Иосиф и Мария, чтобы у них было бы ценность.
Они встретились с ослом.
Куда вы идете?
На солнце.
Я с вами!
Потом они встретились с собакой.
Куда вы идете?
На солнце!
Я с вами!
Потом они встретились с кошкой.
Куда вы идете?
На солнце!
Я с вами!
Потом они встретились с петухом.
Куда вы идете?
На солнце!
Я с вами!
Долго они шли через мир. Они были во всех странах. Потом они пришли в К. Потом они пришли в конце мира.
Куда вы идете?
На солнце!
Я пойду!
И так они пришли все: большой Э., маленькая Г., осел, собака, мишка, петух и К. на солнце.
А солнце поет:
Абулио абулуай
Уоуай
Алабул алабул
Мнсфт
Елсамен бландриди
Наямама нама
В. ШЛОТТ – Г. и Э. ШТЕЙНБЕРГ
Бохум–Москва
1
Дорогая Галюшка, дорогой Эдик.
Спасибо вам за два письма, отосланные верным нашим приятелем перед Рождеством и в начале Нового года. К сожалению, только сегодня – три недели после трусливого захвата П. милитаристами (последней надежды нео-сталинской бюрократической хазы!) я могу реагировать (мы были срочно заняты призывами, резолюциями… манифестами… и наши ученые-мещане наконец чуть-чуть проснулись!).
Наши дураки (социалдемократы и т.д.) до сих пор не понимали, что удар постсоветской бюрократии направлялся и против нас (или лучше говоря: представляет собой последнее оружие окостенелой сталинской бюрократии, этакая сволочь…). И наш трусливый Шмидт ползал на карачках вокруг кремлевского горца, который послал приказы по Польше: «Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз». И наши польские собраты снова идут в подполье… и кровь демократии проливается…
О глиняная жизнь! О умиранье века!
Вот предпоследний привет Мартина, он же делал вид, как будто Польша лежит в Африке: «Дорогие друзья, может быть, я приеду в Москву в феврале. Я думаю всегда о вас. Целую вас. Ваш Мартин».
Крепко обнимаю вас, я тоскую по кухне в Москве.
Мы с тобой на кухне посидимСладко пахнет белый керосин.Острый нож, да хлеба каравай.Хочешь примус туго накачай.………………………………………Где бы нас никто не отыскал.
Сердечно, Вольфганг.
М. привезет вещи для Жени и Володи.
Есть ли какие-то статьи из Петрограда?
2
Дорогая Галюшка, дорогой Эдик, сердечный привет из Праги, где я побываю несколько дней службы, т.е. «изучаю» подземный партийный климат в поисках… Пражские художники (Пивоваров, Кафка) передают тебе привет. Сердечно обнимаю всех добрых людей в Москве.
Вольфганг.В. ЯНКИЛЕВСКИЙ34 – Г. и Э. ШТЕЙНБЕРГ
Москва–Погорелка, начало 80-х гг.
1
Дорогие Галочка и Эдик!
Все у нас, Слава Богу. С Леной благополучно закончилось, и теперь мы поедем, наверное, 8 августа куда-нибудь в сторону Белоруссии или Прибалтики дней на 20, на машине все вместе. Видимо, с нами поедет и Боря Лисицкий с семьей.
Галочка, я поехал в горком к Чудиной по поводу Саши Данилова, а она ничего не знает, говорит, что никакой командировки не давала. Я позвонил из горкома тете Саши, она мне сказала, что телеграмма пришла в горком и ей оттуда позвонили. Но парень, который ездил с Сашей, рассказал следующее: они работали в каком-то совхозе, получили деньги (Саша 1000 рублей), и Саша пошел выпивать с какими-то чучмеками на берег реки. Потом исчез. Через два дня всплыл труп, в одежде без денег и документов. Это было 9 июля. Я сказал Чудиной, что надо помочь тете и ребенку, она обещала. Наверное, рублей сто дадут. Позвонил Сашиной тете (к сожалению, я забыл, как ее зовут) и передал ей разговор с Чудиной (кстати, та обещала также сделать выставку посмертную). Вот все, что удалось узнать и сделать.3536
В Москве тихо. Открылась выставка Франциско, очень хорошая и духовная. Приезжала какая-то немка, привезла книжку для вас (Константин Леонтьев) и записку от Вольфганга, что он будет в начале сентября (числа 8-ого). Выдали мне билет.37
Эдик, сигареты я сегодня тебе посылаю, не знаю, что придет раньше – письмо или сигареты.
Крепко вас обнимаю, ваш В.Я.
3 августа 1981 года.2
Дорогие Галя, Эдик.
Посылаем апельсины и лимоны. Большой привет от меня Анше. Желаю ей поменьше мучений.
Мама все еще в больнице, пережила три кризиса, похожа на скелет, вставать не может. Все время около нее дежурим (и ночью).
Москва пуста, машин мало, людей тоже. Много солдат и милиции, как военное положение. Иностранцев (туристов) на улицах не видно, так что в метро объявляют по-английски для русских бабок.
Илья скоро едет к вам (25-ого кажется).
Целуем вас.
Ваши Римма, Володя.
3
Дорогие Галя и Эдик, вот уже скоро пройдет лето, а мы сидим в Москве и неизвестно поедем или нет куда-нибудь (может быть, в сентябре). Сейчас детей отправили на юг и отдыхаем от них. Работается плохо. Нашел столяра неплохого, заказал ему много разных рам (очень дорого, дороже, чем у Миши), но делает хорошо и быстро.
В Москве ничего не происходит, только выставка японского дизайна, кстати не очень хорошая, Какая-то сумбурная.
Илья написал книгу: 60-ые годы и 70-ые годы, где обосновывает (в 70-х) первенство стиля Комара и Меламида и всех остальных. Все остальные неактуальны, «эстетичны» и музейны. О нас по два слова. Формирование исторического мнения.
Время все поставит на места, как и всегда, но как и всегда поражает, насколько ослепляет людей поверхностный, актуальный слой существования, как художников, начиная от Глазунова и кончая Кабаковым, так и искусствоведов, начиная от философствующего Гройса и кончая несчастным полудилетантом Пацюковым. От полной беспомощности в анализе пластической структуры произведения к самоутверждению через жонглирование спекулятивными моментами концептуального искусства с самоуверенным видом.
А какая, собственно, разница между анализом «магазина» Кабакова и «Иван Грозный убивает своего сына». Вот и выясняется, что вся методология Гройсов, в принципе, это болтовня пошлого гида в Третьяковской галерее (с той, правда, разницей, что тот честнее, он рассказывает о том, что видит). Вот почему все эти пошляки и кинулись в концепт, его легко объяснять, а если владеешь сложной терминологией, то и легко выдать себя за апологета современного искусства. Их как магнитом тянет друг к другу, и свиваются в бесовскую метель, и вьются вокруг режима, и спаяны с ним намертво.
Как вы отдыхаете, есть ли грибы, рыба? Очень я жалею, что не купил дом Анши.
Целую вас.
Ваш В.Я.4
Дорогой Эдик, приехать не удастся, т.к. нам дали путевки в Гурзуф с 25 августа.
Дом Генаши мы хотим купить, и я тебя прошу с ним или его поверенными договориться. Посылаю тебе 200 р. задатка, а приеду туда уже следующим летом, может быть, с тобой, когда ты поедешь сажать огород, и там все дела закончу.
Если тебе не трудно, посмотри дом, в каком там все состоянии и что нужно делать.
Мы приедем 20-ого сентября. Новостей пока никаких, никого и ничего.
Спасибо тебе за заботы. Целуем вас.
В. Я.М. ГРОБМАН – Э. и Г. ШТЕЙНБЕРГ
Тель-Авив–Москва, 1986
Дорогие и любимые Эдик и Галка!
Появилась счастливая возможность передать вам письмо через друзей. 11 февраля 1981 года я послал вам письмо и до сих пор не знаю, дошло ли оно. Ответьте, жаль, если пропало, и знать впредь, но надеюсь, что дошло.
Мы уже как третий год живем в Тель-Авиве, на берегу Средиземного моря. Яшка в армии, летчик. Златка в школе, что не мешает ей быть актрисой. Ирка иногда работает в издательствах.
Не так давно, я был около полугода в Америке, в основном в Нью-Йорке. Художники наши живут там с большим напрягом и амбициями, страшно ревнивы, и вообще атмосфера не столько художественная, сколько спортивная. Но я думаю, что это из-за недавней эмиграции, проходит время, и все отстаивается, и каждый занимает место своего уровня. Без сомнения, некоторые из наших станут очень даже известными в Штатах.
Не знаю, дошло ли до вас все то, что было мной издано, посылаю кое-что и прошу отписать о впечатлении.
Общие с Борей Свешниковым друзья рассказали мне, что он в восхищении от «Голема» Мейринка, посылаю ему через тебя эту книгу – текст я привез из Москвы, и тут мы ее издали.
Посылаю тебе журнал и открытку со Златкой и прошу тебя передать их моей матушке, адрес прилагаю.
Вам с Галкой – мои стихи, каталоги, проспекты и прочее. Все, что в нескольких вариантах, – распорядитесь, как знаете, но желательно, чтоб это увидели в первую очередь московские художники. Эдик, Галка – обязательно. И очень бы хотелось получить московские горкомовские и прочие издания такого типа.