Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

видели сегодняшние газеты? Она становится звездой киносценаристики. Да и журналистики — тоже. — Стоун вдруг понял, что его обуяла страсть отмщения. Восславляя Эллин Грей, он пытался взять реванш за оскорбительное обвинение в связях с наркобизнесом, с которым он действительно давно был связан. — Это не ее допрашивают. Это она ведет здесь криминальное расследование, как личный представитель генерала Лейса. Впрочем, что вы смыслите во всем этом, лейтенант? Это у вас там, в полиции, козыряют и составляют рапорта. А настоящие дела обстряпывают на таких виллах, как вилла господина Коллина, на которой мы с Эллин сейчас отдыхаем.

— Вы — ее муж?

— Я ведь уже представился: режиссер кинопроекта, который осуществляется сейчас по сценарию мисс Грей. Точнее, режиссер большого сериала.

— То есть, я не ошибся…

— В этом невозможно ошибиться.

Последние слова позволили Стоуну с победным вызовом швырнуть трубку на рычаг и закурить дорогую сигару, коробку которых он закупил специально для поездки на Рейдер. Всякий раз, когда он попадал в провинцию, им вдруг овладевал необъяснимый аристократический снобизм. Это в столице Стоун позволял себе появляться на банкетах в тех же джинсах и свитерке, в которых метался по съемочным площадкам. А в провинцию он приезжал в смокинге, с респектабельным чемоданом и вел себя, как навестивший загородные владения английский лорд.

— Ничего, — проговорил он над уже оглохшей трубкой, — со связями Грей, ее талантом и наглостью мы заставим эту страну вздрогнуть, как при извержении вулкана.

45

Выпроводив Нэвэла и капитана Фьюча, Эллин вопросительно взглянула на совершенно подавленного, втиснувшегося в глубокое кресло Стива Коллина.

— Когда они появились, у меня было предчувствие, что капитан тут же защелкнет на моих руках наручники, — едва слышно проговорил Коллин.

— Обычное предчувствие тюремщика.

— Прощаю вам этот выпад, мисс Грей. Мы и так слишком многого не договариваем.

— Не «мы», а вы пока что не договариваете. Очень многое. Что вас беспокоит? Исчезновение Эварда?

— Больше всего я опасался, что кто-то из полицейских задаст мне именно этот вопрос: «Куда исчез еще один писатель — Грюн Эвард?» И если бы мне пришлось ответить: «Не знаю», дальнейшее мое признание в том, что именно я отвозил его ночью к причалу, уже не приобрело бы смысла и атрибутов явки с повинной.

— Этого вопроса я тоже опасаюсь, — вдруг призналась Грей, наливая себе извлеченного из холодильника апельсинового сока. — Конечно же вам пришлось бы сказать, что вы не в курсе. Но потом мне пришлось бы вносить изменения в сценарий. А всякая переработка сценария раздражает. Так что с признаниями пока потерпите. Скоро здесь должен появиться следователь из столицы. Эта изюминка исключительно для него.

— К счастью, подполковник вообще не настроен заниматься этим делом, — заметил Коллин. — Похоже, что он и появился-то у нас только для того, чтобы сдерживать не в меру ретивого капитана.

— Поскольку подполковник знает, что на столе министра лежит приказ о назначении его начальником тюрьмы «Рейдер-Форт». А уйти с должности начальника полиции ему хочется красиво, — объяснила Эллин, стоя со стаканом в руке посреди комнаты. — Поэтому, с одной стороны, самоубийство Согреда ему явно ни к чему. Но с другой — без этого самоубийства он никогда не стал бы начальником тюрьмы. Высший закон бредовых житейских противоречий.

— Вы — единственная, кого они совершенно не смущают. Бредовость заложена в вас от природы.

— Настолько, насколько она заложена во всякой женщине. Но, возможно, я — единственная, кого бредовость «бредовых житейских противоречий» по-настоящему вдохновляет. Ибо в любом из таких противоречий таятся неописуемые возможности для очередных авантюр.

Коллин осуждающе покачал головой. Это был жест учителя, разуверившегося в лучшей из своих учениц. В безобиднейшей из них.

— Нельзя же строить жизнь на авантюрах, милая моя. Это бессмысленно. Мне искренне жаль вас, Эллин, вы погубите свою жизнь.

— Нет, мистер Коллин, — романтично улыбнулась ему Грей. Какая прелестная у нее улыбка! Стиву уже в который раз показалось, что именно такой должна быть улыбка его дочери. Нет, он так до сих пор и не признался ей, что звонил доктор Вермейль. Считал, что это разрушило бы сложившиеся между ними отношения и даже оттолкнуло от него Эллин. Зато с каким нетерпением и в то же время с каким страхом ожидал он следующего звонка доктора. Моля судьбу только об одном: дать ему, Коллину, возможность дожить до этого звонка. — Можно ли считать бессмысленной преисполненную авантюрами жизнь человека, в авантюрах которого — весь смысл его жизни?!

Их авантюрно-философский диспут неожиданно был прерван появлением Стоуна.

— Звонил некий лейтенант полиции из города Кадена, — объявил режиссер голосом дворецкого. — Он страстно желает услышать вас, мисс Грей. Я, конечно, сделал все возможное, чтобы будущая беседа с вами не показалась ему слишком романтичной.

— Напрасно старались, Джером, она и так не покажется ему… Он оставил телефон?

— Да.

— Свяжите-ка меня с ним, мистер Стоун, не сочтите за труд.

Стоун удивленно взглянул на Эллин, вопрошая: «Так, что, в этом доме мною уже командуют, как слугой?!» Тем не менее покорно взялся за трубку. Связь работала на удивление четко. Вольф тоже не решался отходить от аппарата.

— Это вы, лейтенант, только что звонили на Рейдер? — спросил Стоун, однако на сей раз — голосом фельдфебеля, застигшего новобранца, возвращающегося из самоволки.

— Лично вы меня не интересуете.

— Как и вы, лейтенант. Но вы просили связать вас с мисс Грей. Пришлось оторвать ее от дел.

— Здравствуйте, лейтенант, — решительно взяла у него трубку Эллин. — Сейчас я попрошу мистера Стоуна удалиться, чтобы поговорить с вами наедине.

Стоун и Коллин покорно направились к двери. Эллин подождала, пока их шаги затихнут на первом этаже и там заработает телевизор.

— Только так, лейтенант, условимся: наш разговор может состояться лишь в том случае, если вы в нем заинтересованы.

— Пока что в нем заинтересованы вы.

— Расценим этот реверанс, как мальчишескую дерзость, не делающую вам, однако, чести. Мне прекрасно известно, что ваша жизнь в Кадене стала невыносимой. Как и полицейская служба. В министерстве вас ненавидят. В полиции не доверяют. Сослуживцы уже давно презирают вас, а мафия в любой момент готова расправиться. Ждет лишь сигнала. Только не пытайтесь лгать мне и делать хорошую мину при прескверной игре. Как видите, ваше бытие известно мне почти поминутно.

Эллин конечно же ничего такого известно не было, тем более — «поминутно». Так, в общих чертах. Однако натиск ее произвел на лейтенанта должное впечатление.

Несколько секунд он молчал, тяжело дыша в трубку.

— Чьего сигнала она ждет?

— Для вас это имеет какое-то значение? Особенно если учесть, что мы общаемся