Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов

Она вздохнула протяжно:

– Впрочем, случаи такие нередки. Вот хоть бы у нас. Родили мальчика, а от кого?! Его – этого человека, не знала и не видала. Когда подрос Андрюша, мама сказала ему, что его отец погиб во вьетнамской войне – летчиком он был.

Сергей Петрович вздрогнул, ложка застыла в его остановившейся руке, невидящим взглядом он смотрел в стол. Откуда-то до его слуха долетали слова: «Андрюша подрастал, забот прибавлялось, но была и радость, и счастье, пусть и не полное», – Анна Семеновна еще раз вздохнула, улыбнулась:

– Но поддаваться грустным думам нельзя, за свое счастье надо бороться. Может, это очевидно, общеизвестно, как говорят – банально, но это действительно так. А если опустить руки и чего-то ждать, – на своей жизни можно поставить крест. Счастье само не приходит, его надо заслужить.

Сергей Петрович поднялся из-за стола:

– Спасибо, Анна Семеновна, очень вкусная окрошка, – он прошел к двери, обернулся, – и за науку тоже. А то стал кое-что забывать. Доброго вам здоровья, до завтра.

Дома он еще долго сидел у окна и смотрел в белую ночь, не замечая ее прелестной, светлой красоты, неподвижного воздуха, медленно тающих золотых лучей от уходящего за лес красного солнца. В его душе росло чувство близости чего-то важного, значительного, что повернет его жизнь, придаст ей смысл; ощущение еще неопределенной радости и какого-то счастья.

Утром он проснулся рано. Почему-то было темно в комнате и на улице. Он подошел к окну.

Гроза шла прямо на него, с южной стороны, от близкого леса. Еще больше потемнело. Низко, с тревожными криками пронеслись куда-то испуганные птицы. Внезапно молния наклонно пронзила темное небо, оглушительный треск раздался на все пространство, и сразу же, издалека, все приближаясь, катился медленный, все набирающий силу и сотрясающий землю гром. Темные тучи медленно сходились, расходились, и вдруг сквозь них прорвался яркий солнечный луч, упал на землю, и сразу хлынул косой и широкий ливень. Он с размаху колотил по реке, крыше дома, траве, кустам, широкими потоками накрывал землю.

Сильная вода с металлических карнизов под крышей с шумом и треском летела вниз и быстро наполняла установленные по углам дома большие бочки. Сергей Петрович подумал, что этих бочек будет мало и, если гроза задержится, вода может разлиться широко по ровной усадьбе.

Но, как это часто бывает в середине лета, гроза закончилась внезапно, как и началась, а дождь становился все слабее и, видимо, удостоверившись, что полил все исправно, улетел дальше.

Сергей Петрович отправился на кухню готовить завтрак, одновременно решая, каким делом будет заниматься сегодня. До конца отпуска их оставалось два. Изготовить широкую скамью с подлокотниками и установить ее вплотную к дому со стороны реки. И второе – распилить березовые хвосты, сваленные у сарая в прошлом году, расколоть чурбаны и сложить дрова в сарае в поленницу.

Пока он завтракал, неспешно собирался, жаркое солнце уже порядочно высушило землю и траву. Он открыл сарай, выбрал необходимый инструмент, взял рулетку и пошел к дому прикинуть размер скамьи, место расположения.

От реки, свежий и умытый, с веселым видом, свойственным здоровой молодости, шел Андрей с полотенцем в руке.

– Доброе утро, Сергей Петрович, чем будем сегодня заниматься?

– Согласен, утро после грозы замечательное. Дышать легко, сиренью пахнет. Ночью концерт слушал – соловьи давали. Ты, наверное, спал крепко. Сегодня отдыхай, а то бабушка твоя сердиться на меня будет. Со скамейкой я один справлюсь, а денька через два поможешь мне дрова пилить, если будет желание.

– А мне что делать, книги читать не хочется, отдохнуть от них надо.

– Возьми дома одеяльце небольшое и загорай у реки, только поначалу недолго; купайся. А к вечеру можно пойти рыбу половить, расскажу тебе про мое место – его найти легко. Там водятся крупные окуни. После обеда жду тебя в гости, сыграем пару партий в шахматы. Умеешь?

– Средненько, примерно под третий разряд.

– И я на таком же уровне, значит нам будет интересно.

Они разошлись по своим занятиям, и Сергей Петрович принялся рисовать на бумаге скамейку.

Он всегда удивлялся, как многие плотники без всяких чертежей и рисунков строили непростые деревянные конструкции «на глазок», «по месту», пользуюсь лишь так называемой чертой, отвесом; как могли держать в голове все размеры, углы, наклоны, градусы.

Сергей Петрович работал методом конструктора. Он нарисовал общий вид, сообразуясь с размерами имеющихся у него пиломатериалов – брусков, реек, досок, раздетализировал его и отправился домой готовить себе обед, думая приступить к изготовлению частей скамьи во второй половине дня.

После обеда он вынул из шкафа обернутую полотном шахматную доску и шкатулку палехских мастеров с шахматными фигурами. Установил все фигуры на доску и с привычным удивлением посмотрел это изумительное произведение искусства. Вырезанные из мягкого дерева, покрытые лаком и затем разрисованные, они все были разные. Надменные, властные короли, ферзи-королевы – гордые и важные красавицы, боевые слоны с выставленными вперед бивнями, вздыбленные кони с разъяренными мордами, крепостные башни с бойницами наверху и смотровыми щелями. Одинаковыми по форме были лишь рядовые воины с мечами на поясе. Одна армия имела общий фон ярко-желтого цвета, другая – темно-красного.

На внутренней поверхности шахматной доски, на врезанном и вклеенном прямоугольнике из другого дерева красивым шрифтом была сделана дарственная надпись: «Уважаемому командиру, другу и товарищу Ермакову Сергею Петровичу в день рождения от офицеров полка. 1973».

Сергей Петрович вспомнил эту историю с некоторым чувством неосознанной вины и даже оттенком стыда. Этот подарок был заранее заказан офицерами палехским мастерам втайне от командира и по стоимости, как он потом узнал, превышал годовую зарплату офицера. Он тогда категорически отказался от подарка и приказал хранить его на складе. Только через месяц, после разговора с дивизионным командиром, он принял подарок. Была возможность возвратить часть денег офицерам, но все они твердо отказались, посчитав такое действие выражением неуважения их чести и достоинства.

Сергей Петрович прилег отдохнуть, закрыл глаза. Годы службы приучили его к чуткому сну; ему послышался сквозь сон какой-то шорох. Он приоткрыл один глаз. За столом сидел Андрей и с удивлением рассматривал шахматные фигуры, шкатулку. Затем он перевел взгляд на портреты, висевшие на стене по обе стороны от картины «Заросший пруд». На одном портрете был изображен Сергей Петрович в военной форме с орденами на груди, на другом – он же в год окончания школы, вместе с родителями.

– Эти шахматы будут отвлекать твое внимание, может, возьмем простые? – спросил Сергей Петрович, поднимаясь с