Эдера 2 - Операй

— Наверняка есть в полицейском участке, у падре и... Ну, есть, есть, — ответил сторож.

Выслушав объяснения, как лучше туда доехать. Андреа сел за руль и отправился в Алессандрию.

«Надо будет расспросить — этого самого сторожа об Отторино, — решил он, — наверное, у него есть какие-то серьезные причины не любить дель Веспиньяни... И чем Отторино может кому-нибудь не понравиться?.. Просто удивительно!..»

Андреа без особого труда отыскал Алессандрию — это был типичный рыбацкий поселок, существующий, наверное, не одно столетие — с запахом смолы, которой засмаливали баркасы, свежей рыбы, водорослей, рыбачьих сетей и соленого морского ветра.

Сатти сразу же снял квартиру в самом центре поселка, в квартире, где прежде была лавка — витрина, клетушка позади, вода только холодная. В подвале кто-то непрерывно гнал вино, и специфические ароматы проникали между досок пола.

На темной грязноватой кухоньке его нового, временного жилища царило запустение, а когда подросток включал свет, полчища тараканов суетливо разбегались из раковины, и исчезали в многочисленных дырках стены.

Да и весь быт его на новом месте был неприхотлив, непритязателен...

В комнате, что побольше, имелась большая встроенная кушетка, широкая, на которой прежде спали хозяева (те были очень рады, что могут хоть немного подзаработать за неделю, и потому перешли жить к родственникам на другой конец поселка), по стенам стояло несколько полок с книгами, а в дальней комнатке за всегда прикрытой дверью — еще одна кровать, поменьше.

От взглядов с улицы жилище отделяли бамбуковые шторы. На полу лежал широкий шерстяной ковер, в некоторых местах истертый до дыр.

Это был настоящий форпост одиночества; иногда в квартире можно было за целый час не услышать ни одного постороннего звука, кроме, разве что, тикания огромных напольных часов, к которому Андреа успел очень быстро привыкнуть — будто бы он слышал их каждый день еще до того, как поселился в Алессандрии.

Конечно же, человеку, выросшему в большом городе и привыкшему к себялюбимому комфорту больших городов, такая конура могла бы показаться мрачной, а существование в ней — тягостным, если бы Андреа не был уверен, что остановился в этом поселке временно — ну, еще неделя, может быть, чуть больше — и он вновь увидит Эдеру...

Единственное, что не утешало его — так это то, что из Алессандрии было невозможно дозвониться в Ливорно — для этого ему пришлось бы отправиться в Палермо.

На следующее утро он отправился на участок, принадлежавший Отторино, чтобы еще раз как следует осмотреться и посмотреть, что можно сделать.

«Фиат» Андреа, тормознув, остановился у полуразрушенного аббатства.

И тотчас же появился Стефано Манджаротти — он приветствовал гостя, как старого знакомого.

— Уже утро, — он протянул руку для приветствия, — а вы, синьор, на работу?

— Да, — ответил Андреа, здороваясь со сторожем, — у меня мало времени, и надо все успеть.

— Никак не могу взять в толк,— произнес сторож, провожая Андреа к запущенной вилле,— и почему это синьору Отторино так срочно понадобилось приводить все это в порядок? Ведь он столько времени не был тут...

Андреа, вспомнив последним разговор со своим работодателем, произнес;

— Синьор дель Веспиньяни утверждает, что у него какая-то заминка...

— И с чем же? — поинтересовался сторож, с интересом посмотрев на архитектора.

— Да вроде бы с деньгами...

Сторож расхохотался.

— С деньгами?! Ха-ха-ха!

А к чему вы смеетесь? — спросил Андреа, немного обидевшись — видимо, он решил, что Стефано не доверяет его словам.

— С деньгами? Ни за что в это не поверю... Ведь у этого дель Веспиньяни денег куры не клюют... — лицо Стефано сразу же приобрело очень серьезное выражение. — Я вот к чему: ведь он, наверное, давно уже забыл об этой вилле — И тут вдруг вспомнил. К чему бы?

— Говорит, что хотел бы привести все это, — рука Андреа описала широкий полукруг и остановилась на запушенном имении, — что хотел бы привести это в порядок и сдать то ли в аренду, то ли даже продать...

Стефано прищурился.

— Продать?

— Да. Вас что-то удивляет?

— Не знаю... Но это так непохоже на дель Веспиньяни, — сказал тот.

— Непохоже? Почему?

— Ведь это имение — их родовое гнездо.

Ну, — улыбнулся Давила, — у этого дель Веспиньяни столько родовых гнезд...

Неожиданно Стефано спросил:

— А вы давно с ним знакомы?

— С кем?

— С синьором дель Веспиньяни.

Андреа не хотелось говорить ни о том, как, при каких обстоятельствах он познакомился с Отторино, ни о той странной поспешности, с которой он отправил его сюда, на Сицилию, и потому, что-то неопределенно пробормотав в ответ, он сказал:

— Да-а-а... Работы тут много.

— Для вас, — улыбнулся Стефано. — А синьору Отторино одна работа — платить.

— Граф не обидел меня с деньгами, — ответил Андреа, — и вообще, мне показалось, что он — очень щедрый и великодушный человек.

— Щедрости у него действительно не отнимешь, — согласился Манджаротти, — а вот что касается великодушия, синьор...

И вновь Андреа решил не вдаваться в подробности — не выяснять, почему же сторож отказывает графу Отторино дель Веспиньяни в великодушии.

Он только подумал, что при случае надо будет обязательно расспросить Стефано о его нелюбови к Отторино — если, конечно, такой случай предоставится...

Случай предоставился, и очень скоро — куда скорее, чем мог даже предположить сам Андреа, в тот же день.

Уже ближе к вечеру, когда Андреа, очень довольный проделанной работой, подошел к автомобилю, чтобы ехать в Алессандрию ночевать, Стефано попросил его подвезти к поселку.

— Мне ведь надо сделать кое-какие покупки, — объяснил он. — Чай, кофе, сигареты... Чего-нибудь поесть. Да и из одежды надо было бы что-нибудь купить.

— И вы всегда ездите за такими мелкими покупками в Алессандрию?

— Ну, неужели в Палермо...

Андреа открыл переднюю дверку, сделал приглашающий жест, и Стефано уселся рядом.