Империя проклятых - Джей Кристофф

Морозы стояли лютые, камень был ледяным, от холода щипало кожу, а изо рта вместе с дыханием вырывались белые облачка. Согреться при этом, хотя бы на мгновение, не получилось бы: огонь в этой чертовой крепости горел только на зубчатых стенах или в омерзительных кухнях. Поэтому Грааль поплотнее закуталась в меха и вышла из своего будуара.

Одета она была в наряд, подаренный хозяйкой: жемчужно-белое платье из дорогого шелка и накидку из густого волчьего меха. Шею обвивало ожерелье из рубинов, и мы прижали крылья к этим драгоценным камням, чтобы было удобнее наблюдать, оставаясь незамеченными. Она все более уверенно держалась на изящных каблуках и теперь почти не качалась при ходьбе. В коридоре на страже стояли клейменые, в том числе и два рыжеволосых кавалера, которые постоянно охраняли вход в покои Никиты и Лилид. Но им хватило одного взгляда на клеймо Диор, чтобы отвести глаза.

Все же в роли рабыни чудовищного зла тоже были свои преимущества.

Пройдя через Зал Корон, она вышла в замерзший внутренний двор. Хотя теперь в окружающей тьме, казалось, забрезжил тусклый свет, и легионы Воссов пока еще были в пути, но уже скоро Никите придется выбирать: отдать Диор Королю Вечности или вступить в битву с Железносердами, чтобы оставить ее себе. В конце концов, все может зависеть вовсе не от него. Если кровные лорды Никиты решат не жертвовать собой ради Диор, то графу придется подчиниться воле Фабьена, чтобы успокоить их. Диор, конечно, надеется разорвать рабские узы. Все-таки, пусть высококровок в этом замке около сотни, но порченые исчислялись тысячами. Но даже если если они отвоюют город у Неистовых, им придется столкнуться с Железносердами.

Что может сделать одна свеча против наводнения?

Борясь с порывами ветра, она, спотыкаясь, прошла мимо казарм, мимо зловония винокурни, мимо теплого свечения кузницы. Внутри мы увидели силуэт ее друга Батиста, смуглая кожа которого сияла в свете факелов. При виде него у Диор перехватило дыхание, она прижала руку к сердцу и прошептала его имя. Но мы оба знали, что теперь он принадлежит Матери-Волчице, и пока Рейн не подаст весточку, Диор не знала, каким способом лучше разорвать узы его рабства – просто напоить или пустить кровь. Поэтому Грааль прошла мимо, проследовав в конюшню.

Стойла были почти пусты – в здании, которое в более счастливые времена могло бы вместить целую армию, осталось всего несколько десятков животных. Вокруг очага, где готовилась еда, собралось около дюжины человек: конюхи, лакеи и уборщики пили из кружек только что сваренную на винокурне черную смоль, чтобы согреться. Клейменым не подавали столь же ужасающую пищу, как «скоту» Дивока, поэтому они ели рагу из грибов и ростков, запивая его спиртным. Среди них был и Собачья Ляжка – один из тех негодяев, которые увезли Диор из Найтстоуна. Под ногтями у него засохла кровь, а на поясе висели мясницкие ножи. А рядом, слишком красивый для окружающей его компании, сидел юноша-псарь из Авелина. Хоакин Маренн.

Когда вошла Диор, Элайна подняла морду и завиляла хвостом.

– Мадемуазель Лашанс, – пробормотал Хоакин. – Что вы…

– Моя возлюбленная госпожа Лилид попросила меня поговорить с вами. Наедине.

Конюхи посмотрели на клеймо у нее на руке и, не говоря ни слова, вышли в морозную бурю. Хоакин не сводил глаз с Диор, пока она сидела рядом, а его собака обнюхивала ее левую туфлю. Парня, похоже, слегка развезло от выпивки – многие солдаты Дивоков пытались забыть об ужасах жизни в этой крепости, регулярно заливаясь доморощенным пойлом. Но рука у него не дрожала, когда он почесывал за ухом Элайну, одаривая Грааль одной из своих мрачных, кривых улыбок, пока потягивал из кружки.

– Почему ты до сих пор не сбежал? – прошептала Диор.

Парень моргнул, изображая замешательство.

– С чего бы мне убегать? Моя великая госпожа…

– Ты больше не привязан к Киаре, Хоакин, – прошипела она. – С того самого дня, когда я исцелила тебя в лесу. Именно поэтому ты меня и не остановил той ночью, когда я пыталась сбежать. – Она покачала головой. – Так почему же ты, черт тебя побери, до сих пор здесь?

Он набрал в грудь воздуха, чтобы возразить, но Диор схватила его за запястье, когда он попытался встать.

– Я тоже с ними не связана. Меня от них защищает моя кровь. Та самая кровь, которая разорвала узы твоего рабства и спасла тебе жизнь. – Она умоляюще сжала его руку. – Поверь мне, Хоакин. Я говорю о жизни каждого бедняги в этом городе. О тех, кого скармливают порченым в Ньютунне. О тех, кто поедает плоть мертвых в Ольдтунне. Всех рабов в этой проклятой крепости.

Юноша молчал, осмысливая слова Диор. Он посмотрел на свежевыжженное клеймо на ее ладони и крепко сжал квадратную челюсть. Его пальцы коснулись груди, на которой не было шрамов, несмотря на полученные смертельные раны. Диор спасла его от смерти.

– Исла, – наконец прошептал он. – Я не сбежал из-за Ислы.

– Твоей единственной на всю жизнь, – поняла Диор. – Ты ее не бросишь.

– Ни за что не брошу, – прошипел он. – Я пытался пробраться к ней, но… она служит Черносерду, а нам запрещено подниматься наверх. Я даже не знаю, жива ли она…

– Она жива. С ней все в порядке. Я все время вижу ее в покоях Никиты.

Юноша сглотнул, побледнев как смерть.

– Она… Он…

– Она убирает у него. Ничего больше. Он хорошо ее одевает. Следит, чтобы ее кормили. У нее дела идут лучше, чем у большинства в замке. – Диор опустила глаза и посмотрела в сторону кузницы. – В последнее время Никита занят Аароном.

Хоакин сохранял невозмутимое выражение лица, но, несмотря на пары спиртного, мы увидели, как сквозь маску спокойствия пробились ярость и надежда. Мы удивлялись силе этого мальчика – ведь было непросто сохранять самообладание среди этих зверств, преклонять колени в тщетной надежде, что он когда-нибудь снова увидит свою любимую. И мы знали его таким, каким он был тогда.

Жан-Франсуа обмакнул перо, бормоча что-то себе под нос.

– Глупым дураком?

– Верующим, – ответила последняя Лиат, глядя на противоположный берег реки.

– Некоторые сказали бы, что это одно и то же, мадемуазель Кастия.

– Некоторые сказали бы. – Она кивнула. – Но они не знают того, что знаем мы.

Диор заглянула в глаза юноше-псарю.

– В замке есть еще один человек, которого я освободила, Хоакин, – прошептала она. – И мы намерены освободить еще больше людей. Нам понадобится твоя помощь здесь, среди солдат. Можем ли мы рассчитывать на тебя?

Юноша посмотрел на погруженный в