Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

– И где ты жил все это время, как ушел от казаков?

– В лесу, хде ж ешо, – вздохнул пленник.

– Чем питался?

– Чем придется.

– Ты хорошо запомнил укрепления казаков?

– Да. Я долго бродил рядом и наблюдал за строительством.

– Можешь обсказать слабые стороны обороны?

– Да. Дайте мне чернила, перо и бумагу.

Закирка рисовал план укреплений старательно. Он обозначил башни с пушками, частокол и ловушки, которые казаки выкопали вокруг горы и замаскировали ветками.

– Вот и все. – Он передал бумаги султану и замер, стараясь угадать по его поведению свою будущую судьбу.

Танбал долго разглядывал план, вертя лист и так и сяк. Затем он отшвырнул его в сторону и сказал:

– Теперь я знаю, как победить казаков!

– Как? – словно по команде, дружно выдохнули сотники.

Султан довольно улыбнулся и продолжил:

– Слабые стороны обороны горы в том, что мы знаем про ловушки. А еще мы знаем, что на горе мало воды.

Танбал посмотрел на сотников, но они молчали, обратившись в слух.

– Заготовим побольше стрел, обмотанных паклей, и сожжем их укрепления. Казакам нечем будет тушить их, и они окажутся в огненном кольце! Помощи им ждать неоткуда, и у них останется всего лишь два пути…

Султан сделал паузу и, уже не глядя на сотников, через несколько секунд закончил:

– Первый путь – сдаться на милость победителей. А второй… Сгореть в огне, как в аду!

Остановившись перед Закиркой, Танбал ткнул его указательным пальцем в лоб и сказал:

– Возьмите его под стражу да стерегите получше.

Потом сделал пару шагов назад и закончил:

– К крепости отправьте пять десятков воинов. Пусть скачут вокруг горы днем и ночью, мешая казакам устроить еще какие-нибудь ловушки, о которых мы не узнаем, и держат проклятых безбожников в постоянном напряжении.

24

Казаки добросовестно готовились к обороне. Их было очень мало против войска Орды, которое вот-вот появится у стен крепости. Ожидание не было для казаков утомительным. Они, как пчелы, трудились, укрепляя гору, рыли землю, обустраивая и маскируя ловушки. А потом заступали в дозор, валясь от усталости, но бодрствуя до утра, зная, что их жизни в их же руках.

Спать приходилось урывками, а совет держать только во время трапезы. Отведав похлебки, Василий Арапов отказался от добавки и сразу же перешел к делу:

– Хто мне скажет, што мы ешо не доглядели, готовясь к обороне?

– Вроде все, – пожал плечами Кочегуров. – Што могли, мы сделали.

– Все, да не все! – нахмурился атаман. – Сдается мне, што чево-то мы не доглядели.

– Я знаю што, – сказал, хитро прищурившись, Фома Сибиряков. – Хошь послухать, хрестничек?

– Валяй, бреши, – согласился Арапов.

– Котлован надо б рыть посреди горы, – высказал свою мысль старый казак. – Бо-о-о-льшущий котлован.

Никифор и Борисов непонимающе переглянулись. А Матвей Сычев отобрал у Степки ложку, которой тот принялся ковырять в земле ямку, после чего спросил:

– А энто ешо для чево?

– Для воды, дубина, – хохотнул есаул, хотя и сам не понимал, зачем старику понадобилась яма.

– Верно, для воды, – согласился Сибиряков. – Нам понадобится много воды. Очень много.

– Ты што, хрестный, ошалел, што ль? – округлил глаза атаман. – Нам и кадок с водой за глаза хватит.

– Молод ешо со мной спорить, Васька, – подковырнул его добродушно старый казак. – А ты не подумал, што кайсаки стрелами огненными палить начнут укрепления наши? Твоех кадок сраных и на день не хватит. Вот так, дурья башка!

– Верно брешет, черт старый, – расхохотался Кочегуров.

– Ругай крепше башку мою дурью, хрестный, – улыбнулся Арапов. – Как же я энто не просек мысль сею дельную?

– Дык вода ж в землю зараз просочится? – удивился Сычев, до которого так и не дошла суть предложения Сибирякова.

– А мы стены-то глиной с камнем укрепим, лопух, – дружески хлопнул его по могучему плечу Никифор. – Тверже железа стены-то будут!

– Так и порешим. – Атаман встал и выпрямился. – Борисов, Никифор и Петро Кочегуров нынче в дозор, а мы котлован копать будем.

Котлован копали все. Невзирая на приближающуюся опасность, над вершиной горы летали шутки и прибаутки – уставшие люди подбадривали друг друга, заставляя отвлекаться от мрачных мыслей.

– Шибче копай, Матвей, – кричал во все горло Карягин. – Сломашь лопату и то ничаво, я те свою подгоню, за так, бесплатно!

– И я… и я, – вторили ему казаки.

– В рыло дам, пустобрех, – отшучивался Сычев. – Поменьше глотку дери, а побольше руками шевели, рыло каторжанское!

Пока казаки копали яму, женщины затаскивали на гору глину и тут же ее месили, царапая в кровь ноги. Дети тоже оказывали посильную помощь. Они собирали у воды прошлогодний сухой камыш и приносили его для смешивания с глиной.

Сутки спустя котлован был готов. Он получился намного больше, чем ожидали люди.

– Ничаво, больше водицы вместит, – одобрил Фома Сибиряков. – Хто ево знат, скоко нам ее понадобится?

Котлован скорее походил на огромный глиняный чан, чем на земляное сооружение. По указке старого казака внутри развели костры, чтобы глина высохла и обрела прочность.

– Теперя ему нужна водица, – проверив прочность подсохших стен, объявил Арапов. – Поднатужимся ешо ради Христа и спасения наших жизней!

Заполняя емкость, люди валились с ног. Но жажда жизни и вера в то, что большой запас воды поможет им выжить, заставляли людей творить чудеса. Об усталости никто и не думал. Но вместительный котлован заполнялся медленно, вбирая в себя невероятное количество воды. Люди хрипели, падали на подъеме, но не останавливались ни на минуту. Они молили Бога помочь им и свято верили в его помощь!

И вот настал долгожданный час, когда последнее ведро заполнило емкость до краев. Над горой пронесся вздох облегчения, и оставшиеся без сил люди повалились на землю. Кто-то уснул сразу, даже не подумав о еде, – слишком велика была усталость.

Арапов устал не меньше других. Подавая пример всем, он лично копал котлован и заполнял его водою. Он ничем не выделялся среди других, чем укрепил и без того немалое уважение казаков к себе. И когда емкость заполнили водой, он не свалился на землю от усталости, а пошел в землянку Сыромятина, чтобы навестить Степаниду и малыша. Как только он прикрыл за собою дверку, младенец проснулся и своим криком разбудил спящую мать, предупредив таким образом о приходе отца.

* * *

Атаман осмотрелся, куда бы присесть, но скамейка и единственная табуретка были заняты какими-то вещами.

– Спасибо, Вася, што зашел, – тихо сказала Степанида. – Гляжу, умаялся шибко. Прям лица на те нет.

– Ну што ты, душа моя, какой там устал, – стеснительно возразил Арапов и, подойдя к постели, опустился возле любимой на