Хирург Коновалов (СИ) - Волкова Дарья

– Нет у нас романа!

Не хочу. Не могу. Обсуждать даже с подругами. Хотя Миху обсасывали только так.

– Ну, нет и нет, – Римма делает обманчивый вид, что не спорит. – Кир говорит, что это какой-то исключительно серьезный и авторитетный мужик.

Но я на подначку не поддаюсь. Пока. А вот спустя пару коктейлей вдруг зачем-то вываливаю подругам про эпилированный пах. Ну, потому что они натиска любопытства не ослабляют, а это замечательно переключает их внимание! Лучше про пах, чем про… про что-то другое, чего я не понимаю, но уже боюсь. Ну и я уже очень сильно не трезва, это тоже факт. В общем, логику в моих действиях искать бесполезно, когда я открываю мессенджер.

Инна Ласточкина: Вадим, у тебя дикпик есть?

Вадим Коновалов: Имеется.

Инна Ласточкина: Пришли.

Вадим Коновалов: Нет.

Нет? Нет?! Что значит – нет?! А для кого ты его тогда делал?! Альбина и Римма даже притихли, слушая мое возмущенное сопение.

Инна Ласточкина: А для кого ты его делал?!

Вадим Коновалов: Для Наиля.

У меня мозговой ступор. При чем тут Наиль?! А Вадим накатывает мне еще.

Вадим Коновалов: Ты сколько выпила?

Инна Ласточкина: Я стекл как трезвышко.

Вадим Коновалов: Где ты?

Инна Ласточкина: Нет дикпика – нет адреса.

Вадим Коновалов: Выпорю на хрен. Адрес?!

Ну и пожалуйста. Сам напросился.

***

Булат как-то, подвыпив, рассказывал, как забирал Гульнару из бара, где она сидела с подружками. Я помню его искреннее возмущение самой ситуацией. Помню, как ржал и троллил. Ну, сидят девчонки, отрываются, чего такого?

После требования прислать фотку члена я моментально понял, что Инка тоже отрывается. И хорошо, если с подружками. Да точно, с подружками, Инна же говорила, что в субботу отмечают чей-то день рождения. Но сейчас снисходительности по поводу такого отрыва у меня не было. Если дело дошло до требования фоток члена, то…

Машина нырнула под поднятый шлагбаум. Темирбаева я теперь прекрасно понимал.

***

Хороши, красотки. Все трое. Инна говорила, что это ее подруги с университета. Умные девочки, теоретически. Угу, как же. Сейчас – три пьяно хихикающие девицы. Хоть звони Темирбаеву с просьбой поделиться опытом!

Кое-как запихиваю всех троих в машину, выбиваю из девиц адреса. Салон моего автомобиля на время превращается в караоке-бар. Терплю, что еще остается. Ох, Ласточка, возмездие будет неотвратимым. И сладким.

Но, конечно, не сегодня.

– Я не просила меня забирать, – надувает губы, когда мы остаемся в машине вдвоем.

– Считай, что я отплатил тебе за то, что ты забрала меня тогда с турбазы.

– Секса не будет.

– Конечно, не будет. Тебе за плохое поведение не полагается.

Фыркает. Разворачивается ко мне всем корпусом.

– Брезгуешь, если я пьяная?!

Толку с ней разговаривать с такой. И в этом мы с тобой, кажется, похожи, Ласточка. Умеем редко, но метко.

– Приедем – засуну тебя под холодный душ.

– Домой хочу.

– Щас прямо.

***

К тому моменту, когда мы приезжаем к Вадиму домой, я немного трезвею. По крайней мере, не несу чуши. Вадим на кухне разводит мне какие-то порошки, заставляет выпить. Интересуется, не тошнит ли меня, а потом отправляет в ванную.

То ли под действием порошков Вадима, то ли под влиянием теплой воды во мне какого-то черта просыпается сентиментальность. После ванной устраиваюсь на краю его кровати, чистая, умытая, с почищенными зубами, почти трезвая. И до одури, до слез и соплей хочу, чтобы он меня обнял, несмотря на все его фырканье и мое не самое приглядное поведение.

Слышу за спиной вздох, потом шорох. Вадим притягивает меня к себе.

– Иди сюда, алкогольвица ты моя…

Уткнувшись носом ему в шею и закинув на него ногу, мгновенно засыпаю.

***

Утром ноль упреков. Снова какой-то порошок, вместо кофе травяной чай, но свежая выпечка неизменна. Читаю переписку, мне дико стыдно. Слов подобрать для извинений не получается.

– Почему именно Наилю? – выпаливаю, не поднимая взгляд от телефона.

– Ну а кому еще может нормальный мужик отправлять фотки члена? Только урологу, – я только булькаю, а Вадим уточняет: – Так, показалось кое-что, – а потом встает. – Пошли на массажный стол.

Нет-нет, секса мне сейчас точно не хочется!

– Никакого секса, только массаж, – Вадим словно читает мои мысли. – Токсины надо, в том числе, и механически выгонять.

Я не очень понимаю, о чем он. Но безропотно иду за ним.

Обманул, разумеется. Но у меня ноль возражений по этому поводу. К тому моменту, когда скользкие от масла пальцы Вадима гладят меня там, где мне больше всего нравится, я капитулирую окончательно. Я признаю свое поражение.

Но в тот момент я еще не знаю, что сам акт о капитуляции с максимально четкими формулировками будет подписан через три дня.

***

Среда. Середина рабочего дня. Ничего не предвещает.

Приходит сообщение от Вадима

Вадим Коновалов: Соскучился ужасно. Поехали после работы вместе.

Я выпадаю из рабочей обстановки, просто сижу и смотрю на слова на экране смартфона.

Соскучился ужасно.

Что ты со мной делаешь, Вадим?! Ты не должен быть таким! У нас все «пока» и «только про секс»! В этом не может быть «соскучился жутко». Или… или это только я такая? Усложняю? Гиперболизирую? Или делаю еще какую-то лютую дичь?

Мои размышления прерывает звонок телефона. Татьяна, секретарша Бурова.

– Зайдите.

Прежде чем выйти из кабинета, набираю ответ:

Инна Ласточкина: Хорошо, только в машину я к тебе сяду за территорией клиники.

Вадим взбесится, когда прочитает, я это точно знаю. Но я упорно цепляюсь за идею «Никто не должен знать». Хотя, судя по словам Кирилла, уже знают – если не все, то многие.

Миссия провалена.

***

– Такие вот дела, ИнЛеонидовна, – Буров откидывается в кресле. – Понимаю, что мы с тобой о таком не договаривались. И даже если откажешься – пойму. Ну, – хмыкает в усы. – Почти пойму. Если надо время подумать – думай. Дня три у тебя есть. А потом мне надо что-то решать и отвечать.

Я медленно киваю. То, что сказал мне Григорий Олегович – не то, чтобы сильно меня удивило. О том, что в Сибири строят филиал клиники, я знала. Но вот то, что там сейчас про*бался субподрядчик, который монтировал информационную систему – это новые вводные. Но умение работать с форс-мажорами – без этого в нашем деле никак.

Кому-то надо лететь на место, разбираться, договариваться заново, контролировать, в общем – разгребать. И по-хорошему, это надо делать мне. Хотя, да, долгосрочные командировки при моем трудоустройстве не обсуждались. А там дел на несколько недель, а то и месяц, или даже два.

Надо бы соглашаться. Это профессионально. Это правильно. Но… Вадим.

А что – Вадим?

– День-два дайте на подумать.

– Понимаю. Уважаю. Думай.

***

Отставив в сторону вопрос «А что – Вадим?», я оставшееся время прикидываю, что и как. Все тут, на месте, вроде отстроено, и на несколько недель я могу уехать. Кирюха должен сдюжить. Если что, я все равно буду на связи. Кручу так и эдак, изучаю документацию по филиалу.

Но к концу дня окончательного решения у меня нет. Потому что – Вадим.

А что – Вадим?

Я не знаю – что!

Когда рабочий день заканчивается, я пишу Вадиму сообщение:

Инна Ласточкина: Я всю. Выхожу.

Пока собираюсь, пока то и се, и еще Кир мне звонит по поводу завтрашней текучки. В общем, минут через десять я еще на месте. И на мое сообщение нет никакого ответа. Оно даже не прочитано. Эй, Вадим, вообще-то это ты «дико соскучился»! Проходит еще десять минут. Ничего не меняется.

Я звоню. Вадим не отвечает. Набираю еще раз. Безрезультатно. Плюнув на свое «никто не должен знать», звоню Офицерову, он пока на месте и даже любезно сообщает мне, что Вадим из здания еще не выходил.