Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов

Отправлялись через два дня, к вечеру. Сначала прошли три километра по старой грунтовой дороге до бывшей деревни Карбусель, полностью сгоревшей во время войны. Тогда в этих местах проходила линия обороны, и люди теперь видели здесь траншеи, землянки, доты, находили старое негодное оружие, гильзы от снарядов, патроны.

За деревней свернули на широкую, утоптанную грибниками, охотниками лесную тропу и углубились в еще редкий березовый лес, прозрачный, светлый с высоким папоротником. Далее пошел смешанный лес – осина, сосна, ель. Местами шли как по ковру – землю устилал мягкий серебряный мох. С легким шумом разлетались в стороны птицы. Солнце уже перешло на другую сторону неба, яркий свет еще пылал на кронах деревьев, окрашивал их нежной позолотой. Внизу еще светло и тихо. Густой смешанный запах хвои, вереска, можжевельника, гнилых пней, смолы, ландышей; между их широкими листьями висели созревшие оранжевые ягоды.

Сергей Петрович обернулся, спросил:

– Ну как, какие-нибудь впечатления имеются?

– Чувствую себя превосходно, – ответила Ольга Николаевна, – запахи чудесные, лучше французских духов. В Павловском парке такого очарования не найти. Замечательно, и не устала совсем.

– А ты, Андрей, что чуешь?

– Хорошо, конечно, но рюкзачок потягивает.

– Терпи, казак, на солдатской службе потруднее будет. Уже немного осталось – с километр.

Наконец лес окончился, и они вышли на открытое чистое место – песчаную возвышенность, с которой открывалось широкое, на несколько километров вдаль и ширину пространство болот с многочисленными лесными островками и несколькими блестевшими от вечернего солнца озерами. Однако этот неоглядный простор имел границы – где-то далеко угадывалась стена леса, а в середине этой дали возвышалась холмистая гряда.

Завороженные величественным зрелищем, они долго стояли и смотрели на эту простую, великую ширь.

– Наверное, этот простор мне будет вспоминаться, даже если я увижу в жизни много других чудес, – сказал Андрей.

– Благодать, лучше морских далей. Будем здесь жить, пока не закончатся продукты, – сказала Ольга Николаевна, – невозможно оторваться от этой красоты; художника надо сюда.

– Наше озеро Черное – перед нами, – Сергей Петрович указал рукой на ближайшие два озера, – они соединялись раньше ручьем, а теперь он зарос мхом, но, может, вода как-то проходит внизу и имеется сообщение.

Они спустились вниз и по еле заметной тропе направились в сторону озера. К другим озерам, расположенным дальше по этому безбрежному болоту, рыбаки ходить опасались. Берега там топкие, качались под ногами и легко пробивались шестом, а внизу – вода.

Они шли по полузатопленным, прогнившим деревянным жердям, проложенным здесь когда-то, возможно, во время войны – для переходов. Под ногами мох проседал, выступала рыжая вода, внизу что-то булькало, шуршало. Вдруг, казалось, из-под самых ног один за другим начали вылетать со страшным шумом и хлопаньем крыльев черные тяжелые тетерева и, торопливо, но постепенно набирая высоту, разлетались кто куда. Не было бы за спиной рюкзака, Андрей, наверное, бросился бы их ловить.

Наконец они вышли к озеру. Невысокая трава стояла по его берегам, островки желтых лилий цвели на воде.

– А почему озеро черного цвета? – спросил Андрей.

– Утверждать не буду, – ответил Сергей Петрович, – но говорят – от торфа на дне; он накапливается там слоями и дает озеру такой свет, хотя вода в нем совершенно чистая.

Пройдя по берегу еще немного, они остановились на большой полянке, у старого ветхого шалаша. Здесь же чернело место для костра и лежали старые обугленные головешки.

– Всё, пришли, – Сергей Петрович осмотрелся, – замечательное место, как для нас приготовлено. Так, Андрей, снимаем рюкзаки, вынимаем топор, моток веревки, будем делать шалаш. Вам, Ольга Николаевна, – отдохните немного, берите удочку, баночку с червями, ловите рыбу для ухи, потом мы поможем.

Сергей Петрович находил поблизости подходящие ели и обрубал нижние разлапистые хвосты, а Андрей таскал их к шалашу. Начиная с низа, они обложили еще прочный остов шалаша еловым лапником в два слоя и, привязав к вершине веревку, плотно обвязали ею по кругу весь шалаш. Старый лапник внутри заменили свежим, пахучим и расстелили на нем байковое одеяльце для Ольги Николаевны.

С рыбной ловлей у нее не получилось – поймала всего двух небольших окуньков, поэтому последовала другая команда. Ей поручалось разобрать рюкзаки, а Андрею – натаскать сухостоя и валежника для костра. Сам Сергей Петрович, взяв удочку подлиннее и банку с червями, пошел по берегу дальше, на свое старое место. До вечерней зари рыба берет лучше, чем днем, и он за короткое время поймал около десятка небольших окуньков. Их вычистили, промыли и залили в круглом солдатском котелке чистой прозрачной водой из Черного озера.

Сергей Петрович знал от местных рыбаков, где искать лодку и металлический штырь для костра. Он уложил этот штырь над костром на два забитых по обе стороны кола. Подвесили на проволоке котелок и развели костер.

Ольга Николаевна сидела на пеньке, с видимым удовольствием наблюдая за работой. Увидев неладное, на ее взгляд, в работе мужчин, она выразила свое мнение:

– Сомневаюсь я, что у вас все получится; чтобы рыба варилась, необходимо постоянное пламя под котелком, а у вас, во-первых, мало натаскали деревяшек, и во-вторых – надо постоянно сидеть у костра и поддерживать огонь.

– Уважаемая Ольга Николаевна, – с приятной улыбкой обратился к ней Сергей Петрович, но она тут же его перебила:

– Никогда мне не нравилось слово «уважаемая» – какой-то формализм, неискренность, придумайте что-нибудь другое.

– Хорошо, буду вас называть – милая Ольга Николаевна, не возражаете?

– Возражаю. Хотя уже лучше, но тоже как-то с оттенком фальши. Зовите меня просто по имени, а вы для меня – Сергей Петрович – иначе я не могу, потому что вы внушаете уважение.

– Хорошо, согласен. Так вот, Оленька…

– Опять не то, не надо – Оленька. Зовите просто – Оля, мне будет приятно.

– Хорошо, Оля, я согласен. Я хотел сказать, что сушняка мы натаскали, сколько нужно, а поддерживать огонь придется вам с Андрюшей, потому что я отправляюсь на поиски лодки.

Они натаскали целую гору сушняка и хвороста, Сергей Петрович направил огонь костра, сказал: «Вот так поддерживаете, иногда помешивайте сверху в котелке, не забудьте положить приправу, а я пошел искать лодку, скоро вернусь». Он надел резиновые полусапоги и отправился по сухому берегу в сторону бывшего ручья. Берег постепенно снижался, уходил в болото, вода хлюпала под ногами, но шел он уверенно – деревенские рыбаки его предупредили, что прячут они лодку в этом месте для ее сохранности, подальше от глаз чужих людей. Лодка скрывалась в высоких зарослях осоки, и пришлось ее тащить до чистой воды.

Ольга Николаевна с Андреем успешно справлялись со