Хризалида - Варвара Малахиева-Мирович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ведовских даров не хочу я…»
Ведовских даров не хочу я,Ни узорочья, ни обаяния.Жизнь обморочить, колдунью злую,Нет у меня желания.
Сеть обманов, утрат и позоровСплетает пусть невозбранно.Сеть разорвет и развеет скороМара — Морена — Моряна.
[1921]«Море синих облаков…»
Лиде Арьякас
Море синих облаковИ колосьев белых море.Свежих ветра парусовПлеск и лепет на просторе.
Ты плыви, мой легкий челн,По струям межи зеленой,Меж весомых хлебных волн,Полуднем осеребренных.
Частоколы и жильеМреют маревом далеко.Сердце вольное моеШироко и одиноко.
28 июля 1922, Сергиев Посад«Хорошо в лесу заблудиться…»
Лису
Хорошо в лесу заблудитьсяИ тропинку домой затерять,По-лесному начать молиться,Научиться у трав молчать.
И, глядя на беличьи лёты,Полюбить опасность скачков,Забыть дела и заботы,И звук человечьих слов.
И в зеленых глубинах лесаЗатонуть освеженной душой,И бездумным, безликим, безвестнымСтать собратом твари лесной.
Под высокой сосной приютитьсяИ, подобно больному зверью,В опавшие хвои зарытьсяИ окончить дорогу свою.
5 сентября 1922, Сергиев Посад«Знахарке, травы лесные…»
Знахарке, травы лесныеМне повинуются все.Утром стоят повитыеБелым туманом в росе.
Каплей за каплей все тайныВыскажут мне до полдня,После полудня их знаю,Знают и травы меня.
Эта — целит от безбожья,Этой — покроется грех.С этою будь осторожен —Эта — лукавее всех:
Тихой такой обернется,Как молоком напоит.Вдруг вся утроба зажжется,Вспрыгнешь, как змей, ядовит.
Всё, что любимо, разлюбишь,Сам себе станешь немил,Жить в намогильниках будешь,Выть по ночам у могил.
Травушка, травка лихая,Как и зачем будешь жить?Тихо трава отвечает:Буду тебе ворожить.
10 сентября 1922, Сергиев ПосадПоездка в Горячие ключи
Не одна-то в поле…
…Ах…
Не одна-то в поле дороженька…
1. «На мохнатых лапах ели…»
На мохнатых лапах елиЗалегли снеговички.Все без лиц, в шубейках белых,Осторожны и чутки.
Уши кроличьи пригнувшиК спинкам круглым, тишинуСторожат в лесу уснувшем,Ждут владычицу-луну.
И когда луна выходит,Весь народ снеговичковХоровод немой заводитС тенью веток и сучков.
До утра в неслышном танцеЗыблют лес они, покаДень плеснет на них багрянцемИз пурпурного цветка.
2. «Удаль и грусть. И приволье…»
Борису Б<ессарабову>
Удаль и грусть. И привольеВ ночь убежавших полей.Эй, позабудь свою долю,Сердце по снегу развей.
Видишь, леса нарядились,Вышли царевну встречать.Сны про неволю ей снились.Сны эти надо прогнать.
Воля, раздольная воляПесней летит по холмам.Эй, размечи свою долюВьюгой по снежным полям.
3. «Леший, леший, если хочешь…»
Леший, леший, если хочешьСердце сказкой обморочить,Сердцу весело кружить,Путь из лесу позабыть.
Вот из лунного туманаВышла белая поляна.На поляне семь волковИщут волчьих пастухов.
Беспастушное мы стадо.Пастухов нам зимних надо.У кого Егорьев дух,Тот и будет нам пастух.
Волки, пусть я не Егорий,Попытаюсь Вам на гореПастухом Вам зимним быть,Волчью волю укротить.
Леший вкруг поляны кружит.На поляне волки служат.Пали белые ничкомПеред новым пастухом.
4. «Засинела в поле синь…»
Засинела в поле синь.Запушилась пороша.Ты, судьба-злодейка, сгинь,Веселись моя душа!
Пей морозный хмель степей,Пей предвестье вьюг ночных.Белой смерти чашу пейНа просторах снеговых.
5. «Там, на ветке, опушенной…»
Там, на ветке, опушеннойЛегким лунным серебром,Гамаюн поет влюбленныйДолгой ночью об одном.
Всё о том, что любит, любитОн царевну-красоту,Ту, что жизнь поэтов губит —Непостижную мечту.
6. «Плывет с холма на холм дорога…»
Плывет с холма на холм дорогаС волною пенно-снеговой.В полях вечерних грусти многоИ много радости земной.
Земной, живой, разгульно-жадной,Такой простой, такой смешной,Такой томительно-отраднойНад спящей мира глубиной.
7. «Передул дорогу снег…»
Передул дорогу снег.Тяжелее санок бег.Месяц желтый всё мутней.Дали сизые бледней.Стонет елка на юру.По далекому бугруЗамигали огоньки —Это волки у рекиПереправу сторожат,Съесть гуляк ночных хотят.
3–4 декабря 1922, Сергиев Посад«Сень серебристых тополей…»
Сень серебристых тополейДушистой влагою ветвейСтруит у моего окнаЗеленый свет речного дна..
Как сладко спать в траве речнойРусалкам в полдень золотой,Воспоминанье о землеВ подводной затерявши мгле.
И спать, и ждать, как луч луны,В кристалле трепетной волныРазбившись с голубых высот,По сердцу мертвому скользнет.
6 июня 1926, Москва«Песни мои, песни…»
Песни мои, песни,Гусли мои, лады.Сокол в поднебесьи,Крестик за оградой.
Парус белокрылыйГонит в ночь Моряна.Не догонишь милойСредь ночных туманов.
Канет путь БатыевБезоглядно в море.Гусли золотые,Горе мое, море.
3 февраля 1929, Сергиев Посад«Река прозрачна и мелка…»
Река прозрачна и мелка,Но сквозь плотины старой балкиСо дна глядит исподтишкаЗеленокосая русалка.
Сверкнул топазом серый глаз,Мелькнуло призрачное тело.Коса по доскам расплелась,И вся доска позеленела.
И всё пропало, и опятьНапрасно в щель моста гляжу я,Лишь только водорослей прядьКачает на плотине струи.
24–25 сентября 1929, ночь«Заповедным темным бором…»
Заповедным темным боромЯ иду в ночи одна.На тропе моей узорнойВорожит луна.
Чьи-то кости забелели,Кто-то выставил рога.В обомшелой старой елиСпряталась Яга.
Воркотня старухи злаяОцепила страхом лес.Воет волк, лисица лает,Мутен свод небес.
В облаках сгустились рожиТемно-серых чудищ зла.Неужели волей БожьейЯ сюда пришла?
1 мая 1930, Тайнинка — СофриноИЗ КНИГИ «ЗИМА»
