Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

Тут же, у частокола, само собой получилось совещание, которое незаметно переросло в ожесточенный спор. Недовольный непониманием казаков Арапов сгоряча готов был уйти, убежать в лес далеко-далеко, все равно куда, лишь бы убедить спорщиков в своей правоте, а не покалечить ненароком. Сибиряков, обычно живой и деятельный, несмотря на свои годы, не принимал участия в споре. Он мало говорил, больше что-то бормотал про себя и часто озабоченно качал головой. Да и у Матвея Сычева было тяжело на сердце, но он и виду не подавал, стараясь подбодрить других. По его мнению, надо было готовиться к бою – и все.

Больше всех спорили Кочегуров, Никифор и Борисов. Каждый видел свою идею в обороне лучшей и стремился непременно навязать ее другим. Они готовы были растерзать друг друга. Но вдруг Фома Тимофеевич покачал головой и сказал:

– Надобно оборону поручить атаману, а не каркать эдак воронье голодное. Обороной один руководить должон, а остальные токо слухать и сполнять волю атаманову! А то погляди на энтих петухов. Базлают што нипопадя, аж слухать срамно и тошно.

Среди спорщиков на некоторое время воцарилось молчание. Но его скоро нарушил Кочегуров, который не собирался отказываться от засевшей в голове авантюрной мысли:

– Хрен с ним, пущай отряд энтот передовой. Но кайсаков тама щас как и нас, не боля! Вылазку надо б сделать и покрошить всех в капусту!

– На черта те энто сдалось? – закипятился не успевший остыть Никифор. – А вдруг оне нас вот эдак вот из-за укреплений выманивают? Скачут округ горы и нас зараз выманивают. А вот кады мы клюнем и сопатки за частокол высунем, то…

– Ладно, будя вам лясы точить, – справившись с собой, сказал атаман. – Хотите вылазку – будет вылазка. Нам кони нужны, как воздух, а заодно и ордынцам спесь сбить надо б!

– Вот энто любо, Евдокимыч, – расцвел довольной улыбкой есаул. – Токо дозволь мне на вылазку идтить. Я даже знаю, как кайсаков причесать граблями супротив шерсти.

На том спор и прекратился. Решено было поручить Кочегурову вылазку и отрядить с ним половину казаков. Остальные же должны были ожидать наготове и в любую минуту поспешить на выручку.

* * *

Отряд кочевников весь день кружил вокруг горы, заставляя защитников поселения все время сидеть за укрытиями в нервном напряжении. Ордынцы демонстративно объезжали ловушки, подчеркивая то, что они все им известны. Кочевники кричали, смеялись, стреляли из луков в стены, демонстрируя свою показную храбрость и безразличие к казакам. Они провоцировали защитников крепости на вылазку, словно позабыв, с кем имеют дело.

И вот наступила ночь. Ордынцы расположились на полянке у леса, в двухстах шагах от укреплений крепости. Уверовав в то, что они запугали казаков до смерти, сотник выставил пару воинов для охраны, остальным разрешил отдыхать до утра. Сам он вошел в шатер и заснул, чтобы восстановить силы ко встрече султана.

Кочегуров и с ним двадцать казаков спустились с горы. Стараясь не шуметь, обошли ловушки. Вроде тихо. Ни факелов, ни фонарей. Только огоньки костров в лагере врагов служили верным ориентиром. Раз так – пора!

– Айда за мной, – шепнул есаул дышавшему ему в спину Сычеву. – Помирать када-никода все одно придется.

Когда они уже приблизились к лагерю, послышался окрик стражника:

– Хайрула, это ты? Что задерживаешься?

Все замерли. Кочегуров тихо вытянул саблю из ножен и приготовился к броску.

– Да, это я. Сейчас я, – рискнул ответить Сычев, который достаточно хорошо владел языками ордынцев.

Стражник, видно, не узнал голос и тревожно переспросил:

– Ты кто?

Есаул ужом скользнул вперед. Спустя несколько мгновений он уже был рядом со стражником и его кинжалом.

Казаки дружно ринулись вперед. Опомниться и схватиться за оружие успели немногие ордынцы: нападавшие действовали стремительно. Завязалась схватка. Дрались кинжалами, саблями, пиками и просто кулаками. Казаки не стреляли. Они оставили огнестрельное оружие в крепости, не желая расходовать порох. Матвей Сычев рубил и калечил врагов больше всех.

Вскоре два десятка вражеских воинов остались лежать на поляне. Оставшиеся во главе с сотником бросились бежать. Есаул с десятком казаков погнался за ними.

– А нам што делать, Петро? – прокричал ему вслед Сычев.

– Коней забирайте, олухи, – послышался ответ Кочегурова, но сам он уже растворился в ночи.

В крепость вернулись изрядно уставшие, но довольные собой и с добычей. Пленных не привели – не удалось отловить разбежавшихся по степи ордынцев. А вот коней… Около тридцати лошадей сумел захватить Сычев, пасшихся у лагеря стреноженными.

– Принимай подмогу, атаман! – заорал еще от калитки Кочегуров, увидев спешившего к ним навстречу Арапова. – Правда, четвероногие оружием не владеют, но лихие, злыдни, как шайтан ордынский! Эх и лошадки, бесяра их подери!

– Потери есть? – спросил атаман, обнимая есаула.

– Поцарапаных легонько много, но живы все, – хохотнул Кочегуров. – Щас царапины залижут и будут как новенькие. Зато мы кайсакам задницы надрали, слышь, Евдокимыч, поди, и щас еще в степи остатки ихние поносом зараз исходят.

– Давайте отдыхать, – распорядился Арапов. – Думаю, што ужо седня все войско кыргызово сюды заявится!

* * *

После полудня войско кочевников расположилось лагерем в версте от поселения. В крепости воцарилось смятение. Люди готовились к обороне – проверяли и заряжали огнестрельное оружие, точили сабли. Василий Арапов обходил казаков, ободряя и вдохновляя их.

– Ну што, браты, не сдадим позиций? – спрашивал атаман.

– Ни за што, – отвечали и казаки, и кулугуры. – Мы порешили зараз помереть в битве!

– Ага, так и порешили, – подтвердили и решительно настроенные женщины.

– Для чево помирать-то засобиралися? Будем сражаться так, штоб выжить! – крикнул Арапов.

– Энта битва для нас не на жисть, – высказал свое мнение рассудительный Семен Тихов. – Што могем мы поделать супротив войска? Нас всех перебьют зараз – и все на том.

– Не болтай языком-то што нипопадя, – прикрикнул Петр Борисов. – Энто ешо бабка надвое сказала.

– А ежели и помереть придется, то все не задаром. И вражин за собою в могилы потянем, – заорал Кочегуров. – У нас так быват. Один казак зараз десятка кайсаков пужливых стоит!

– Надо биться, браты, надо! – заговорил атаман. – Мы будем крепко биться и сохраним стойкость. Ежели нет нам спасенья, то погибнем мы токо в бою. Казаки никогда не склоняют головы перед ворогом. Все энто говорю я вам оттово, браты, што севодняшний иль завтрашний день может стать последним днем, и хочу, штоб вы знали, чем жил атаман Васька Арапов и чево хотел он. Так помрем, браты, коли судьбина такая, но не покроем позором славу