Империя проклятых - Джей Кристофф

Пока мы наблюдали, она начала практиковаться, выполняя упражнения с мечом, которые показал ей дорогой Габриэль. Вместо клинка она использовала кочергу. Живот, грудь, горло, повтор. После долгих миль пути и испытаний тело у нее окрепло, стало стройнее и выносливее, дыхание больше не сбивалось, да и с клинком она начала обращаться довольно искусно. И все же мы удивились, зачем она вообще тренируется…

Ее спальня, одна из многих в стенах крепости, была роскошно обставлена. Большие окна смотрели на внутренний двор внизу, на залив за ним, всю мебель изготовили из красного дерева и отделали латунью. На двойных дверях красовались волк и девять мечей клана Мэргенн, но, как и во многих замках того времени, в спальнях скрывались тайные двери и ходы. И пока Диор тренировалась, мы увидели, как у нее за спиной бесшумно повернулся книжный стеллаж на смазанных петлях и в комнату проскользнула фигура.

Это была Тля.

Служанка до сих пор была в синяках от побоев, на лице виднелись черно-синие пятна. Но двигалась она тихо и быстро, а ее глаза, изумрудно-зеленый и сапфирово-голубой, впились в спину Диор. И мы почувствовали, как наше давно умершее сердце пронзил острый страх, когда заметили кинжал в руке служанки.

Она тихо кралась по мехам на полу, стиснув зубы, и, хотя мы знали, что это подвергнет нас еще большей опасности, мы не могли не предупредить Диор. Тогда мы слетели со стропил и захлопали крылышками по ее щеке. Но девушка только отмахнулась, обращаясь к фигуре, которая приближалась сзади:

– Я ждала, что ты меня навестишь.

Тля застыла с ножом наготове.

Диор повернулась к ней.

– Брось-ка мне вон ту сорочку, – сказала она, указав на кровать. – Я бы оделась, если бы знала, что ты придешь так рано.

Тля оглядела Диор с ног до головы, прищурив окруженные синяками глаза и поджав разбитые губы.

– Скажи-ка мне, что за игру ты ведешь, девочка?

Диор склонила голову набок, обнаженная и блестящая от пота.

– Разве похоже, что я играю, chérie?

Тля поджала губы, не сводя глаз с Диор, и бросила девушке в лицо светлую шелковую сорочку. Диор отступила на шаг на случай, если в проницательных разноцветных глазах мелькнет какая-нибудь хитрая мысль. Но Тля не двигалась с места, и, поймав сорочку кочергой, Диор натянула ее через голову, убрав с лица копну пепельных кудрей.

– Ты ослушалась Лилид, – пробормотала Тля. – Когда она приказала тебе избить меня. Ты устроила представление и на самом деле только притворилась, что пинаешь. Ты пила ее кровь уже трижды, и она заклеймила тебя своей рукой. Ее желание должно быть для тебя приказом. Но ты ослушалась.

Тля забарабанила пальцами по рукояти ножа.

– Ты ей не раба.

– Ты тоже, – ответила Диор. – По крайней мере, больше не раба.

– Откуда ты это знаешь?

– Ты странно себя вела, когда одевала меня. Защитила от Никиты. Нашла время, чтобы дать совет, хотя для этого мне пришлось соблазнить Лилид. И ты никогда не называешь ее хозяйкой, если ее нет в комнате. Но я это поняла, только когда столкнулась с Хоакином.

– Этот новый парень-псарь? – Тля покачала головой.

– Он видел, как я убегала из подземелий пару ночей назад, но не выдал меня. Дело в том, что, когда я сбежала по пути сюда, он выследил меня первым и чуть не погиб из-за этого. Получил три удара ножом в грудь, пытаясь угодить своей дорогой Матери-Волчице. И я начала задаваться вопросом, почему он отпустил меня сейчас? Что изменилось?

– Ты исцелила его, когда он умирал, – догадалась Тля. – Как исцелила меня.

Диор кивнула и выдала несколько слов, которые весили не меньше, чем весь мир:

– Моя кровь разрушает связь между хозяином и слугой. Она освобождает рабов.

При этих словах на лице служанки отразился трепет, такой же, какой почувствовали и мы в собственной мертвой груди. Мы никогда не слышали о подобном и не представляли себе такого чуда.

– Но почему ты не стала рабой? – настойчиво спросила Тля.

– А черт его знает. Никак не могу понять, – ответила Диор, покачав головой. – Но Воссы не могут читать мои мысли. И я только притворяюсь, что подчиняюсь, когда Дивоки используют свой Хлыст. Полагаю, вполне логично, что кровь вампиров не может превратить меня в раба, учитывая, что моя сжигает их дотла.

– Как такое возможно? – Тля в недоумении посмотрела на свои руки. – Мои узы с Лилид разорваны, но сила, которую она мне дала, никуда не делась. Мои синяки все равно заживают быстрее, чем если бы я была простой смертной. Ты – колдунья? Какая-нибудь служительница преисподней или дитя Падших?

– Я… – Диор сделала глубокий вдох перед тем, как признаться: – Я – потомок Спасителя. Знаю, что это звучит кощунственно и безумно, просто поверь мне. Иногда мне самой трудно в это поверить. Но сын Вседержителя был простым смертным, и до того, как его распяли на колесе, у него родился ребенок от Мишон, его первой ученицы. Дочь по имени Эсан.

– Это имя… – Служанка вопросительно нахмурилась. – Кажется, это старотальгостский?

При этих словах Грааль прищурилась, и мы тоже удивились, что простая служанка смогла распознать этот древний язык.

– Оно означает «вера», – сказала Диор. – Эсан была дочерью Мишон и небес, и в моих венах течет ее святая кровь. Она сжигает холоднокровок дотла. Лечит любую рану. И если то, что говорили мои друзья, правда, она может положить конец мертводню раз и навсегда.

– Великий Спаситель, – прошептала Тля, опустив кинжал.

– Боюсь, он мне всего лишь дальний родственник, – поморщилась Диор, извиняясь.

Служанка подошла к дверям, проверяя, заперты ли они. Щеки у нее пылали, пульс участился, пока она мерила шагами комнату. Несмотря на диковинное заявление Диор, казалось, Тля была вполне благоразумна, чтобы поверить в то, что видела собственными глазами.

– Дева-Матерь, ты понимаешь, что это значит? – прошипела Тля. – Мы можем вернуть этот город! Освободить каждую покоренную душу от их власти! Каждого солдата, каждую мечницу! Разбить оковы, в которые эти монстры заковали нас, и сжечь всех этих ублюдков прямо в постелях!

Улыбка Диор была холодна, как замерзшая река:

– Да, ты верно все понимаешь.

Мы опустились ей на плечо, и она посмотрела на нас, когда наши крылья пощекотали ей кожу. Мы были в восторге от всего этого, мы понимали, что наши секреты в безопасности, и Диор в безопасности тоже. Мы не могли не восхищаться ее смелостью и ее коварством – этим поцелуем она одурачила даже нас. Танцевать так близко к опасности, не дрогнув. Пройти сквозь огонь, не опалившись. И