Империя проклятых - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Историк закончил чистить перо и убрал его в деревянный футляр, помеченный гербом его дома. Поднявшись на ноги, он подошел к угоднику. Протянул бледную руку, мягкую как перышко и твердую как железо, и погладил гладкую щеку Габриэля.
– Ты прекрасен, друг мой. Как бы я хотел, чтобы мы встретились при других обстоятельствах.
Габриэль ничего не ответил, безмолвный и неподвижный, хотя историку показалось, что он услышал, как от его нежного прикосновения пульс среброносца участился. Жан-Франсуа вздохнул, откинул с лица золотистые локоны и приподнял подбородок.
– Но долг зовет. И ад ждет.
Вампир направился к двери, держа том под мышкой.
– Жан-Франсуа.
Монстр остановился, на бледных губах появилась легкая улыбка. Он повернулся к человеку, который все еще сидел в кресле: ввалившиеся глаза и пустой кубок, на татуированных пальцах поблескивает серебро. Казалось, угодник боролся с каким-то молчаливым врагом, проводя дрожащей рукой по волосам. А когда он заговорил, Жан-Франсуа услышал голос человека, который видит топор палача:
– Я хочу пить.
Улыбка монстра стала шире.
– Я попрошу Мелину позаботиться о тебе, угодник.
Жан-Франсуа вышел из комнаты в коридор, где его ждала домоправительница, одетая в черную парчу. Она стояла рядом с шестью рабами-мечниками и их капитаном, рука здоровяка лежала на рукояти меча, а острый взгляд был прикован к двери камеры, которую маркиз закрывал за собой. Поправив лацкан пиджака, Жан-Франсуа повернулся к рабыне.
– Мелина, принеси нашему гостю еще бутылку.
Женщина опустила взгляд, и по коже у нее побежали мурашки.
– Вы не хотите, чтобы я сопровождала вас вниз, хозяин?
– Увы, я вынужден отказаться от удовольствия побыть в твоем обществе из вежливости, любимая. Не бойся, славный капитан Дэлфин позаботится о моей безопасности. А если у меня возникнут другие потребности, я обойдусь Дарио и… О Боже, как ее зовут? Ясмир?
– Жасмин, хозяин.
– Ах, да, конечно. Жасмин.
Вампир взял руку своей домоправительницы и поцеловал все костяшки пальцев по очереди.
– Что бы я без тебя делал, любовь моя?
Женщина покраснела и присела в глубоком реверансе. Жан-Франсуа сунул руку в карман и выпустил на пол маленькую черную мышку. Бросив взгляд на капитана, маркиз развернулся на каблуках и начал спускаться по лестнице в сопровождении своей свиты из рабов. Дарио и Жасмин ждали его у подножия башни и последовали за ним. Один нес незажженный фонарь, другая – новую бутылку, до краев наполненную теплой, сочной красной жидкостью.
Их небольшая группа спускалась все ниже и ниже, сквозь сгущающуюся тьму, и маркиз проводил красным языком по губам. Приближался рассвет, аромат кожи Дарио и волос Жасмин рассеивал сумрак вокруг, а от мысли о быстром и приятном ужине перед сном у Жана-Франсуа по коже побежали мурашки. Но желание быстро испарилось при мысли, что наверху его ждет мать, а внизу прячется чудовище. И наконец, глубоко в недрах замка, вне досягаемости света и смеха, он остановился перед обитыми серебром дверями. Достав из кармана сюртука ключ, который доверила ему его дама, он протянул его юному Дарио.
– Окажи честь, любимый.
Красивый юноша поклонился и вздрогнул, когда его руки коснулись серебряного замка и цепи, и он отомкнул замок. Солдаты широко распахнули дверь камеры, и оттуда донеслось громкое журчание воды, запах старой крови, а по мраморной коже историка пробежали внезапные мурашки.
– Если я позову вас, капитан, не медлите ни секунды, – пробормотал Жан-Франсуа.
Дэлфин поклонился, и, бросив взгляд на Жасмин, Жан-Франсуа вошел в камеру. Единственным источником света был фонарь на блюде рабыни, и в темных бурлящих водах отражались тысячи звезд. Жан-Франсуа уселся в кожаное кресло на берегу реки, Жасмин поставила на стол фонарь, а рядом – бутылку и бокал.
– Что-нибудь еще, хозяин?
– Спасибо, нет, – ответил Жан-Франсуа, не отрывая взгляда от воды. – Отправляйся к Мелине, любимая. Возможно, ей потребуется помощь, в зависимости от того, насколько сильно славный кавалер хочет пить.
Жасмин сделала реверанс, и темные локоны упали ей на лицо. Не поворачиваясь спиной – умный шаг, – она удалилась, закрыв за собой дверь.
Жан-Франсуа решительно всматривался во тьму немигающим взглядом шоколадных глаз. Теперь он разглядел ее: тень, колышущуюся в луче фонаря. Тихий шорох босых ног по камням под журчание воды, тихое голодное шипение, когда маркиз вскрыл восковую печать на новой бутылке, выпустив в холодный воздух аромат крови.
– Да ты храбрый человек, маркиз, – раздался шепот.
Жан-Франсуа улыбнулся, наполняя свой бокал.
– Я не человек, мадемуазель Кастия. И если вы считаете, что для того, чтобы просто сидеть с вами в одной камере, требуется храбрость, то вы путаете отношения между заключенным и тюремщиком, как понятия рая и ада.
– Ты неправильно понял. Мы не говорим о твоем присутствии в этой камере вместе с нами.
Селин шагнула в дрожащий свет фонаря, и Жан-Франсуа вздрогнул от открывшегося зрелища – длинные темно-синие волосы, черные глаза, серебряная решетка на внушающих ужас зубах.
– Я говорю о том, что ты оставил моего брата наедине с одним из своих слуг.
– Ваша забота трогательна. Но в ней нет необходимости. К нам предательски подкрадывается рассвет, и я бы хотел закончить эту главу до того, как солнце поднимет голову.
– К чему такая спешка? – Селин подошла на шаг ближе, склонив голову набок. – Ты говорил, что у твоей хозяйки куча времени. Разве бессмертные не могут петь наши песни вечно?
– Простите меня, мадемуазель. – Он поднял свой бокал в мрачном тосте, и на губах играла холодная улыбка. – Но я не нахожу ваше общество таким уж приятным.
– Если бы нам удалось пересечь эту реку, маленький маркиз, оно могло бы оказаться очень приятным. – Чудовище приблизилось еще на шаг, не сводя с него черных глаз. – По крайней мере, для некоторых из нас.
Жан-Франсуа демонстративно закатил глаза, отхлебывая из своего бокала, напряженно держа его твердой рукой. Кровь была сочной и теплой, тяжело скользила по языку, прогоняя холодок, который он почувствовал, когда взгляд чудовища метнулся к его горлу.
– Ваш брат был очень любезен, мадемуазель Кастия. Но, боюсь, если мы с ним двинемся дальше, ваши пути пересекутся. – Он отставил свой бокал в сторону и открыл свой том. – Вы добровольно продолжите свой рассказ? Или собираетесь увиливать, пока я не буду вынужден снова пригрозить вам?
– Не вижу смысла молчать, пока Габриэль
