Хризалида - Варвара Малахиева-Мирович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VI. «Я шел к заоблачным вершинам…»
Я шел к заоблачным вершинам.Хотел я там поставить флаг,Где не был смертный ни единыйИ<з> тех, кому не ведом страх.
Я пил дыханье горных высей,Алмазный холод ледников,За рубежом их причастилсяНетленной чистоты снегов.
И был уж близок вожделенныйГоры серебряный престол,Когда в ущелье смертной сениНечеткий шаг меня привел.
Кристальный лед могучей властьюМеня объял со всех сторон.И у подножья гор прекрасныйМне снится восхожденья сон.
VII. Страшный суд
Привык я спать в моей могиле.Давно я черной стал землей.Но вот зиждительные силыВновь сочетаются со мной.
И вновь я дух, и вновь я тело,И слышу — ангелы зовутМеня у горнего пределаНа Страшный суд.
И грозно память оживаетСквозь миллионы мертвых лет,Пути земные вызываяИз тьмы забвения на свет.
О, для чего мне эта встреча?Я был земля, и был я дух.И как же я теперь отвечуЗа них, друг другу чуждых двух?
24 ноября 1927, Сергиев Посад«Страна сияющего инея…»
Страна сияющего инея.В серебряных туманах лес.Уходят ели в небо синее —Их каждая вершина — крест.
Тысячецветное, искристоеПространство снежное холмов.Не Твой ли, Света Мать Пречистая,Земле хранительный покров?
И эти дали бирюзовые,И лучезарность тишины —Не Твой ли отблеск, нам дарованный,Твои о грешном мире сны?
21 января 1928, Софрино — Лосиный Остров«Подайте страннице убогой…»
Подайте страннице убогой,Иду к святым местам.Разбились лапти на дорогах,Котомушка пуста.
Кто может — дай щепотку чаю,Отсыпь и сахарку,В пути я, грешница, признаюсь,Люблю попить чайку.
Прикинь копеечку на свечку,На общую свечу,О всякой доле человечьейМолиться я хочу.
Лихих собак попридержите,Подол весь изорвут.В лохмотьях как войти в обитель?Монахи засмеют.
На Валаам — не та ль дорога?Ой, ширь, ой, высь кругом.Просторна горница у Бога,Странноприимный дом.
[1928]«Нужен мрак. Нельзя в потоке света…»
Нужен мрак. Нельзя в потоке светаСердцу смертному бессменно пребывать.На земле зима идет за летом,Ночь идет лучистый день сменять.
Скорбь нужна, чтоб радости сверканьеВсепобедно заструилось в нас,Как в ненастье радуги сиянье,Как на черном бархате алмаз.
3 сентября 1928«Уж вы елочки…»
Уж вы елочки,Богомолочки,Вы о чемШепоткомСовещаетесь,На пустырьВ монастырьПробираючись?Там не рады вам.За оградоюВсё по-новому:Ходит бес,Лапой крестВыкорчевывает.
11 сентября 1928«Ты святой Софии вольница…»
Ты святой Софии вольница.Я ушкуйник удалой.Завтра, чуть ударят в звонницы,Обвенчаемся с тобой.
Лодка легкая оснащена.Вдосталь луков, стрел, мечей.Есть края, где я не гащивал,Где не ждут еще гостей.
Налетим быстрее кречетовНа несчастное птитво.Только думать долго нечегоИ дрожать над головой.
11 сентября 1928«Безлюбовный и безверный…»
Безлюбовный и безверный,Лишь на злое зоркий глаз,Благосклонно лицемерный,Отведи, Господь, от нас.
Ясно видеть, четко слышать,Крепко верить, твердо знать.Ниспошли, Творец, нам свышеБлагодать.
14 октября 1928«Я — Каин. Брата моего…»
Я — Каин. Брата моегоВчера я камнем поразила.Он спит, и разбудить егоПод солнцем нету силы.
И слышу: от его челаСтруится холод ледяной,И очи осенила мглаНедвижной пеленой.
Как воск беленый, он лежит,Уста сомкнутые молчат.И это значит — он убит…О, Авель, о, мой брат.
Ты спишь. И твой покоен сон,А мне уж не уснуть —Во тьму пространств, во тьму временВлечет проклятья путь.
Не будет отдыха на нем.Могильным мраком станет свет.Горит печать на лбу моем —Братоубийства след.
18 января 1929, Сергиев Посад«Наливается и зреет…»
Наливается и зреетЗолотой на ветке плод.С каждым мигом тяжелее,Каждый миг свершенья ждет.
И наклонится покорно,И отдаст в сужденный срокОн земле могильной зернаИ незримый в них росток.
А когда свершится чудо,Стебель выглянет на свет —Где он будет, кто он будет,Плод, которого уж нет?
25 февраля 1929, Москва«Длинный-длинный перрон…»
Длинный-длинный перрон.На упоре чугунных колоннКровля-крышка гигантского гроба.Сколько тут, как могильных червей,Проползло днем и ночью страстей,Суеты, и корысти, и злобы.
Сколько раз и меня паровозК этим сумрачным аркам подвезС непрерывной моею тоской,С неизбывностью нужд и сует.Девять лет, девять горестных лет…
Вечный мир им и вечный покой.
16 октября 1929«На той стене, где были фрески…»
На той стене, где были фрески:Звезда, младенец, три волхва, —Теперь бесстыдные гротескиИ нечестивые слова.
Но всё осталось за стеною,Как было — вещая звезда,И перед Светлою ЖеноюВолхвы, Младенец и стада.
31 октября 1929, Сергиев Посад«Пёсьи головы — опричники…»
Пёсьи головы — опричники —С гиканьем по селам шастаютЗа потехой, за добычеюНа великое несчастие.
Где метлой своей поганоюПостучат злодеи в горницу,Лютым псам на растерзаниеЧеловечья жизнь готовится.
Ой, ты, царь Иван Васильевич,Ой, дела, дела бесовские…Стонет земщина бессильная:«Высока стена Кремлевская».
18 февраля 1930«…И в дни потопа говорили…»
…И в дни потопа говорилиО хлебе, масле, молоке,Играли в кости, ели, пили,И меч карающий в руке
Всевышнего над их домамиКазался там простым дождем,Пока свирепыми волнамиПотоп не хлынул в каждый дом.
И лишь тогда понятным стало,Зачем был осмолен ковчег,И в покаяньи запоздаломК вершинам гор безумный бег
Народ смятенный устремляяЗабыл игру, и хлеб, и кров..И смерть, глухая и немая,Над всем простерла свой покров.
6 марта 1930, Томилино«В сиреневых вечерних розах…»
