Первый марсианский поэт-лауреат - Т. Э. Оливант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Приговорили к каторге?
- Да. Он должен был отработать пять лет на рудниках. Но он так туда и не доехал. Вместо этого Торговцы продали его Аугментам. Я знаю, ты сейчас скажешь, что этого не может быть, но это было.
- Откуда ты знаешь?
- После того, как они выкрали его и превратили в Аугмента, он пришёл повидаться со мной.
Губы Толли уже почти сложились в слова «это невозможно», но он заставил себя проглотить их. Прежде всего, новых Аугментов не появлялось уже пятьдесят лет. И если бы приятель девушки стал одним из них, никто бы не позволил ему вернуться домой. Это была часть договора. Становишься Аугментом — избавляешься от прошлой жизни. Никаких исключений.
И всё же он не думал, что Эстер лжёт. Не теперь, когда он умирает.
- Прошло три года, когда он появился. Он просто постучал в дверь. Прийти без приглашения? На Спутнике-3? Естественно, я схватилась за пистолет. А он просто стоял и ждал, пока я открою. Сначала я не узнала его. Его лицо было…
Рука Толли прикоснулась к его подбородку. Это была брутализация черт лица, сопутствующая процессу аугментации. Даже сейчас её до конца так и не отладили. Вроде человек, а вроде и нет. Именно поэтому о-люди не любили их. Он отнял руку от лица. Его кожа теперь напоминала кожу трупа.
- Поэтому я просто глазела на него через видеоэкран у двери. Он смотрел прямо в камеру, ничего не говорил, не двигался. Просто ждал, пока я спрошу «кто там?».
- И что ты сделала, когда узнала его?
- Ну, а ты как думаешь? Я треснула по кнопке открытия и кинулась его целовать. Это был самый долгий поцелуй на свете. Я плакала и обнимала его. Потом мы вошли внутрь, и…
Внезапно она вспомнила, с кем говорит.
- Проще говоря, я знала, о чём говорила, когда сказала, что не все Аугменты асексуальны. Мы смогли наконец поболтать только на следующее утро.
- Он рассказал тебе о процессе аугментации?
- Он не помнил большую часть этого. По-любому не хирургическую часть, когда ему курочили мозг. Это всё прошло мимо. Но он вспоминал тренировки, два года, проведённые в одном из их центров, где промывают мозги, чтобы сделать идеального Аугмента.
- Не такого уж и идеального, раз он пришёл к тебе.
- Верно. Оказалось, что дети со Спутника-3 крепче, чем Аугменты могли себе представить. Он сопротивлялся на каждом шагу. Каждый раз, когда они требовали лояльности, он лгал им. Он сохранил часть себя отдельно. Даже когда он стал Аугментом, он как-то смог сохранить в себе что-то живое от мальчика со Спутника-3.
Эстер замолчала. У неё как будто уже не было слов.
- Но этого не хватило надолго? - мягко спросил Толли.
- Нет. Технология Аугментов постепенно отравляла его мозг. Он приходил ко мне, пока не потерял всё. Но он знал, что это всего лишь вопрос времени. Он звонил мне раз в месяц в течение примерно года, и каждый раз он становился всё более чужим… Более далёким. И в конце концов он просто исчез.
- Умер?
Эстер улыбнулась.
- Мы же не в кино, забыл? Нет, тут не было трагического конца. Просто однажды он не позвонил. Но я знаю, что произошло.
- Что?
- Аугменты украли его душу.
- Это звучит слегка… пафосно.
- Да? Трудно жить душа в душу, когда души-то и нет. Они убили в нём всё лучшее, и я не смогла спасти то, что осталось.
- Понятно, почему ты ненавидишь меня.
- Я не ненавижу тебя. Не сейчас, во всяком случае. И вообще вряд ли ненавидела когда-нибудь. Это ваша система прогнила, Толли. Это её надо менять.
- В этом-то и проблема, - пробормотал Толли. - Я создал эту систему. И у меня не осталось времени, чтобы это остановить. Я по-настоящему жалею об этом.
- Не время сейчас для сожалений. Пора использовать твой аугментированный мозг, чтобы вычислить, как уберечь шахтёров. Чёрт возьми, Толли, ты не можешь просто сдать их!
- Боюсь, мой мозг сейчас просто обычный мозг о-человека. Я отключил аугментацию.
- Ну так включи её нафиг обратно! Что тебе терять-то?
Глава 42
Толли вгляделся в раздробленные синапсы своего истерзанного мозга. Может ли он это сделать, cнова включить погашенные аугментированные области? Это, конечно, ускорит распад. По его расчётам, оставалось семь часов. Если он включит аугментированные гормоны и мозговые функции, у него останется час, и то — если повезёт. Но по крайней мере он сможет принести пользу в этот последний час.
- Я могу попробовать, - сказал он.
- Что мне делать?
- Просто сиди рядом, на случай, если я снова вырублюсь.
Он закрыл глаза и почувствовал, как рука Эстер сжала его руку.
Мозг. Вид похож на пейзаж. Геологические особенности, разные области коры, извивающиеся цепочки холмов. Конечно, он не мог видеть их своими глазами, но чувствовал их по мере активации синапсов.
Он не стал трогать области вроде неокортекса и других хранилищ памяти. Они и так уже были повреждены, и Толли знал, что если перегрузит их слишком сильно, с большой вероятностью мозг отключится и больше никогда не восстановится.
Вместо этого он сосредоточился на более примитивных частях мозга. Он включил аугментированные разделы амигдалы, которые могли усиливать гнев. Подкрутил поток мозговой жидкости у гипоталамуса, отвечающего за агрессию.
Впрочем, он не собирался становиться бешеным зверем. Он мысленно включил все рубильники для активации повышенной вычислительной нагрузки. Если он хочет перехитрить Роухана, понадобятся все соки, которые он сможет выжать из своего мозга.
Потом он запустил гормоны.
Его встряхнуло, когда все его возможности Аугмента вышли на прежний уровень. Он почувствовал, как ногти Эстер впились ему в ладонь, в то время как тело напряглось и задрожало, но он не мог с этим справиться. Через несколько секунд спазм прошёл сам.
- Ты всё ещё в сознании?
Толли глубоко и хрипло вздохнул. Хорошо. Как же хорошо.
- Да. Пошли, надерём кое-кому зад.
- В этом веке так уже не говорят.
Толли поднялся и пошёл к выходу. Как же здорово, когда конечности снова тебя слушаются!
- Стой! Они сказали, то буду стрелять, если мы высунемся!
Наверное, нужно подстроить уровень адреналина, подумал Толли, замерев с рукой на двери. Разум летел вперёд. Он оглядел комнату. Взгляд задержался на крышке мусоропровода, того самого, что поглотил злосчастные Дерековы ботинки.
- Наш выход, - сказал он, указывая на крышку.
- Эээ… Что-то он маловат.
Отверстие было меньше фута в диаметре.
- Это дыра маленькая, а труба за ней шире. Я знаю точно.
