Случайный рыцарь - Николь Сноу

Проклятье.

Я пытаюсь вернуть мозги на место и мысленно твержу, что все это лишь часть спектакля. Но организм уже потерялся в ней, испепелился, увяз в сладости поцелуя. Мною владеет дикое желание ворваться в девичье тело, заставить вспыхнуть, а затем довести ее до пика блаженства.

Все продлеваю и продлеваю поцелуй – настолько глубоко, сладко и долго, как только могу. Едва услышав ее стон, понимаю, что должен остановиться, иначе возьму ее прямо на сиденье, на глазах у всего Далласа.

Даже я не настолько сошел с ума.

Трудно, немыслимо, невозможно оставить ее, когда этот нежный стон, зарождающийся в ее горле, говорит мне, что она готова идти дальше, чем фехтование языком. Желание целовать ее задает ритм пульсу.

Я с трудом заставляю себя оторваться от нее, с низким рыком прикасаясь в последний раз к губам. Ее глаза распахнуты, она в изумлении взирает на меня.

Распознаю эти чувства: шок, страх и что-черт-возьми-только-что-произошло?

Хотел бы знать ответ. Я лишь хотел отвлечь ее внимание от родителей и этого шакала. Осознаю еще одну вещь: никогда в своей жизни я не испытывал ничего похожего на это маниакальное, животное побуждение, поразившее меня, как только я ощутил ее вкус.

Эта жажда вдруг становится потребностью, кипящей в крови, грозящей поставить под удар всю миссию, если я не преодолею яростное стремление затащить Беллу в постель. То, чему уже очень давно не было места в моей жизни. То, на что после папы, Энджи и Винни у меня не было никакого желания.

Ко всему прочему передо мной вырисовывается еще одна дилемма. По лицу девушки видно, что у нее появляется миллион вопросов, которые она начнет задавать сию секунду. Но если я сдвинусь с места, то она по-прежнему может увидеть родителей и решить, что все это было лишь попыткой отвлечь ее. Очередным представлением, ничего более.

Проклятье! Это была дурацкая идея. Я не могу продолжать, но не могу и оставить ее в оскорбленных чувствах. Вздохнув, я разрываю наш зрительный контакт.

– Белла, послушай меня. Твои родители через дорогу с Браяром, они наблюдают за нами.

Разочарование и шок проявляются на ее лице, по крайней мере выглядит это именно так. Но лишь на секунду. Затем она улыбается.

– Оу. Ну хорошо, в таком случае…

Она тянет руку и властно притягивает мою голову.

Проклятье!

Я целую ее в ответ с жаром тысячи солнц, позволяя этому горячему замешательству и ритму грохотать в крови, словно молот Одина.

Если ей так хочется верить, что это всего-навсего игра, пусть будет так.

Пусть она верит, что у нее все под контролем.

Я продолжаю убеждать себя, что ничего не чувствую. Не наслаждаюсь силой и энтузиазмом, которые она демонстрирует, прижимая маленькое тело к моему, опасно близко к жесткому стояку, который вот-вот разорвет джинсовую ткань.

Очевидно, я не самый искусный лжец.

Не отвечать на поцелуй так же сложно, как не наслаждаться ее вкусом. Но я и не пытаюсь удержать ее, когда она останавливается. На лице появляется торжествующая улыбка, когда тонкие руки скользят по моей шее.

Она дерзко подмигивает и шепчет:

– Думаю, нам лучше отправиться домой.

Черт.

Честно говоря, не знаю, обрадоваться этим словам или начать беспокоиться о том, что произойдет вечером. Я правда не знаю, что из кажущегося неизбежно в том случае, когда Белла и я вынуждены жить вместе в течение следующих шести месяцев – шести гребаных месяцев – в одном доме, который имеет слишком большое значение для каждого из нас. К тому же в нем слишком много подходящих горизонтальных поверхностей… Боюсь предположить, что может случиться.

Захлопываю дверцу, говоря себе, что знаю, что делаю, и иду к водительскому месту. Девушка смотрит в зеркало заднего вида, с моей стороны оно отражает ногу Молли, выставленную из открытой дверцы машины. Эйвери выскакивает из автомобиля, наверняка чтобы что-то ей рассказать. Предполагаю, что женщина порывалась идти сюда, но мужчина остановил ее.

Сукин сын.

Я вынужден поерзать в кресле, чтобы снять давление в джинсах. У Беллы невероятно убедительно получается играть, особенно когда в этом задействован ее рот. Если сегодняшний день показатель уровня ее мастерства, то мне предстоят охренительно долгие шесть месяцев.

* * *

– Он мне не нравится, – говорит Белла.

Она все еще смотрит в зеркало заднего вида. Я взглянул на него один раз, выезжая с парковки. Знаю, кого она имеет в виду, и он все еще там, наблюдает за нами со спокойствием и хладнокровием, которых недостает Молли Рид.

– Браяр?

– Угу. У меня от него мурашки.

Честно говоря, я рад это слышать. Взглянув в боковое зеркало, я вижу, как мужчина подходит к машине, затем Молли закрывает дверцу. Она слушается его, но понукает Гарри как собакой. Интересно.

– Кажется, твоя мама подружилась с ним.

– Еще бы! Ведь у него есть то, что она хочет. Деньги, которые он готов заплатить за «Норт Эрхарт». – Девушка смотрит через плечо, затем поворачивается и спрашивает: – Он сказал, где именно те люди чуть не сбили его?

Я делаю паузу, крепче сжимая пальцы на колесе.

– Не припоминаю такого. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что эти люди появились на ранчо спустя несколько часов после того, как он уехал от нас, помнишь? В таком случае что он делал там все это время, что грабители едва не сбили его и дали возможность отследить их?

Хороший, блин, вопрос.

Сам задавался им и планировал поговорить с шерифом позже, наедине. Пока я не знаю больше, могу только строить догадки, но я не хочу, чтобы она этим занималась.

– Он не сказал, что это произошло рядом с ранчо.

– Нет, но он сказал, что знал, что у деда случались проблемы с нарушителями границ частной собственности. И что-то еще, связанное с кражами и мелкими повреждениями. – Она мгновение молчит, ожидая реакции. – Было такое, Дрейк? Поэтому ты поставил все эти камеры?

Ну и сколько можно ей рассказать? У нее нет веских оснований бояться, учитывая все те меры предосторожности, которые я уже предпринял. А с другой стороны, Белла уже глубоко во всем этом увязла, и мы сражаемся на одной стороне. Она заслуживает рано или поздно узнать, насколько все серьезно. Ладно, придется подкинуть ей кое-что.

– Джон знал, что кто-то шастает по его земле. Ничего не было украдено, но было много следов: отпечатки в грязи, несколько старых досок, разделенных на части, окурки, которые никак не могли оставить за собой его официальные гости. Все прекратилось после того, как я переехал из хижины в