Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

Ночью усталость сломила его, но он так и не сомкнул глаз, боясь сонного бреда. Рядом были враги и жарили на костре мясо, но он не мог попросить кусок себе. Рядом текла река, но он не мог подползти к ней из страха быть замеченным и испить глоток воды. У него живот вводило от голода, пересохли губы… А с другой, вражеской, стороны слышится смех.

Антип вернулся к коню. Животное встретило его настороженно. Он потянул его за уздечку в сторону реки, бормоча себе под нос:

– Приспела пора и тебе показать себя, браток. Щас напрямую от тя зависит, будем ли мы жить или же сыщем себе славную смерть. Но а энто ужо зависит не от тя, а от мя самово!

26

Султан Танбал, сложив руки на груди, задумчиво глядел вдаль. Глаза его блестели, бледное лицо покрылось легким румянцем, он шевелил губами, разговаривая сам с собой.

– Где же твоя помощь, мой любезный брат! Пора уже войску выступить на казаков и победить их. О надежда, как ты сладостна! Железная необходимость требует, чтобы кровь неверных была пролита до последней капли, чтобы и тени их не осталось на нашей земле. Только тогда к нам вернется полное господство над степью, исчезнет страх перед захватчиками.

Танбал умолк. Его глаза сияли, грудь поднималась, отблески костров освещали его одухотворенное лицо. Взгляд его устремился вдаль, в ту сторону, откуда должен был появиться гонец из Малой Орды с письмом брата или же отряд воинов, посланный для усиления войска.

– Мой любимый брат! – вздохнул султан, и голова его опустилась на грудь.

Из темноты донесся топот множества лошадиных копыт. Вскоре отряд всадников остановился у шатра, и чей-то грубый голос спросил:

– Как мне найти султана Танбала?

– Я перед вами. Приблизьтесь! – ответил Танбал.

Отряд был небольшой. Намного меньше, чем ожидал султан. Но воины были хорошо вооружены, а начальствовал над ними сотник Ильяс, блестящий воин и приближенный повелителя Малой Орды. На лицах воинов в отблесках костров отражались твердая решимость и страстное желание как можно скорее пустить оружие в ход и обрушить его на головы врагов.

Сошедший с коня сотник преклонил колено перед Танбалом:

– Вот вам письмо от повелителя Малой Орды, султан.

Танбал быстро схватил свиток и с нетерпением развернул его. Письмо было коротким и холодным. Пробежав строки глазами, султан почувствовал, что брат недоволен потерями в войске и всю вину за это склонен возложить на Танбала. Это Танбал прочел между строк. А текст самого письма был следующим.

«Брат мой! – писал повелитель Орды. – Твоя победа над разбойниками достойна похвалы, но недостойна славы. Слишком большие потери омрачают ее! Еще несколько таких побед, и мы останемся без войска, на радость врагов наших. Вот высылаю к тебе еще сотню! И больше помощи не жди. Слава полководца сияет тогда, когда он не только одержал достойную победу, но и сохранил войско…»

Сложив бумагу, Танбал засунул ее за пазуху и посмотрел на сотника.

– Когда будем выступать, великий султан? – спросил тот.

– Утром, – ответил Танбал.

– Мы готовы и сейчас, – усмехнулся сотник. – Передвигаться ночью во многом удобнее, чем днем.

– В твоих словах есть смысл, – задумался султан. – Пусть воины немного отдохнут с дороги, а я пока поразмыслю над твоими словами. – Если бы кто-нибудь в эту минуту заглянул в глаза Танбала, то заметил бы в них крайнюю досаду.

Отряд и сотник молчали, но было видно, что люди не согласны со своим полководцем. Поселение казаков было, по их мнению, лакомым кусочком, да и многие воины страстно желали свести со степными бродягами застарелые счеты.

Султан пояснил:

– Казаки уже знают о нашем походе и ждут нас. Так что сейчас не важно, когда мы будем передвигаться к ним – днем или ночью!

Сотник отдал короткий приказ, и воины соскользнули с коней. Среди них поднялся ропот. Танбал немного подумал.

– Воины! – крикнул он, и его громкий голос заставил всех утихнуть. – Я хорошо понимаю, что вы хотите разгромить казаков. И я этого хочу, поверьте. Но казаки и их поселение не уйдут от нас. Как вы считаете, стоит ли спешить с этим?

В возгласах, раздавшихся в ответ, звенела жаждой крови; воины кипели от желания немедленно ринуться в бой, и дожидаться утра им не хотелось.

– Мы передушим этих грязных шакалов! – решительно заявил сотник. – А сейчас всем отдыхать и готовиться к походу.

Танбал созвал военачальников на короткое совещание.

– Утром мы начнем великое дело, – сказал он, посмотрев на сотников. – Отсюда до врага несколько часов ходу. Поселение их хоть и строится недавно, но трудами казаков превращено в мощную крепость. Нам предстоит немало постараться, чтобы превратить ее в пепел, а казаков, которые выживут, – в жалких рабов!

Среди сотников послышалось радостное оживление:

– Мы их в землю вобьем. Мы их…

Утром войско свернуло лагерь и помчалось в направлении казачьего лагеря. Поляна опустела, все стихло; только ветер шумел и завывал в ветвях одинокой осины, точно искал убежища от тех ужасов, отзвук которых он разносил по степи.

* * *

Несколько сотен вооруженных всадников спешили к сакмарским берегам; ехали быстро, но осторожно и по возможности бесшумно. Леса стремились избежать или проскочить мимо него как можно незаметней. Звери и птицы, попадавшиеся на пути скачущего войска, норовили скорее скрыться, так как воины султана Танбала уже успели нагнать страху на всю округу.

Не доезжая нескольких верст до крепости, султан придержал коня. Он увидел скачущих навстречу всадников. Танбал опустил поводья, и его скакун полетел, как птица. Сотники поскакали вслед, а за ними двинулось все войско. У опушки леса султан остановился.

Сотник Талгат, затянутый в доспехи, ехал к нему впереди нескольких воинов. Блестевшая на солнце стальная бляха прикрывала его грудь и левое плечо. Лицо его осунулось, резко обозначились скулы. За пятьдесят шагов до Танбала сотник спешился. Подошел к султану, пал на колени, поцеловал перед ним землю:

– Мы ждем тебя, великий султан.

– У вас все благополучно? – спросил Танбал.

– Эти чертовы собаки казаки, мой повелитель, устроили нам засаду. Они убили около трех десятков воинов. Я едва остался цел!

Сотник, понимая, что жизнь его повисла на волоске, опустил голову, ожидая чего угодно, но только не милости султана.

С потемневшим от гнева лицом Танбал выхватил саблю и занес ее для удара. Сотник зажмурился. Однако Танбал вспомнил письмо брата и опустил руку. Бросив на склоненную голову ожидавшего смерти