Однажды в СССР - Андрей Михайлович Марченко

– А чтоб их вместе собрало?.. Ну, кроме учебы. Какой-то концерт?.. Быть может, фильм?..

Карпеко покачал головой: «Великолепную семерку» и «Верную руку» крутили хоть и нечасто, но регулярно. К слову сказать… Обычно после таких фильмов у молодежи случались обострения – они начинали играть в ковбоев. Младшие – с луками и воздушками, старшие – с самопалами. Но в тот год крутили все больше комедии, и, стало быть, не кино спровоцировало кражу.

– Так что же?.. – не унимался Данилин. – Цирк? Клоуна какого-то?.. Хотите – выпишу Карандаша из Москвы?..

– На похороны кого-то своего они соберутся, – задумчиво ответил Карпеко.

– Ну нет, на такое мы пойти не можем…

Карпеко почесал затылок:

– Есть еще один способ…

–

Карьера спортсмена коротка вообще, а футболиста в частности. Перевалило за тридцатник – так, считай, пора бутсы на гвоздик вешать. Ну, вратарю еще можно постоять в рамке лет пять, а то и шесть. А дальше-то что спортсмену делать? Гражданской специальности нет, или забыта она надежно, учиться поздно. Можно, конечно, пойти в тренеры, но на такую ораву где набрать столько клубов, спортивных школ?..

Футболисты с именем могут подработать гастролями – вроде ветеранских матчей. Приезжают, скажем, заслуженные мастера спорта в какой-то городишко, где футбольная команда играет во второй лиге и, наскоро потренировавшись, проводят матч. Кассовый сбор делится напополам с аборигенами.

И всем плевать, что эти матчи хоть и зрелищны, но обычно договорные. Туземцам мастера разрешают играть эффектно, ответно местные стараются не покалечить пенсионеров. Расходятся с боевой ничьей, а после матча приезжие гаснущие звезды раздают автографы.

И вот как снег на голову обрушилось: в Жданове на стадионе в парке Петровского будет сыгран матч. С местным «Новатором» сразятся звезды мировой величины, хотя и отечественного происхождения. Писали, что на матч приглашены Каштанов, Трояновский, Николай Кольцов, Виктор Каневский и даже сам Йожеф Сабо, Андрей Биба, Базилевич. Билеты поступили в кассы – торговали, как водиться, у стадиона и на главном входе в парк.

Опытные болельщики рядом с плакатами, расклеенными на стендах и остановках, кривили скулу: пригласить можно кого угодно – но приедут ли они?..

Но кто-то настойчиво обзванивал футболистов, зазывая их в город у моря. Нет, не в Одессу. Да, на четверг. Нет, можно самолетом – милиция оплатит билет в ждановский или донецкий аэропорт.

И праздник футбола действительно состоялся. Заиграл марш, команды вышли на поле. Дело было в рабочий день, на излете жары. И атаки двух команд шли по правому флангу, хотя бы частично прикрытому тенью от трибуны.

Обошлось без аншлага. Впрочем, не смотря на будний день, болельщиков было больше, нежели на регулярных матчах. На входе контролерши со скучными лицами проверяли билеты, отрывали корешки. По стадиону объявляли: сохраняйте билеты до конца матча – будет работать контроль. Ну, а по завершении матча звезды футбола будут давать автографы. Контроль был нелишним – через решетчатый забор желающие перемахивали легко. А вот о том, чтоб сохранять билеты, можно было и не говорить. Сам билет, к слову, совсем недорогой, после матча становился ценным сувениром. Подростки билеты на подобные матчи хранили долго – прятали в книги, клали под стекло письменных столов

Меж тем, Данилин и Карпеко заняли место в застекленной будке, где сидел диктор, делавший на матче объявления. Под будкой начиналась малая трибуна, где обычно располагались почетные гости. А большая восточная – открывалась взору наблюдателей, равно как и все поле.

Гостей рассматривали в бинокль, попеременно передавая его друг другу.

– О, Утюг пришел… Это с «Квадрата».

Квадратом называли часть поселка, в районе номерных улиц. Он занимал промежуточное положение между Аэродромом и Поворотом, периодически примыкая то к одним против других, то наоборот. Утюг попытался быть стратегом, изобразив из вотчины миниатюрное подобие нейтральной Швейцарии. Но в ответ квадратовских стали поколачивать как аэродромовские, так и поворотовские.

– Вон шайка Фикуса – почти в полном составе, а то – орловцы. Но самого Орла не вижу. А вон Финик и Серб – о чем-то разговаривают. А то – Знахарь. Он с Поворота.

Знахарь был, пожалуй, самым умным из всех. Обладая толикой власти, он попытался ее монетезировать, причем вполне законным путем. Он отправлялся со своей шайкой собирать лекарственные травы, кои после сдавал в аптеку. Но будучи самым умным, Знахарь не был самым сильным и вскоре был отстранен от власти кулаком по печени.

– Финик с Волонтеровки, а Серб – то Каменск.

– Действительно настоящий серб?..

– Да где там. Серебряков его фамилия. А вот Финик – это да, каким-то образом финн.

По полю команды катали мячик, соревнуясь в отборе и дриблинге. Футболисты не сражались, они давали представление. И их игре хлопали – аплодисменты неслись с крыш цехов, что стояли через дорогу. В ту сторону Данилин глядел с неудовольствием. Эти безбилетные зрители были недоступны следователю и несколько его тревожили. Впрочем, нужной категории на крышах цехов не имелось.

Порой Данилин выходил, а Карпеко оставался в кабинке диктора.

По трибунам действительно бродили контролеры. Кого-то заставляли подняться и вели для разбирательства. Некоторые возвращались, иные – нет.

Случился перерыв. Обычно на второй тайм пускали всех желающих, но в этот раз для новых зрителей проход не открыли, да и старых выпускали с неохотой, проверяя билеты.

В надлежащий час рефери дал финальный свисток. Игроки не сыграли «на бис», но не отказывали зрителям в автографах. Праздник футбола заканчивался.

– Ну что, – поднялся с места Данилин. – А теперь самое время для встречи с молодежью.

– Много наловили? – спросил Карпеко.

– Когда я последний раз выходил – было семеро. Многовато.

– Маловато, – поморщился Карпеко. – Я ожидал, что будет больше.

–

Идея была не лишена какого-то изящества.

Билеты были напечатаны по специальному эскизу, который Карпеко набросал прямо в типографии – с необычно крупным контрольным талоном, на котором повторялись ряд и место, начертанные в основном поле. Оторванные корешки собирали и, особо это не афишируя, несли в экспресс-лабораторию, коя размещалась в огромном автобусе. Лабораторию эту прикупили не то у японцев, не то у немцев к грядущей московской Олимпиаде и почти сутки гнали из Москвы.

Химики жгли реактивы, ища на талонах следы выстрелов.

Метод смыва, изложенный в учебниках криминалистики, рекомендовал искать свинец, селитру, уголь.

Следы свинца были на всех контрольных талонах, ибо печатали билеты на старомодных свинцовых литерных наборах. Уголь также присутствовал из-за сажи в типографской краске. Поэтому искали следы селитры.

Если таковые удавалось обнаружить, оставалось только прочесть номер талона и идти изымать зрителя.

У этого плана были недостатки. Билет мог