Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов

А своей очередной «свободой» Приена была обязана… своему плясуну, о чем свидетельствует Секст Эмпирик: «Сострат, танцовщик Антиоха, когда царь взял его родину Приену и когда его принуждали на пиру танцевать танец свободы, он сказал, что нехорошо ему изображать в танце свободу, когда его родина находится в рабстве. Вследствие этого его город был освобожден».

Истинную ценность таких «освобождений» хорошо показал Э. Бикерман в своем труде «Государство Селевкидов»: «Вследствие дарования привилегий держава делилась на две части: с одной стороны, свободные города и народы, которым царь даровал права, объединенные, по-видимому, названием “союз” (συμμαχία), с другой стороны, области, подчиненные общему режиму, – χώρα (территория). Если бы изобразить на политической карте державы Селевкидов симмахию, созданную в результате ряда индивидуальных царских актов, она выглядела бы как ряд вклинившихся в состав царства территорий, рассеянных на всем его протяжении. То это был греческий полис, то восточное святилище, то автономный народ. Однако общей чертой всех этих разрозненных элементов было то, что они представляли собой государства под суверенитетом царя, непосредственно подчинявшиеся центральному правительству. О том, что они были государствами, свидетельствует следующее: они отправляли посольства к царю и получали от него письма, составленные в форме дипломатических документов. Царь сообщал им о своем восшествии на престол, он был “другом” города… Города посредством посольств поддерживали отношения с другими городами царства и с суверенными государствами за пределами державы».

Пожалуй, довольно об этом, вернемся, собственно, к Приене. Интересно, что при Атталидах приенские воины (за исключением несвободнорожденных) имели права на эфесское гражданство. Также при Атталидах против привилегированного городского населения Приены восстало угнетаемое им сельское. С крушением царства Атталидов Приена достается римлянам. Впрочем, под их властью город не обрел ни покоя, ни процветания, подвергаясь насилию пиратов вплоть до правления Августа; а потом обмеление одного из рукавов реки Меандр приводит к постепенному упадку торговли. Казалось, город уже обречен, но одна сила отсрочила его гибель на века. Благодаря учрежденному в Приене епископству город просуществовал вплоть до правления Андроника Второго Палеолога (1282–1328 гг.). Весьма примечательный факт; впрочем, всемирная история, с одной стороны, и история Церкви – с другой, согласно учат тому, что бывали случаи, когда, при отсутствии власти светской, функцию управления и поддержания правопорядка выполняла власть церковная; ярчайший и громадный пример – постепенное усиление власти римских пап в период, когда епископ Римский фактически с падением Западной Римской империи оказался предоставлен сам себе и вынужден был защищать свою паству от варваров. То же видим и здесь – о какой-либо реальной (по крайней мере, прочной, долгосрочной) власти Византии над бывшей Ионией уже с XI века не приходится говорить: эти земли подпадают под власть турок – сначала сельджуков, потом османов, и только периодически возвращаются под власть Византии. Но потом и епископской власти уже не хватило, город умер. Посмотрим, что он представляет собой сейчас.

Стоящий посреди соснового леса у горы, город сохраняет гипподамову решетчатую планировку IV века до н. э. и фрагменты эллинистических стен 8—10-метровой высоты, возведенных после освобождения от персов. Что интересно, то ли практичные, то ли экономные (а это, в принципе, одно и то же) приенцы, возводя южную стену, сэкономили на башнях, отстроив стены «изломом», что давало возможность вести со стороны образованного изломом выступа фланкированный обстрел штурмовавшего стены неприятеля (правда, башня позволяла вести обстрел в две стороны). Большая часть строений, к сожалению, уцелела лишь на уровне фундаментов, в том числе 30 крепостных башен (17 в нижнем городе и 13 на акрополе), стоящих на расстоянии от 60 до 300 м друг от друга; их изучение показало, что приенцы вновь сэкономили: их башни не были достаточно просторными, чтобы, подобно башням Пергии и Сиды, вместить камнеметные машины… Длина стен Приены – 2,5 км, включая 600 м стен акрополя. Архитектурной доминантой города являются 5 восстановленных колонн храма Афины с типичными для Ионии капителями – когда-то колонн было 34; впрочем, их столько еще лежит в виде рассыпанных от землетрясения ребристых барабанов, что при желании вполне реально можно было бы восстановить чуть ли не половину храма. Там же – детали с высеченными растениями и львиноголовыми горгульями. Руины храма возвышаются в центре города на террасе, подкрепленной мощной защитной стеной. Архитектором храма был Питфей, прославившийся своим участием в постройке Галикарнасского мавзолея. Строительство было задумано с размахом и потому довольно долго не могло быть завершено, денег не хватило – тогда-то приенцам и помог Александр Македонский. Интересно, что построенный во II веке до н. э. алтарь для священнодействий находился под открытым небом, за пределами основного здания, и конструкцией своей напоминал знаменитый пергамский алтарь – явное свидетельство строительной деятельности пергамских царей Атталидов. Есть сведения, что достройка святилища продолжалась аж до правления императора Августа! (Крайне интересна одна приенская надпись 9 г. до н. э., посвященная этому императору: «Нам и тем, что после нас, он был послан как спаситель, чтобы положить конец войне, чтобы все упорядочить… он не только превзошел благодетелей, бывших до него, но и впоследствии никем не будет превзойден. День рождения этого бога был для всего мира началом Евангелий, исходивших от него». Интересно, что именно в ней видеть: бесстыдную лесть, до которой опустили себя некогда мудрые греки, «учителя вселенной», или же отражение того феномена, что известен в Богословии как всеобщее ожидание Спасителя в последние годы до нашей эры?) Также сохранились немногочисленные руины храмов иных божеств, как греческих – Зевса, Асклепия, Деметры, так и чужеземных – Кибелы и египетских богов, что свидетельствует о религиозном синкретизме и тоже своего рода богоискательстве эллинистическо-римского времени.

Храмом стал и дом Александра Македонского; только благодаря этой трансформации и стало возможным определить, где именно останавливался великий царь и полководец. Турецкий археолог Сюзан Байхан пишет: «Этот дом, расположенный к востоку от храма Кибелы, также расценивается, судя по находкам, как священное место. Известно, что Александр Великий жил в этом доме во время осады Милета в 334 г. до н. э. и сделал большое пожертвование на сооружение храма Афины во время своего пребывания в Милете. Горожане, чтобы выразить ему свою благодарность, должно быть, посвятили этот дом его памяти и перестроили его в то место, где люди могли бы ему поклоняться. Надпись в Священной Стое утверждает, что в Приене было священное место, посвященное Александру, и что важные люди города в 130 году до н. э. пожертвовали на его реставрацию 1000 драхм. План дома, невзирая на починки и определенные дополнения, не отличается от плана обычного дома. Входная дверь на западе выходит на боковую улицу. Дом состоит из большого двора, большой трехколонной комнаты и различных других комнат. Остатки подиума, на котором выставлялись священные приношения, видны в большой комнате. В одной из маленьких комнат был столик для жертвоприношений. При раскопках найдены мраморные статуэтки, терракотовые фигурки и верхняя часть статуи Александра из мрамора. В статуе, вывезенной в берлинский музей, явно прослеживаются черты эллинистического периода. Также в берлинском музее теперь находится надпись, предписывавшая посещение этого храма только людям, облаченным в белое».

Из прочих городских построек следует отметить агору, стою, пританей с булевтерионом II века до н. э. на 640 человек – аналог современного горсовета; что интересно, булевтерион обычно имеющий в других городах полукруглую форму, здесь образует квадрат с рядами сидений по трем сторонам из четырех