Как убедить тех, кого хочется прибить. Правила продуктивного спора без агрессии и перехода на личности - Бо Со
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большую часть истории проведения чемпионата мира по дебатам среди школьников на нем безраздельно доминировала горстка богатых англоязычных стран. Внутри этой группы на самую верхушку с восемью победами поднялась Австралия (далее шли Шотландия и Новая Зеландия с четырьмя победами каждая). Но к нашему появлению конкуренция стала куда более жесткой; в финал регулярно выходили такие страны, как Южная Корея, Словения и Объединенные Арабские Эмираты. В последний раз Австралия выигрывала чемпионат семью годами ранее, в 2006-м.
Структура соревнования была проста: все команды проходят восемь предварительных раундов, а затем шестнадцать из них проходят серию раундов на выбывание, начиная с одной восьмой финала (идеальным результатом считалась победа в двенадцати раундах). Единственное, из-за чего команда могла проиграть в каждых отдельно взятых дебатах, был аргумент-возражение соперника, сумевший убедить аудиторию; за это команда зарабатывала за раунд в среднем четыре очка. Чтобы победить в турнире, сборной нужно было успешно опровергнуть сорок восемь аргументов.
Итак, зарегистрировавшись в гостинице, мы с товарищами по команде превратили свой номер, жарко натопленный двухэтажный лофт с мебелью в стиле барокко, в военный штаб. Брюс сдвинул софы и прочую мебельную мелочь к стенам, чтобы освободить посередине место для большого стола и стульев с жесткими спинками. А мы разложили на поверхности кровати листы со сводками новостей и тематическими сводками, разобрали электрические розетки для зарядных устройств ноутбуков и включили телевизор на канал Би-би-си. И приступили к делу.
Такие сессии-совещания в последнюю минуту, как правило, выявляли истинные проблемы и тревоги. Если у тебя осталось несколько часов на подготовку к чемпионату мира, на что ты употребишь это время? Некоторые из моих товарищей по команде тренировались в формулировке аргументов, другие штудировали возможные темы. Я же мог делать только одно – практиковаться в опровержениях.
В теории опровержение, или искусство опровергать аргумент-возражение, – задача проще простого. Как нам еще несколько лет назад объяснил Брюс, каждый аргумент несет на себе два бремени доказывания: он должен показать, что суть его истинна и что он важен, поскольку подтверждает заключение.
Мы должны криминализировать определенные препараты… – Заключение
…потому что они вредны для нашего здоровья – Основное утверждение
Истинность: определенные препараты действительно вредны для нашего здоровья.
Важность: если определенные препараты вредны для нашего здоровья, нам следует их криминализировать.
Ни один аргумент не даст нужного результата, если он не соответствует этому критерию.
Отсюда следует: показав, что чей-то аргумент неистинен или неважен – а лучше и то и другое, – ты сможешь его опровергнуть.
Неистинность: на самом деле эти препараты не так уж вредны для нашего здоровья.
Неважность: даже если эти препараты вредны для нашего здоровья, криминализировать их совсем не обязательно.
Данная идея лежит в основе всех опровержений, как по важным, так и по пустяшным вопросам.
Нам надо купить новую машину… – Заключение
…потому что старая вышла из моды – Основное утверждение
Неистинность: старая машина на самом деле не вышла из моды.
Неважность: даже если старая машина вышла из моды, это не значит, что надо покупать новую.
Есть несколько способов показать, что тот или иной аргумент не отвечает требованию двух видов бремени доказывания.
При опровержении по аспекту правды заявляется, что данный аргумент содержит неадекватную информацию. Его содержание может быть фактически неверным («Нет, люди в наши дни не покупают меньше хетчбэков») либо лишенным доказательств («Вы не дали мне оснований полагать, что вкусы людей меняются»). А еще в нем может содержаться противоречивая информация, которая делает изложенную в аргументе точку зрения неубедительной («Да, так утверждает Cars Daily, но Motor Enthusiasts считает иначе»).
Опровержение по аспекту важности встречается в двух разновидностях. В первом варианте в нем указывается на то, что данный аргумент не важен – что в нем не содержится причины или довода в поддержку выведенного из него заключения. Оппонент мог совершить логический скачок или неверно оценить релевантность приводимого им аргумента («А кто вообще сказал, что у нас должна быть модная машина?»).
Во втором варианте опровержение указывает на то, что аргумент перевешивается другими соображениями – что он действительно поддерживает свое заключение, но существуют не менее веские причины его не принять. Например, лучшие альтернативы («Да, мы должны ездить на модной машине, но мы могли бы достичь этого, прокачав старую») или конкурирующие соображения («Да, мы должны ездить на модной машине, но мы также должны жить по средствам»).
Словом, на практике опровержение – дело очень даже непростое.
В буддийских суттах Саччака, вступив в спор с Буддой, оказывается в весьма незавидном положении. Будда предупреждает Саччаку, что, если тот не сможет ответить на вопрос, поставленный трижды, «его голова [расколется] на семь частей»[22]. Мне кажется, бедняга тогда испытывал чувство, очень похожее на то, которое посещает вас, когда вы готовите опровержение. Ты, находясь под сильнейшим прессингом, ищешь ответ, который может материализоваться, а может и не материализоваться.
* * *Позже тем вечером, когда мои товарищи по команде уже легли спать, я вышел на территорию отеля и устроился в пластиковом кресле у пустого бассейна. Из открытых окон близлежащих корпусов доносились звуки разговоров других команд, готовившихся к грядущему состязанию. Один женский голос, на редкость богатый и мощный, перекрывал остальные. Говорившая выдавала аргументы быстро и громко: едва я начинал вникать в одну ее мысль, как она подбрасывала следующую, и я быстро «закопался» и почувствовал, как в груди моей что-то сжалось. Ведь это было именно то, чего я боялся, – перспектива упустить свой шанс и остаться у разбитого корыта.
* * *Первый день состязаний – понедельник – начался для нас в семь утра с завтрака. Люстры зала на первом этаже гостиницы не освещали ничего примечательного: несколько сотен подростков в явно дискомфортных, сковывающих движения строгих костюмах двигались с подносами вдоль стойки буфета. Но стоило мне войти в зал, как уши мои приспособились к звуку, и я услышал, что люди повсюду – вокруг длинных столов, у едва теплых пароварок, да везде – что-то кричат, что-то друг другу объясняют, о чем-то спорят.
Раньше этот аспект турниров по дебатам здорово меня озадачивал: где люди находят силы и энергию спорить не только во время напряженнейших раундов, но и до, и после них? А потом я понял, что одни делают это, чтобы заранее оценить уровень конкуренции, а другие просто пользуются возможностью дополнительно попрактиковаться. Ко второй группе вопросов вообще не было. Такие уж тут собираются люди. Словом, входя в одиночку в помещение, наполненное участниками дебатов, жди атаки.
И вот посреди завтрака, сидя за столом с перуанцами и чилийцами, спорившими друг с другом по-испански, я боковым зрением заметил приближавшуюся фигуру. Высокая и угловатая, одетая в черный костюм, она замаячила сбоку узким треугольником. Я посмотрел на свободное место справа, затем на свою тарелку с яичницей-болтуньей. «Тут свободно?» – услышал я. Пока парень садился, я мельком увидел его черные волосы, расчесанные на косой пробор. «Меня зовут Габриэль, я с Филиппин», – представился он и уставился на меня своими темными миндалевидными глазами.
«Ты же согласен, что альтруизм – это миф?» Я понимал, что если капитулировать сразу, то дальнейшее общение можно прекратить тут же, так сказать, на взлете. Но что-то в голосе Габриэля, пронзительном и умном, всколыхнуло во мне чувство гордости, и я отказался от этой идеи.
