Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

Повадки лесбиянки в этой скучающей брюнетке Эллин уловила сразу же, во время их первой, короткой и неприветливой встречи. Теперь же Валерия раскрывалась, не таясь. Судя по всему, она принадлежала к тем лесби-леди, для которых секс сам по себе не являлся самоцелью. Он должен был сопровождаться общими интересами, увлечениями и даже бизнесом. Что ж, это вполне соответствовало авантюристичной натуре Грей.

— Вы еще способны завершить диктовку вашей первой публикации, Эллин? — уже откровенно кокетничая, поинтересовалась Валерия.

— Компенсируя этим отказ давать интервью для вашей газеты, которым опечалила вас во время последней встречи.

— По-моему, мы отлично поняли друг друга.

— Причем поняли как раз вовремя…

41

Ранним утром, в одном из пригородов Кадена, мотоцикл Герберта обстреляли, однако Вольф и его напарник, сержант Семент, который сидел за рулем, даже не пытались преследовать террориста. Немного придя в себя, Герберт определил, что автоматчик укрывался на таком расстоянии, промахнуться с которого было просто невозможно. Значит, понял он, убивать не собирались. Просто в очередной раз вежливо приглашали к петле самоубийцы.

Ни одна пуля в их мотоцикл не попала, тем не менее, поднявшись из кювета, Семент поклялся, что с ним, Вольфом, на патрулирование больше не выйдет. И лейтенант не осуждал его: что ни говори, а это было третье такое нападение в течение месяца. Притом что никакой иной патрульный экипаж в течение последнего года обстрелян не был.

— Извините, сержант, это какая-то дичайшая случайность, — попытался успокоить его Вольф, вновь возвращаясь на свое место в коляске. Тропа, с которой их обстреливали, восходила на лесистый склон, пролегая по узкому извилистому каньону. Преследовать по ней в одиночку лейтенант считал безумием, а Сементу такое и в голову не приходило.

— Это не случайность, лейтенант. Просто вам на пальцах, то есть на автоматных затворах, объясняют, что здешний климат вам не подходит.

— Вас попросили передать мне это дословно? — насторожился Вольф.

Семент спокойно развернул мотоцикл, при этом он уже нисколько не опасался дальнейшего обстрела и погнал назад, в город.

— Никто меня ни о чем не просил. Уже хотя бы потому, что здесь, на этих приграничных дорогах, никто никого ни о чем не просит. Здесь «делают предложение, от которого вы не сможете отказаться». Так на языке контрабандистов и мафиози называется их черная пиратская метка.

— Но все же вы связаны с ними.

— Не пытайтесь ловить меня на слове, лейтенант, иначе мне придется пожалеть, что автоматчик палил в воздух, а не по коляске. Так не заставляйте же меня сожалеть об этом, лейтенант Вольф! — завершил сержант уже с явной угрозой. — Вам-то безразлично, как вас доконают: здесь или в подъезде вашего собственного дома. А мне хочется еще пожить.

— Мне действительно уже безразлично, — совершенно искренне согласился Вольф.

Они въезжали в индейский район, домики в котором лепились по пологому склону горы в полном беспорядке, словно вигвамы на временной стоянке кочевого племени. Да и внешне эти хибары отличались от вигвамов разве что тем, что сотворены были не из шкур, а из всего, что попадалось их хозяевам под руку.

— Неужели мои дела настолько плохи, сержант? — миролюбиво спросил Вольф после угрюмого молчания.

— Полицейские из неместных вообще приживаются у нас крайне редко. А на вас висят дела нескольких наркобизнесменов, которые проходили как «особо опасные». Кому, какому идиоту, где-то там, в столице, пришло в голову отправить такого полицейского в Каден? Это же безумие!

— Мне бы не хотелось произносить имя этого идиота.

— Можете произнести, да только я все равно не расслышу. Мне это ни к чему. Здесь не столько ценится умение слышать, сколько умение… не слышать.

— Тогда я одного не пойму: почему меня до сих пор не убили?

— Не такая уж это загадка, лейтенант, — проворчал Семент.

— Да, вам известно объяснение? Чего же вы молчите?

— Придет время… — еще глуше проворчал непомерно тучный приземистый сержант.

— Время вашего объяснения или время убийства?

— Они могут совпасть.

Вернувшись в полицейское управление, Вольф написал рапорт о нападении, но только об этом, вооруженном, ни слова не обмолвившись о вчерашнем избиении его, и, оставив бумагу в приемной начальника, отправился в бар «Черный бык» выпить пива. Кобуру он при этом расстегнул, дав себе слово пристрелить каждого, кто посмеет напасть на него или хотя бы слегка оскорбить. И его действительно оскорбили, но сделали это в такой форме, что браться за оружие он не смог.

— Извините, лейтенант, — появился у его столика сам владелец бара, вечно чем-то напуганный, оглядывающийся по сторонам никарагуанец, — но меня предупредили, что если вы еще раз появитесь здесь, мой бар взлетит на воздух. Не думаю, чтобы это была всего лишь пустая угроза.

— А кто тебя предупредил об этом? — схватил его за грудки Вольф. — Я здесь никого не видел.

— Об этом меня предупредили еще вчера, после вашего посещения.

— Кто-то из местных мафиози?

— Если бы мафиози, меня это не так пугало бы. С ними я научился ладить. — Никарагуанец пугливо осмотрел абсолютно пустой бар и, склонившись к уху лейтенанта, прошептал: — На этот раз предупредил полицейский. А никогда не знаешь, чего от них, от ваших то есть, можно ожидать.

— Это была шутка, Николас. Пошутил кто-то из моих друзей. Принеси пива. Две кружки. Я буду сидеть здесь до закрытия.

— Так могут пошутить мафиози. Полицейские же так никогда не шутят. Их угрозы сбываются, как бич божий.

В ответ лейтенант саркастически ухмыльнулся. О возможностях полицейских Кадена он был несколько иного мнения.

* * *

Едва Николас поставил перед ним две кружки с черным густым пивом, как появился все тот же сержант Семент.

— Вас вызывает к себе начальник городской полиции, лейтенант.

— С какой стати?

— Не задавайте мне вопросы, отвечать на которые я не уполномочен, — неожиданно резко отреагировал сержант. И это сразу же насторожило Вольфа.

— Я-то подумал: коль уж вас уполномочили вызывать меня к начальнику полиции…

— Единственное, что я могу — так это подбросить вас на мотоцикле.

Вольф пристально посмотрел на стоявшего неподалеку владельца бара. «Этот?» — спрашивал его взгляд. Однако Николас демонстративно отвернулся. «Этот, — понял Герберт. — Хотелось бы только знать, кто именно решился стоять за таким ничтожеством».

— Подполковник подождет. Присядьте, сержант, вторую кружку я заказал в ожидании вас.

— Меня? — Садясь напротив Вольфа, Семент исподлобья, испепеляюще метнул взгляд на застывшего за стойкой Николаса. — При всей своей бедности, лейтенант, свою кружку пива оплатить я еще в состоянии. Но, чтобы не обижать вас…

— Обижать меня не стоит, вы правы.

Припав каждый к своей кружке, они скрестили