Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

недалеко от леса в степи. Дальнейших планов врагов он не знал, но надеялся выведать их намерения по поведению. А заодно он собирался помочь освободиться хоть кому-нибудь из пленных разбойников, если обстоятельства позволят сделать это.

Ночью он перебрался через реку. Но сразу не рискнул приблизиться к стану врага, остерегаясь быть замеченным. Прячась в густом кустарнике, он долго и внимательно наблюдал за всем, что происходило в лагере. Внимание Антипа не обошло ни одно передвижение по лагерю как военачальников, так и простых воинов. Вот только пленных он нигде не видел. Видимо, ордынцы успели отправить их туда, откуда уже никто из них никогда не вернется.

Обходясь без пищи и воды, Антип провел в кустарнике два дня и две ночи. Но войско ордынцев стояло на месте, словно не собираясь в ближайшее время никуда двигаться.

Над головой еще дрожали звезды. Блеск их не был уже таким ярким, как с вечера, и в пепельно-серой бездне неба они казались угольками затухавшего костра. В тишину иногда врывалось стрекотанье очнувшегося после зимней спячки жучка. Издали доносился мерный шум журчащей реки.

Антип подумал, что если кочевники вдруг обнаружат след его пребывания поблизости, то искать начнут на этом берегу реки, возле лагеря. А он переберется на тот, где его ждет раненый, но вполне пригодный к бегу конь.

Выбравшись из своего укрытия, Антип, крадучись и прислушиваясь ко всему, добрался до берега. Безлюдье ободряло его. Держа оружие над головой, он вошел в воду. Мгновенно пропитав одежду, вода обожгла тело. Река была уже не такой широкой, как во время минувшего наводнения, и перейти ее не составляло труда. Скоро он выбрался на противоположный берег.

Что-то внутри заставило Антипа обернуться и бросить тревожный взгляд на противоположный берег. Увидев входящего в воду ордынца, он быстро юркнул в камыш и замер. Видимо, какой-то стражник успел заметить его и пошел следом. Антип невольно зауважал воина за храбрость. Он не мог припомнить ни одного случая, чтобы кочевники в одиночку решались на столь отчаянный шаг.

Разведя камыш, Антип не сводил глаз с переходившего реку врага. В утренних лучах восходящего солнца он внимательно рассмотрел его лицо, целеустремленное и, как ему показалось, настырное. Вне сомнения, враг горел желанием добраться до него. Но почему в одиночку?

Воин выбрался на берег. Он сейчас же снял с себя одежду и закутался в какую-то накидку. Мокрую одежду он старательно выжал и снова натянул ее на себя. Сжимая в правой руке саблю, а в левой – кинжал, воин пошел к зарослям. Обнажив оружие, Антип последовал за ним. Ордынец брел зарослями, продирался сквозь камыши, пока перед ним не мелькнула полянка, на которой пасся конь Антипа. Дальше он не пошел, а присел за кустом, наблюдая за поляной.

Подходящий момент настал. Сжигаемый жаждой мести за своих товарищей, Антип, как тигр, набросился на врага. Будучи застигнутым врасплох, воин не оказал никакого сопротивления. Антип перевернул его на спину, зажал левой рукой рот, а правой занес кинжал для удара. Увидев полные тоски глаза врага, он задержал руку с кинжалом на весу и сказал:

– Ах да. Те же надо б помолиться Аллаху! Што ж, даю те немного времени для молитвы. Но ежели заорешь, уберешься к своему Хосподу без покаяния!

– Што ты, казак, я ж не мусульманин. Я ж свой! – затараторил воин, как только Антип убрал ладонь от его рта.

– Не бреши, мать твою, поганец, – выругался Антип. – Свое с такими ржами копчеными, как у тя, здеся не рыщут. И шел ты за мной с оружием, а одежды, как у тя, носят токо…

– Свой я, татарин, Закирка, – заорал во все горло мужчина, совершив роковую ошибку.

Антип снова закрыл ему рот:

– Я ж тя упряждал не орать по-хорошему. Аллаху помолиться дозволенье дал. Но ты нечестный воин, Закирка, а я, было дело, даже малеха зауважал тя.

Пленник завозился под ним, отчаянно моргая и давая знак, что не будет больше кричать и поговорит спокойно. Но Антип не поверил ему. Он печально посмотрел в бегающие глаза врага и сказал:

– Не обессудь, Закирка, но я не могу отпустить тя, вражина! Но радуйся, што отправляет тя к твоему Аллаху теперя ужо честный человек. Ты будешь последним в моей жизни, ково я убью. – С этими словами Антип с силой вонзил кинжал в сердце татарина и тяжело вздохнул. – Вот она какая жизня наша, Хосподи. Пожил бы ешо, нехристь, да, видимо, его жизнь не токо мне, но и те не угодна!

Он отнес тело в тальник и забросал ветками. Теперь предстояло спешно уносить ноги. Ордынцы могли хватиться воина и начать его поиски.

День убывал. Ни проезжего, ни прохожего не показывалось на противоположном берегу. То ли бодрящий воздух действовал на Антипа, то ли убийство воина утолило жажду мести у него в груди, то ли днем он отдохнул, наблюдая за ордынцами, но спать ему не хотелось. Он просто сидел, смотрел и ждал.

Когда на другом берегу реки послышался лошадиный топот, он приподнялся и рассмотрел из-за камыша всадников. Это были ордынцы. Всадники высыпали на берег.

«Своево ишшут!» – подумал Антип и невольно покосился на кусты, в которых спрятал труп. Однако что же было делать теперь? Хватит ли у него хитрости, ума, расторопности, чтобы выбраться отсюда? Да и куда? Ордынцы на каждом шагу. Его уже, наверное, начали искать. Антип боялся пошевелиться, чтобы не выдать себя шелестом камыша, хотя рядом с ним не было ни души. «Мя ужо, наверное, ишшут, – снова подумал он. – Много врагов ишшут мя одново. Оне перевернут вверх дном всю округу!»

Он расправил вокруг себя примятый камыш, выпрямил каждый стебелек. Потом растянулся на спине и стал смотреть в небо. На его глазах гасли звезды, выцветал сумрак, светлело и голубело небо. Он и не заметил, как ночь уступила место очередному утру, а из-за камышей выкатилось солнце. Спал ли он или нет, Антип не помнил. Он не помнил и того, была ли ночь!

Быстрый перестук копыт заставил его взглянуть на противоположный берег. Там он снова увидел всадников. Кочевники о чем-то посовещались, развернули коней и исчезли из вида.

Антип один лежал в камышах.

Воины на том берегу были на конях и вооружены. А тот, кого они искали, начинал загнивать неподалеку в кустах.

Ордынцы оставили на берегу вооруженный пост. Антип даже голоса слышал, но слов не разбирал. Прошел день; на берегу ночью развели костер. Огонек замерцал и в другой стороне. Антип понял: его обложили.