Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

– Не посрамим, атаман, – заверили его решительно настроенные люди.

– Ну а теперя всем жрать от пуза, – улыбнулся Арапов. – Даже ежели и выдюжим натиск ворогов треклятых, то отведать похлебки Мариулиной нам долго не придется.

* * *

Кочегуров разбудил атамана перед рассветом. С загадочным видом он вывел его из землянки и бодро сообщил:

– Оглянись, Евдокимыч, красотища-то какая.

– Ты мя для тово и разбудил? – недовольно выговорил Арапов. – Я думал, враг наступает, а он.

– Туман какой непроглядный, погляди, – настаивал есаул.

– Туман как туман, – подавляя зевоту, ответил неохотно атаман. – Ты давай к укреплениям чеши и не пропусти ворогов к стенам нашим.

– А я про што, Евдокимыч. – Кочегурова так и распирало от какой-то пришедшей в голову мысли, и можно было не сомневаться, что обязательно безрассудной.

– Ну што там у тя, вываливай, не тяни, – посмотрел на него Арапов. – Но ежели зазря мя ото сна оторвал, берегись!

– Евдокимыч, дай добро на вылазку, – спросил есаул. – Энти черти не ждут нас, как пить дать. Да мы их щас под орех разделаем!

– Петро, ты очумел? – округлил глаза атаман. – Да ты…

– Василь, послухай вот. – Кочегуров прерывисто вздохнул. – Сам посуди, Евдокимыч. Ордынцы думают, што мы, дескать, в жисть не отважимся высунуть носы за укрепления супротив их войска поганова. Оне щас дрыхнут, как младенцы у мамкиной титьки! Тишина, туман. А вота и мы туточки. Развеселые и с сабельками в руках. Помашем сабельками-то, покудова оне спросонья, порубим десяток-другой, а апосля сюды, обратно. Прикинь, Евдокимыч, все вражин числом меньше будет?

Атаман осмотрелся. Мысль есаула показалась ему шальной, отчаянной, но не такой уж и безрассудной.

– А че, давай, испробуй, – согласился он. – Токо гляди у мя, людьми не рискуй понапрасну. Ежели што, в обрат заворачивай!

– Не пужайся, Евдокимыч, не подведу!

Кочегуров развернулся, чтобы бежать, но остановился и обернулся, услышав вопрос Арапова.

– Скоко людей взять собирашься? – спросил атаман.

– Зараз всех, кому коняги достанутся.

– А не много ли?

– В самый раз! Мы смогем достойно показать себя ворогам и втемяшим в их бошки, што, мол, мы не пальцем деланые и не лыком шитые!

* * *

На вылазку с Кочегуровым напрашивались все. И он готов был взять желающих. Но взял ровно столько, кому хватило лошадей.

Не теряя времени, отряд выехал за укрепления. Уже скоро казаки приблизились к лагерю ордынцев.

– Вклиниваемся в центр и рубим всех подряд, – коротко приказал есаул. – Не щадить никово! Как токо свистну, вертай коней и айда в гору!

Расчет Кочегурова оказался верен. Кочевники не ожидали от горстки казаков такой безрассудной отваги. Отряду есаула даже удалось не надолго обратить большую часть войска Танбала в позорное бегство.

Казаки рубили ордынцев с отчаянием обреченных. Паника врагов и льющаяся кровь пьянила их, заставляя творить чудеса на поле битвы.

Сердце Кочегурова кипело страшным гневом, он готов был разнести противника в пух и прах.

– Секи! Коли! – орал он, перекрикивая шум битвы, и, подобно каменной глыбе, катящейся с горы, налетел на всадника, вставшего на его пути с обнаженной саблей.

Есаул обрушил на противника всю свою ярость. И тот, словно почувствовав ее, сопротивлялся вяло и неуверенно. Он больше походил не на воина, жаждущего славы и победы, а на жалкого человечишку, который на поле боя намеренно ищет для себя смерти.

– Будь ты проклят! – зарычал Кочегуров и едва не зарубил противника.

Но из тумана вдруг появился другой воин. Стройный красивый юноша умело отразил удар казака и ввязался в бой. На удивление есаула юноша ловко владел клинком с ловкостью виртуоза. Он играючи отражал каждый выпад Кочегурова и немедленно атаковал, постепенно навязывая есаулу свои правила боя и заставляя переходить от атаки к защите.

С трудом уяснив, что сам повис на волоске от гибели, Кочегуров решил сменить тактику. Отразив сабельный удар, он изловчился и левой рукой, словно клещами, схватил его за руку, а правой – за грудь. Мощным рывком он выхватил юношу из седла и швырнул коню под ноги.

Видимо, его противник оказался лицом важным. Для того чтобы спасти его от смерти, на Кочегурова навалились сразу несколько ордынцев. Есаулу пришлось отвлечься от отважного юноши, но он запомнил его красивое лицо на всю свою, может быть, длинную, а может, и короткую жизнь.

– Ну што, здрасте вам мое, детки Аллаховы! – прогремел Кочегуров и так взмахнул саблей, что конь ближайшего воина встал на дыбы. – Вы што ж, думали вот так вота и одолеть нас? Ох и обмишулились вы, собачьи дети! Ешо вы огребете здеся свое. Помяните слово мое честное!

Не успел есаул отразить атаку четырех ордынцев, как перед ним вновь возник тот красавец, но уже на другом коне и, как прежде, ловко играя саблей, в тонкой, словно девичьей, руке.

– Во, чертяка! – восхищенно воскликнул казак, бледнея. – Будь ты бабой, то, ей-богу, сволок бы тя с коня да к попу под венец! Ну а раз ты мужик, то не взыщи.

По исказившемуся лицу красавца Кочегуров увидел, что его выкрик услышан. Воин пришпорил коня и направил его прямо на коня опешившего от такой смелости есаула. Кочегуров понял, что если не уклонится от противника, то спасения ему нет, и в отчаянии заскрежетал зубами:

– Ну, подлюга, молись!

Сильным ударом он рассек голову коня юноши, отъехал назад и прокричал:

– Вдарим его маленько напоследочек, братцы. А апосля за стены на гору, как токо свистну!

Еще один ордынец повалился с коня с разрубленной головой, но остальные только усилили натиск. А Кочегуров продолжал мужественно сражаться.

От его сильных ударов пали еще две лошади; одна придавила своего седока, а другой воин успел подняться на ноги, но его тут же обезглавила острая сабля есаула.

Появившийся из тумана третий воин проткнул саблей плечо Кочегурова. Видя, что он ранил противника, ордынец обнажил в улыбке свои желтые зубы. Но эта улыбка была последней в его жизни: сабля есаула мелькнула в воздухе, и голова врага отлетела от тела.

Кочегуров начал понимать, что продолжать бой становится опасно. Ордынцы уже успели оправиться от внезапной атаки, и их натиск набирает силу. Он звонко по-разбойничьи свистнул и, потянув коня за узду, вышел из боя.

Заслышав свист, казаки поспешили к крепости. Подул ветер, который погнал туман от леса в степь. Когда отряд вернулся в крепость, все увидели, что не хватает трех человек. Потеря значительная и невосполнимая для малочисленного гарнизона.

Пересчитав вернувшихся с вылазки казаков, Арапов не произнес ни слова. Он лишь выразительно посмотрел на есаула и укоризненно покачал