Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

— С названием мы решим, — поспешно обронила Валерия, не позволяя Эллин отвлечься от потока ее творческих грез.

— Таким образом, мы создадим целую индустрию, порождающую психонатуралистические трагедии в их самых невероятных жизненных и литературных комбинациях. Усердие нескольких литературных рабов, коим будет позволено обволакивать словесными мускулами отдельные, выстроенные мною сцены, позволит нам со временем издавать как минимум пять романов в год. И публиковать две-три сотни сенсационных сообщений, которые затем будут расходиться — на условиях оплаты услуг нашего «Рейдербург-пресс агентства» — по страницам множества иных изданий.

Несколько минут романтические покровительницы самоубийц стояли на балконе, обнявшись и все плотнее прижимаясь друг к другу. Поцелуи, которыми они обменивались, тоже становились все увлеченнее, давно развеяв тот рубеж скромной признательности и радости встречи, которыми обычно обмениваются женщины, пока еще не успевшие познать страстное влечение лесбиянок.

— С меня потребуется какая-то сумма денег? — несмело поинтересовалась Валерия, когда ноги их переплелись в эротических захватах и стало ясно, что остыть и просто так вдруг застесняться и разойтись им уже не удастся.

— Совсем немного. Ваши средства должны пойти на создание книжного издательства, которое давало бы нам доходы. Огромные доходы. Замком я займусь сама. Денег у меня достаточно. Точнее, появится вполне достаточно.

— Но, в любом случае, будем считать «Приют вечности» нашим общим владением, — томно подставила губы виконтесса, принимая на себя роль соблазненной.

— И мир еще позавидует нам и нашим идеям.

— И нашим страстям, Эллин, — прошептала Валерия, едва не задохнувшись от страстного поцелуя секс-партнерши, — нашей нежности. Ваш талант и моя предприимчивость — будут помогать нам во всем, в том числе — и в постели. Разве не так?

43

Запоздало выглянувшее солнце окаймляло лысину подполковника Заргедана багровым венком, в то время как сам он — громадный, медведеподобный — восседал в своем кресле, как на троне — величественный и неприступный.

— Я внимательно изучил ваш рапорт, лейтенант, — скрипел он тяжелым басом. — Гнуснейшее чтиво. Вы там, у себя в столице, и рапортов-то сочинять не научились.

Вольф попытался улыбнуться, однако израненное лицо его всего лишь перевоплотилось в болезненную гримасу.

— Я ведь для того и прибыл сюда, чтобы научиться.

— «Прибыл!» Ничего себе: «Прибыл»! Это из столицы — да в Каден! Как же, очень многие офицеры полиции прибывают сюда по своей воле! Для чего вас подсунули, мы еще выясним.

«Идиоты! Они до сих пор считают, что я подсадной!» — изумленно уставился он на подполковника.

— Не скажу, чтобы ваши рапортные стенания слишком уж растрогали меня. А знаете, почему? Потому что мне надоели бесконечные несчастья, которые приключаются с вами с тех пор, как вы оказались в Кадене. — Вольф молчал. Заргедан терпеть не мог, когда кто-либо осмеливался перечить ему. Подполковник был твердо убежден, что в его присутствии всем остальным остается только молчать. — Я имею в виду все ваши злосчастья — и те, которые засвидетельствованы вашими рапортами, и те, которые засвидетельствованы кровоподтеками на ваших скулах и бинтами на ребрах.

Вольф действительно чувствовал себя прескверно. До бинтов, правда, не дошло, однако двигаться старался так, чтобы как можно меньше… двигаться. Ибо каждое лишнее движение отдавало болью в ребрах, пояснице или в почках. Самое страшное, что и в почках — тоже.

— Что теперь прикажете делать: снаряжать полицейскую экспедицию в окрестные горы для поимки террористов, подстерегающих вас на всех пригородных дорогах?

— Да вы никогда и не решились бы на это, подполковник.

— Мне лучше знать, на что я способен решиться, а на что нет! — громыхнул кулаком по столу Заргедан. Однако на Вольфа это не произвело абсолютно никакого впечатления. Вся полиция Кадена считала, что подполковник — трус и паникер. При малейшей опасности у него начинают трястись поджилки, и нервничает он так, что уберечь его от истерики попросту невозможно. Как его трусливая душа уживалась и с телесной громадиной, и с полицейской формой — понять Вольфу не дано было.

— Так что, прикажете впредь рапорты о подобных происшествиях не писать?

— Кто сказал «не писать»? Я сказал «не писать»? Я вам этого не говорил. Как полицейский, вы обязаны… Впрочем, инструкцию вы, надеюсь, знаете не хуже меня. — Подполковник и сам, очевидно, не заметил, как напускной гнев его иссяк, и с этим исчезновением перед благородно-суровым с виду Вольфом опять предстал все тот же осторожный, трусоватый увалень Заргедан, каким его знал весь городишко.

— Ладно, не будем уточнять. Никаких рапортов писать не буду.

— Собственно, я вызвал вас не для этого. Вас разыскивали из Министерства внутренних дел. Оставили вот этот телефон, — швырнул на край стола листочек отрывного календаря. — Просили срочно позвонить.

— Кому? — поинтересовался Вольф, пробежав взглядом по цифрам.

— Этого не сказали. Но звонить придется на остров Рейдер. Тот самый, на котором располагается тюрьма «Рейдер-Форт».

— О тюрьме наслышан.

— О девице по имени Грей тоже, надеюсь, наслышаны?

— Вы имеете в виду Эллин Грей, адвоката писателя Тома Шеффилда?

— Именно ее. Звонок будет связан с ее делом.

— А я не желаю звонить кому бы то ни было по делу, связанному с этой сексуальной сумасбродкой. — Герберт вернул листик на стол и отступил на два шага от него.

Положив голову на правое плечо, подполковник долго, с нескрываемым любопытством, рассматривал лейтенанта, словно дощечку с добиблейской клинописью.

— Позвонить вы обязаны, лейтенант. До тех пор, пока вы служите в полиции, — и не просто в полиции, а в полиции Кадена, находящейся под моим командованием, — вы будете выполнять все, что прикажу я и прикажут свыше. Иначе — очередная засада из тех, которые на вас устраивают, покажется вам спасением. Я не слишком строг с вами, лейтенант?

— Добры и милосердны, как мать-настоятельница женского монастыря.

— Настоятельницы монастыря, как правило, садистки, в том числе и сексуальные, — поерзал в своем кресле Заргедан. — Это вам, как полицейскому, знать тоже нелишне. А еще я знаю, что на острове побывал генерал Лейс, о котором вы тоже, надеюсь, слышали. Именно после его визита на Рейдере заинтересовались вами и адвокатом Шеффилда, лишь недавно, кажется, позавчера казненного в известной вам тюрьме «Рейдер-Форт».

Шеффилд не числился среди личных врагов Вольфа, тем не менее он облегченно вздохнул.

— Первой нужно было казнить эту сумасшедшую.

— Сумасшедших у нас не казнят, в том-то и дело. Вам, как полицейскому, и это знать нелишне. Казнят, как правило, умников, которые пытаются усадить на электрический стул кого бы то ни было из сумасшедших этой страны. Вам, как полицейскому… Впрочем, мой вам совет: вы обязаны связаться с Рейдером. Немедленно. А вот давать или не давать